Игорь Северянин - Вера Николаевна Терёхина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Добавим, что в составе каждого тиража издания «Собрания поэз» (в том числе 1916 и 1918 годов) также вышло по 500 экземпляров на александрийской бумаге в переплётах из парчи синего и тёмно-красного тона, с портретом автора. Это уже стало традицией после издания «Громокипящего кубка».
В ноябрьском номере «Свободного журнала» публикуется отрицательная рецензия на «Поэзоантракт»: «Всем поэтам свойственно писать вначале плохие стихи, но то обстоятельство, что Северянин, ещё ничего не дав по существу, уже роется в хламе детства, свидетельствует или о том, что у поэта нет впереди ничего, или о том, что у него слишком много “экспансивного” самомнения».
Своей Тринадцатой Северянин назвал актрису Марию Васильевну Домбровскую (в замужестве — Волнянская; 1895 — после 1922), сразу как только познакомился с ней 18 февраля 1915 года во время гастролей в Харькове. Как раз в это время поэт готовил к печати очередное восьмое издание своего «Громокипящего кубка». В посвящении к изданию (в составе «Собрания поэз», 1-е издание) Северянин написал:
«Эта книга, как и всё моё Творчество,
посвящается мною Марии Волнянской, моей тринадцатой
и, как Тринадцатая, последней.
Эст-Тойла. Лето 1915 г.».
Посвящение Тринадцатой и Автопредисловие были воспроизведены в девятом и десятом изданиях, также опубликованных в составе «Собрания поэз».
Лариса Рейснер писала о посвящении восьмого издания «Громокипящего кубка» Тринадцатой, которого не побоялся «утончённый гурман» Игорь Северянин:
«Никто не увидел пошлости в этом посвящении, не нашёл её в фиалково-лимонном гареме, которым Северянин окружил свою Тринадцатую. Тем охотнее нашли скабрёзность в задыхающихся стихах Маяковского. Его печальные многоточия, в которых больше ярости, чем желания, просмаковали вполне напоминая о цензурных многоточиях в поэме “Облако в штанах”. — Никто не захотел увидеть главного, чего нет и не было у Северянина, несмотря на эго-экстазы, груди-дюшесы и захмелевшие цветы: Любви.
А между тем, где её больше, громадной, нежной, чем в книге, которая называется “Маяковский”».
Мария Домбровская становится гражданской женой поэта и под именем Балькис Савская, которое взяла своим сценическим псевдонимом, выступает с ним на его вечерах. Северянин стихами отмечал ежегодно дату их встречи. Поэт называл свою возлюбленную Балькис Савская в честь героини романа Мирры Лохвицкой «На пути к Востоку» (1897), который считал шедевром.
В программе поэзовечера в Петрограде в зале городской думы 5 и 12 августа 1916 года значатся: «доклад “Поэт вселенчества (О творчестве Северянина)” — читает Георгий Шенгели. Новые поэзы исполняет Северянин». В последнем вечере с чтением поэз Северянина выступает Балькис-Савская (М. В. Домбровская).
Игорь Северянин не только придумывает возлюбленным красивые имена, но и предсказывает их появление в своей жизни. Рисуя образ идеальной возлюбленной в стихотворении «Тринадцатая», написанном в сентябре 1910 года, поэт предвосхищает встречу с женщиной, которая произойдёт почти через пять лет...
У меня дворец двенадцатиэтажный, У меня принцесса в каждом этаже. Подглядел — подслушал как-то вихрь протяжный, — И об этом знает целый свет уже. ............................................................................... День и ночь хожу я, день и ночь не сплю я, В упоенье мигом некогда тужить. Жизнь от поцелуя, жизнь до поцелуя, Вечное забвенье не даёт мне жить. .............................................................................. Но бывают ночи: заберусь я в башню, Заберусь один в тринадцатый этаж, И смотрю на море, и смотрю на пашню, И чарует грёза всё одна и та ж: Хорошо бы в этой комнате стеклянной Пить златистогрёзый чёрный виноград С вечно безымянной, странно так желанной, Той, кого не знаю и узнать не рад. Скалы молят звёзды, звёзды молят скалы. Смутно понимаю тайну скал и звёзд, — Наполняю соком и вином бокалы И провозглашаю безответный тост!..«Придворный гарем» в «родной Арлекинии», описанный в стихотворении «Тринадцатая», поразил воображение критиков. К. И. Чуковский писал: «И странно: тебе это шло, тебе это было к лицу, как будто ты и вправду инкогнито — принц и все женщины — твои адалиски. <...> Я каждую женщину хочу опринцессить! — таков был твой гордый девиз». И не только шло, образ предсказывал и мистически влиял на реальную жизнь.
Так Игорь Северянин предсказал не только имя, но и суть своих отношений с одной из любимых им женщин. Он обожествлял и воспевал её, семь лет они были вместе, но свою любовь поэт считал неразделённой. «Тост безответный» — так назвал он посвящённую ей книгу. Накануне Февральской революции Северянин уехал выступать на Кавказ. Поэзовечер в Батуми проходил в Железном театре:
Январский воздух на Кавказе Повеял северным апрелем. Моя любимая, разделим Свою любовь, как розы — в вазе... Ты чувствуешь, как в этой фразе Насыщены все звуки хмелем? Январский воздух на Кавказе Повеял северным