Неисторический материализм, или ананасы для врага народа - Елена Антонова

– На них даже мяса нет, – пожаловался Скворцов. – Высохли совсем.

– Какого мяса? – вытаращил глаза Сергей, хотя это было бессмысленно в полной темноте. – Зачем тебе их мясо?

– Как это зачем? – оскорбился Скворцов. – Вяленое мясо. Съели бы…

Сергей содрогнулся. Мысль питаться мумиями не пришла ему в голову.

– Проголодался, что ли? На вон бутерброд. Я как раз его в двадцать шестую камеру нес. – Сергей зашуршал пакетом, в котором были продукты для заключенных.

– Дай! – голодным голосом сказал Скворцов и пошел на звук шуршащего пакета, растопырив руки.

Сергей нашел бутерброд с колбасой.

– Вот, держи.

Скворцов нащупал бутерброд, а потом стал ощупывать самого Сергея.

– Ты что, меня хочешь съесть? – удивился тот.

Скворцов, сопя, продолжал шарить по нему руками, пока не схватил вожделенный пакет с едой. Прежде чем Сергей успел что-то сообразить, он выхватил пакет у него из рук и издевательски захохотал, наставив на него пистолет.

– Я у тебя его конфисковал, понятно?

– Да ради Бога, – пожал плечами Сергей. – Все равно уж… Чем долго мучиться…

«Черт с ней, с едой, – подумал он. – Только агонию продлевать. Если уж выхода нет, так нет».

Он вдруг подумал, что Скворцов оказался вместе с ним, потому что находился от него в радиусе семидесяти сантиметров. Это значило, что диск действовал. Во всяком случае, в тот момент, когда его подхватила неведомая сила, она повиновалась диску, иначе Скворцов остался бы в здании средневолжского НКВД и не действовал бы сейчас ему на нервы. А это значит, что он может снова активизироваться. Наверняка ребята в лаборатории сейчас пытаются что-то сделать. Эта мысль его немного взбодрила, и он решил попробовать вернуться назад, на то место, с которого он отошел.

– Куда? – закричал Скворцов. Похоже, он впадал в истерику.

– Хочу встать туда, где мы оказались вначале. Может быть, эта штука, которая нас сюда забросила, заберет нас обратно…

Что-то щелкнуло. Сергей прислушался. Похоже, Скворцов снял пистолет с предохранителя.

– Это из-за тебя мы тут оказались, – заорал он с набитым ртом. – Это все ты со своими фокусами. Так получай! – ожесточенно вопил он, нажимая на курок. Сергей бросился на пол.

– Идиот! – пытался он воззвать к его разуму. – Ты сейчас какой-нибудь обвал вызовешь. Не смей стрелять, дубина!

Но Скворцов был совершенно невменяем и стрелял во всех направлениях, не переставая.

Сергей, стараясь не шуметь, пополз к стене. Он продолжал двигаться ползком, держась одной рукой за стену. Вдруг стена прервалась. Сергей пошарил руками. Это был тоннель, ведущий, вероятно, в другой зал. Сергей, не раздумывая, пополз туда. Стрельба прекратилась, – видимо, у Скворцова кончились патроны.

– Эй! Ты где, гнида буржуазная? – кричал он воинственно. – Стой, не уйдешь!

Постепенно его интонации становились все жалобнее – он перестал слышать Сергея, и ему стало страшно оставаться одному с лошадиными мумиями. К тому же, пока Сергей дышал рядом, тишина не была такой полной.

– Ты где? – позвал он уже вполне укрощенно.

Сергей лежал тихо, прислушиваясь. Не услышав ответа, Скворцов стал шарить по карманам.

– Спички, что ли, ищет? – подумал Сергей.

Но Скворцов нашел вовсе не спички, а запасную обойму и снова стал стрелять куда попало, на этот раз – чтобы заглушить тишину.

Сергей стал исследовать второе помещение на ощупь, боясь зажечь спичку. Скворцов ему надоел, и он решил немного от него отдохнуть. Ему показалось, что под руками что-то вроде саркофага, – может быть, это действительно был саркофаг. Рядом стоял небольшой металлический сундучок. Сергей стал старательно водить по нему руками. Сундучок был очень бугристый – видимо, весь покрытый узорами. На крышке был какой-то металлический горшок с длинными широченными ушками. Он взял его в руки, раздумывая, стоит ли зажигать спичку. Очень не хотелось, чтобы его заметил Скворцов, и он попытался на ощупь определить, что это такое. Если предположить, что ушки должны торчать не вверх, а вниз, то это вполне могло оказаться головным убором. Надо лбом был вытянутый выступ, а ушки оказались сплетены из металлических колец.

– Для каски сгодится, – решил Сергей и примерил.

