Петербург - Алекс Кун

С боцманом много примет связано — так как большая часть инвентаря на корабле, это боцманское хозяйство. К примеру, садиться или ставить ноги на кнехт, считается «сесть на голову боцмана». Опираться руками на планширь было неприлично по той же причине — «… что ты боцмана щупаешь…» — на планширь облокачивались локтями или запястьями. Хотя, с планширем примета не особо прижилась.

Вот и стоял на баке Ястреба, по прошествии недельного перехода, опершись локтями на наветренный борт, подставив горящее лицо ветру и пытаясь разглядеть, что нас ждет впереди.

Ходовая неделя прошла спокойно, команды сбросили на обкатке пар и вошли в деловое русло. Погода стояла прекрасная — резкий порывистый ветер второй половины дня, которому наша эскадра низко кланялась мачтами, стихал под вечер до умеренного, и к утру засыпал, натягивая на себя одеяло туманов. Команда жила по воле ветра — засыпая вместе с ним, лениво прогуливаясь по палубе вечерами и резво растрясая обильный обед, носясь по воющим вантам в период самого игривого настроения погоды. Идиллия. Как давно мечтал об этом. Море вымывало накопившийся в душе шлак, восстанавливая целостную картину мира. Пусть эти политики делают что хотят, не дано мне быть атлантом и удержать все беды над Россией.

Впереди клубилась серая хмарь неопределенности. Впереди была Норвегия, а за кормой таял Кольский залив, сливаясь с береговой линией и ставя точку на первой тысяче километров пройденного пути. Впереди была Мечта, а за ней следовала Работа. Вот и ощущал в щемящей радости встречи с природой, грусть от неизбежной бойни. Могу обманывать себя как угодно, и убеждать, что мы просто помашем флагами в Балтийском море. Свои корабли постараюсь вернуть все. А вот на счет шведских, таких иллюзий не строил. А ведь там тоже люди. Надеюсь, они фаталисты как все христиане.

Рядом у борта встал фон Памбург, мы с ним теперь часто стояли молча на баке. А порой и не молча. Чем-то мне нравился этот кандидат в вице-адмиралы. Может своей нахрапистостью, а может пунктуальностью, которой у меня отродясь не было. Но наши отношения постепенно становились ровнее, хотя вряд ли когда-либо станут дружескими.

— Адмирал, до Вердё две склянки. Будут ли изменения в планах?

Русский язык голландца стал не просто разборчив, но где-то даже витиеват.

— Нет, Питер, все по плану. Апостолы на рейд — мы на ученья. Купцы просили два дня, для заключения новых договоров, в связи с тем, что торговлю поправляет война — дадим им это время.

Вице-адмирал откозырял, и сделал вид, что у него еще полно работы на маленьком острове по имени корабль.

Традиция отдания чести, привычным для меня способом, постепенно приживалась. Как и много других традиций, истоков которых не помнил сам, исполняя их на автомате. С той же рындой получилось неосознанно, даже не задумывался, используют колокол, чтоб отбивать на судне время, или нет. Раз в пол часа на судне должна бить рында, и точка. Это как не наступать на порог или комингс, входя в помещение — въедается до подкорки.

Вердё как был дырой, так ей и остался. Все те же шатры каманчей и дружественная звезда земляной насыпи пушечной батареи. Меновая торговля и запах рыбы как довлеющая достопримечательность. Совершенно непонятно, о чем тут собираются договариваться купцы, но то их дело. Наше дело — разделиться на две пары, фрегат плюс клипер, и два дня играть в пятнашки вокруг россыпи островов. Три холостых выстрела считаем за попадание с дистанции менее 500 метров. Ястреб против Сокола. Адмирал против вице-адмирала. Было интересно. Мы оба не знали акваторию и осторожничали. Но наша пара пере осторожничала вице-адмиральскую.

Рано утром провели тренировку пловцов. Можно сказать, принимали экзамен. Условия максимально близкие к боевым — пловцы атакуют суда входящие на рейд. Причем, усложняя им жизнь — разрешил пользоваться только стропорезом — есть у них на вооружении такой нож, из сетей выпутываться. У него особенность — вместо острия нож загибается крюком с режущими кромками. Но его можно использовать и по иному — вгоняя крюк в борт проходящего мимо судна. Тут нужна практика, чтоб руку из плеча не выбило и чтоб не плеснуть громко у борта. Вот и тренировались до обеда, гоняя два фрегата по рейду среди россыпи незаметных черных точек макушек пловцов, похожих на стадо моржей в море. Экзамен не принял. Как не принял и экзамена по тактике у вице-адмирала. Двоечники.

Разбор полетов с Питером делали покинув Вердё, и продолжив поход.

Кто сказал, что нельзя стрелять ночью? Это при зарождающихся белых ночах? … Питер, используй сначала любое преимущество, даваемое погодой, местностью, или временем года. Затем используй преимущества своих судов. И только в третью очередь используй мужество и стойкость своих матросов. От простого к сложному, от глобального к мелкому и вот в этих мелких деталях прячется удача… Сколько ты выпустил условных снарядов?… Неверно, ты выпустил ровно 34 снаряда — рекомендую впредь интересоваться, сколько и чем стреляли не только твои корабли, но и корабли противника. Это те самые мелкие детали, из которых складывается победа… или поражение. Война не сильно отличается от карточной игры, все ухватки картежника подходят адмиралу. В том числе и помнить, какие карты вышли … Так вот, ты отстрелял 34 выстрела, причем, 21 выстрел сделал с Сокола, где был поднят твой флаг… Ну-ка, скажи мне, что это означает?… Нет, Питер, не обижайся, но если флагманский корабль стреляет в 2 раза больше остальных, это говорит, что его командир слишком горяч и торопит канониров стрелять, не столько, будучи уверенным в попаданиях, сколько просто надеясь на них. А у нас снарядов мало.

Теперь еще раз, вытаскивай карты, которые наши навигаторы рисовали — давай вновь изобразим баталию, и как получилась конфузя. Теперь ты играешь за меня, а моя задача, не повторять твои ошибки — у нас еще больше суток до Тромсё, успеем разобрать все варианты. А там проведем ученья вновь. И будем еще неделю сидеть над картами до Бергена. Кстати, если наши навигаторы и залив Тромсё изобразят так же безобразно как окрестности Вердё — буду наказывать. Имей в виду, в первую очередь их, потом и тебя, коль ты их художества принимаешь не проверив. А пока давай начинать потеху на бумаге от печки, то есть от рейда. Времени не так уж много.

Погода продолжала баловать. Ленивые двухметровые волны катили с севера, ненавязчиво подталкивая эскадру на величественные скалы берегов, на которых и разбиться то будет не стыдно. Но с этим мы решили пока повременить. Тем более, чтоб избегнуть этой участи достаточно было не верить нашим навигаторам. Так как, по их мнению, мы уже давно бороздим не воды, а земли Норвегии. Хоть и недалеко от берега. Прогрессируют ребята. Обещал им, что скоро пойдем вне видимости берегов, и буду принимать экзамены уже у них. Порадовался на их зеленоватые лица и добил обещанием, что эскадра пойдет по проложенному ими маршруту, а себя велю запереть в трюме, и вытащить только когда напоремся на камни.

И вовсе адмирал не злой. Просто ему нарисованные карты сильно не понравились. А если и следующие карты не понравятся — курс будете прокладывать без секстантов, часов и компасов, вспоминая, чему учил в разделе аварийной навигации.

Забегали. Вот могут же! Просто стимул нужен.

В Тромсё задержались уже на четыре дня. Купцы, договоры, маневры.

Экзамен у пловцов условно принял. Именно там ввел на флот классы. Матрос третьего класса, пловец второго, канонир — снайпер. Долго объяснял Питеру зачем эти сложности и какие работы, каким классам будем поручать, чтоб быть уверенным в результатах. Например, нашим пловцам третьего класса можно поручить только сплавать к норвегам за аквавитой, а вот на редкие вкрапления второго класса можно взвалить нечто более значимое — скрытно выкрасть к аквавите закуску.

Идея Питеру понравилась, он немедленно созвал совещание капитанов и боцманов — озадачивать их сортировкой команд по классам, и соответственно по жалованью.

Даже задержали начало маневров, зря, наверное, так как на залив легли глубокие тени, в которых стало не разглядеть торчащих из воды неприятностей.

В итоге делали мелкий ремонт фрегату, неудачно сманеврировавшему у камней, а потом был понедельник, он, как известно, день тяжелый, и выходить в море в понедельник нельзя. Традиция. Мы и не вышли, устроил юнгам экскурсию.

Ходили по городку и осматривали достопримечательности — толпа, растянувшаяся змеей парочек — маленький любопытный юнга и большой дядя абордажник, чуть ли не за ручку выгуливающий надежду и опору российского будущего, другой рукой прижимающий к боку Дар для любого, кто это будущее задумает обидеть.

Может, конечно, перестраховываюсь, но моя паранойя после Москвы вышла из спячки и теперь не давала спокойно жить. Странно на меня столица действует.