Песня любви - Сьюзен Хаувотч

—Ты не слышал, что этот сукин...

—На самом деле, я слышал. Но в отличие от тебя, я, по случаю, знаю, что он капитан судна, на котором Джорджи прибыла на Ямайку. Вместо того, чтобы от него оставить мокрое место, не лучше ли узнать, что он здесь делает и отчего ведет себя столь... провоцирующе?

—Напился, должно быть, — предположил Бойд.

Джеймс не снизошел до ответа на это обвинение. Он стоял, впившись взглядом в Джорджину, причем выражение его лица не позволяло ей испытать чувство радости оттого, что тот был здесь.

—Ты была совершенно права, Джордж. Они у тебя такие зануды.

Он, конечно же, говорил о ее братьях и о том, как она о них отзывалась в день ее появления на его корабле, когда призналась, что, помимо Мака, у нее имеются и другие братья. К счастью, трое ее родственников этого не знали.

Джорджина не понимала, как ей поступить. Ей было страшно спрашивать у Джеймса, как и зачем он здесь оказался или почему он так явно зол на нее. Ей хотелось увлечь его куда-нибудь подальше от братьев, пока не начался настоящий кошмар, однако она не была до конца уверена, что хочет остаться с ним наедине. Но ей придется.

Взяв Уоррена за руку, она почувствовала, как он напряжен.

—Мне бы хотелось переговорить с капитаном с глазу на глаз.

—Нет. — Он произнес лишь одно это слово.

По выражению его лица она знала, что Уоррена не переубедить, поэтому попыталась найти поддержку в другом месте.

—Дрю?

Дрю был более дипломатичен. Попросту проигнорировав ее обращение к нему, он продолжал глядеть на Джеймса.

—Так все же почему вы здесь, капитан Мэлори?

—Если вам необходимо это знать, я пришел, чтобы возвратить личные вещи, которые Джордж по забывчивости оставила в нашей каюте.

Бросив быстрый взгляд на братьев, Джорджина едва не испустила стон. Слово «нашей» выглядело маяком в безлунной ночи, и ни один из них не упустил скрывавшийся за ним подтекст. Она оказалась права в предположении, что ее ждет. Ее падение было неминуемым, особенно в свете того, что Джеймс вел себя как никогда отвратительно, крайне вызывающе и к тому же явно жаждал крови. Ей, похоже, остается рыть для себя могилу, где ее и похоронят.

—Я могу все объяснить... — Она попыталась обратиться к братьям, не надеясь, что многое сможет сказать, и была права.

—Предпочел бы услышать объяснения от Мэлори. — Свой тон Уоррен из последних сил контролировал, но гнев так и клокотал в нем.

—Но...

—Да и я тоже. — Дрю был следующим, кто ее перебил, причем чувствовалось, что он также выведен из себя.

В этот момент Джорджина, что вполне объяснимо, не выдержав, вспыхнула:

—Чтоб вам обоим провалиться! Неужели вам не ясно, что он нарочно драку хочет затеять? Тебе бы, Уоррен, следовало это понять. Ты сам ведь всегда так себя ведешь...

—Не смог бы кто-нибудь объяснить мне, что происходит? — потребовал Клинтон.

Джорджина была почти что рада видеть, что тот подошел, а следом за ним и Томас. Может, ну может быть, Джеймсу покажется, что благоразумнее воздержаться от попыток окончательно запятнать ее доброе имя. У нее, правда, было мало сомнений, что именно эту цель он преследовал. Просто не знала, зачем.

—С тобой все в порядке, дорогая? — спросил Томас, как бы защищая ее, обняв рукой за плечи.

Она едва успела кивнуть, когда Джеймс насмешливо произнес:

—«Дорогая»?

—Не вздумай снова касаться этой темы, Джеймс Мэлори, — предупредила она его с нескрываемой яростью. — Это мой брат Томас.

—А вон та гора?

—Мой брат Клинтон, — процедила она.

Джеймс пожал плечами.

—Легко ошибиться, сходства никакого. Разные матери или разные отцы?

—Тебе особенно уместно болтать о сходстве, когда у самого брат черный, как смертный грех.

—Энтони сравнение придется по вкусу, это точно. И я рад, что ты помнишь встречу с ним, Джордж. И он бы тебя не смог забыть... равно как и я.

Ей было простительно не уловить скрытого смысла этих слов — в таком она была смятении. А Клинтон все еще ожидал объяснений, если признаком этого было его громкое откашливание. Бойд как бы пробудил ее:

—Он капитан судна, на котором Джорджина отбыла из Англии, к тому же с головы до пят — истый англичанин.

—Это мне уже ясно. Не потому ли вы устраиваете этот небольшой спектакль для наших гостей?

Осуждающий тон Клинтона заставил Бойда покраснеть от стыда и умолкнуть, однако Дрю продолжил с того места, где его прервали.

—Не мы затеяли это, Клинт. Этот ублюдок стал оскорблять Джорджи, сразу как вошел в комнату.

Губы Джеймса презрительно искривились.

—Тем, что я отметил, что предпочитаю видеть на милой девушке штаны? Это дело вкуса, дорогуша, а никак не оскорбление.

—Ты не совсем так об этом говорил, Мэлори, и сам это знаешь, — разъяренно зашипел Уоррен. — И это лишь одна из нелепостей, что он тут нагородил, Клинтон. Смешно слушать, но он утверждает, что вещи Джорджины хранились в его каюте, то есть...

—Разумеется, они там и лежали, — весьма мягко перебил его Джеймс. — А где еще быть ее личным вещам? В конце концов, она же была моим юнгой.

Прямо бы сказал «любовницей», подумала Джорджина, делаясь бледной как смерть. Было бы хуже, но ненамного.

В то время как все братья выжидательно смотрели на нее в надежде, что она будет это отрицать, единственное, что она могла — это лишь пристально глядеть на Джеймса. В его глазах не ощущалось никакого триумфа, как и прежде он был весь напружинен. Она опасалась, что последний нанесенный им укол — отнюдь не окончательный.

—Джорджина?

Мысль ее отчаянно заметалась в поисках решения проблемы, поставленной перед нею Джеймсом, однако единственный выход — солгать — был немыслим, когда он обретался тут же, рядом.

—Это долгая история, Клинтон. Нельзя ли отложить это на...

—Немедленно!

Прелестно. Теперь в ярость впал Клинтон. Даже Томас нахмурился. Похоже, единственный выход для нее — быть похороненной там, где она стояла.

—Хорошо же, — выдавила она. — Но только в кабинете, если нет возражений.

—Естественно.

Она двинулась, даже не взглянув, кто пошел за ней, однако вздрогнула, заметив, что первым вслед за ней в кабинет вошел Джеймс.

—Тебя не приглашали.

—Очень даже приглашали, любовь моя. Эти щенки без меня бы и с места не сдвинулись.

В ответ она лишь рассерженно взглянула на него, тем временем братья один за другим входили в дверь. В комнате находилась только одна пара, сидевшая на тахте, и Дрю быстро и без лишнего шума выпроводил обоих. В ожидании Джорджина постукивала носком туфли. Она ведь может чистосердечно обо всем рассказать, и пусть ее братья убьют Джеймса. Кем он, черт возьми, себя возомнил, что позволяет себя так держать с в общем-то спокойными, здравомыслящими людьми? Ха! Ему самому явно требовалась хорошенькая нахлобучка, и если его гнусный план бумерангом ударит по нему же, то это будет как раз то, чего он теперь заслуживал.