«Каска» оказалась чуть тесновата, но держалась на голове вполне нормально. Ушки свисали до самых плеч.

Он потянул крышку сундучка – она открылась. В нем проснулось любопытство. Прежде чем засунуть туда руку, он помедлил. А вдруг там змеи? Он слыхал о таких штучках! Он решил еще немного поискать вокруг – вдруг найдется что-нибудь вроде палки. Палка нашлась на самом саркофаге – длинная металлическая дубинка. Сергей обрадовался. Можно пошарить ей в сундучке, а еще можно гонять ею Скворцова. Правда, горестные вопли ревностного энкавэдэшника, уверенного, что Сергей унесся из пирамиды обратно в Средневолжск без него, затихли вдали.

Он сунул палку в сундучок и немного пошуровал ею. Змей там не оказалось. Вместо них позвякивали какие-то металлические предметы  типа монет или украшений.

Потеряв интерес к сундучку, – украшения все равно не разглядеть в темноте, – он поднялся и, вытянув руки перед собой, принялся бродить по залу. Он наткнулся на небольшой каменный столб ему по пояс, в который была вделана металлическая трубка, расширяющаяся кверху.

– Факел, – догадался он.

Несколько факелов были приделаны к стене. Больше ничего интересного в зале не было.

Теперь оставалось только ждать. Сергей сел на пол, привалился к стене и закрыл глаза. Он очень устал.

Рано утром, почти на рассвете, небольшая группа египетских археологов стояла перед наполовину ушедшим под землю входом в древнюю примитивную небольшую пирамиду, которая давно привлекала узких специалистов, не страдающих гигантоманией.

– Со времен великого Мисра! – благоговейно шептал один из нанятых рабочих, бедуин в белой рубахе до пят и в черной шали, повязанной вокруг головы. – Великой Гумхурии Миср Аль-Арабии!

– Нет, – раздраженно поправил его ученый в европейском костюме, но тоже с шалью вокруг головы. – Сколько раз повторять, что это было за тысячи лет до Мисра!

– Спокойнее, Хафез! – предостерегающе сказал его коллега. – Пусть себе думают, что это египетская пирамида. А то они ничего делать не будут.

Хафез был ужасно горд, что он открыл тайну происхождения египетского народа. Он считал, что их прародителями была африканская ветвь скифов, обожествлявшая лошадей. Именно при скифах появились первые фараоны, имена которых канули в Лету в результате социальных катаклизмов. Хафез, который, можно сказать, вычислил местонахождение одной из тех первых пирамид, перед которой он сейчас стоял, собирался открыть их имена всему просвещенному человечеству.

Почти наполовину скрытое тростниковыми зарослями, это сооружение стояло тут уже не менее шести с половиной тысячелетий. А то и семи. Теперь было трудно распознать в ней пирамиду, – за ней не ухаживали, как, например, за Хеопской. Тысячи туристов не гладили ее до блеска в своем желании дотронуться до самой Истории, ученые не расчищали и не укрепляли землю вокруг нее. Всеми забытый и покинутый, некогда могущественный скифский фараон медленно уходил под землю. Узкий вход был завален огромными камнями, и его ловушки таили несколько неприятных сюрпризов для ничего не подозревающей экспедиции. Они оберегали тысячелетний покой фараона.

Небольшая группа египетских ученых почтительно взирала на Хафеза. Похоже, он не зря их сюда привел.

– Ну! – Хафез сложил ладони перед лицом ковшиком, а потом провел ими по лицу. – Начнем, пожалуй.

Рабочие в своих белых рубахах сначала пали перед пирамидой ниц и попросили прощения за вторжение.

– Мы прославим тебя, о великий и могучий, – пообещал низкорослый бедуин Хусейн. Он ни за что бы не стал работать за деньги – не потому, что у него были принципы. Просто есть много гораздо более легких способов их получить. Есть же у человека жены, в конце концов. Но, как большинство арабов, он испытывал великий трепет перед фараонами, справедливо полагая, что с их уходом великая страна Египет погрузилась в глубокий сон.

Куски песчаника, закрывающие вход, невозможно было убрать руками. Взрывать их тоже никто не решился. Это было бы непочтительно. Поэтому их обвязали веревками, и небольшой трактор, выползший из тростника, стал пытаться оттащить их в сторону. Камни не поддавались. Люди облепили их, как муравьи, и толкали, пока трактор тянул. Медленно-медленно, почти незаметно, первая глыба стала поддаваться.

К тому времени, как половину камней убрали, – их гора лежала неподалеку, – солнце поднялось высоко. Бедуины зароптали, требуя отдыха и полуденного сна. Бедный Хафез, который пританцовывал рядом от нетерпения, совсем загрустил, но его хитрый коллега Омар, который знал бедуинов несколько получше, сделал большие глаза: