Создания света, создания тьмы. Остров мертвых. Этот бессмертный - Роджер Желязны

«Спасибо. Пожалуйста, не ищите меня. Я должна вернуться. Я вас люблю».

Подписи, конечно, не было. Вот и все, что я знаю об этой девушке без имени.

А когда мне было где-то лет пятнадцать, под деревом я нашел птенца скворца. Я косил траву во дворе и обнаружил птенца, у него были сломаны ножки. По крайней мере, мне так показалось, потому что они торчали в разные стороны под странным углом. Когда птенец заметил меня, он отвел голову назад и раскрыл клюв. Я наклонился и увидел, что его всего покрывали муравьи, поэтому я поднял и отряхнул его. Затем я стал искать место, куда его положить, и решил, что корзина со свежескошенной травой вполне подойдет. Корзину я поставил на летний столик в нашем патио, под кленами. Я попытался пипеткой влить ему несколько капель молока в клюв, но он едва не захлебнулся. Я снова принялся за работу. Попозже я вернулся посмотреть на птенца и рядом с ним заметил на траве пять или шесть больших черных жуков. Я с отвращением выкинул их. На следующее утро, когда я вернулся с молоком и пипеткой, то обнаружил в корзине новых жуков. Я вновь навел порядок. Некоторое время спустя, я увидел, как на край корзины опустилась большая черная птица. Она прыгнула в корзину и мгновение спустя улетела. Я продолжал наблюдение за ней: за полчаса она прилетала еще три раза. Потом я заглянул в корзину и нашел там жуков. Я понял, что птица ловила жуков и приносила их, пытаясь покормить птенца. Есть он не мог, поэтому она просто оставляла их в корзине. В ту ночь птенца обнаружил кот. И на следующий день, когда я пришел к корзине, в ней осталось всего несколько перьев и капель крови среди больших черных жуков.

А где-то в пространстве есть одно место. Там, вокруг красного солнца, кружит кольцо астероидов. Несколько веков назад в этом месте мы обнаружили разумную расу членистоногих, которые называли себя «виллизами». Контакта с ними мы установить не могли. Они отказывались от предложений дружбы и сотрудничества со всякой разумной расой. Кроме того, они умертвили наших посланников и в расчлененном виде прислали тела обратно. Во время первой встречи с виллизами у них были еще межпланетные корабли. Совсем немного спустя они уже научились межзвездным перелетам. И куда бы они ни отправлялись, они убивали, грабили и потом скрывались в своей системе. Очевидно, они не представляли размеров межгалактического общества того времени, а возможно, их это не волновало. Они верно предположили, если они так думали, что на достижение взаимной договоренности и объявления войны у нас уйдет уйма времени. Собственно, межзвездная война — очень редкое явление. Пейанцы — почти единственная раса, которая имеет о ней представление. Итак, наше нападение не удалось, остатки объединенного флота были отосланы, и мы начали обстреливать их планету издалека. Но технологически виллизы оказались куда развитее, чем мы думали. У них имелась почти абсолютно совершенная антиракетная защита. Поэтому мы вновь отступили, попытались блокировать их и таким образом примирились и их существованием. Но своих набегов они не прекращали. Тогда были призваны Имя-носящие, и три мироформиста: Сангринг из Кралдеи, Карфтинг из Мордеи и я, были выбраны, дабы использовать наши силы и знания процесса реверса. И вот в системе виллизов, за пределами орбиты планеты, астероиды начали формировать планетоид. Скала за скалой, осколок за осколком, планетоид рос и рос, и постепенно орбита его менялась. Мы с нашими машинами расположились за орбитой самой дальней планеты, управляя ростом нового мира и его спиральным путем; когда виллизы поняли, что происходит, было уже поздно, хотя они и попытались уничтожить его. Но пощады они не просили и никто из них не попытался бежать. Они ждали — и день настал. Орбиты двух планет пересеклись, и теперь в этом месте кольцо каменных осколков кружит вокруг красного солнца. Неделю после этого я пил беспробудно.

А однажды я погибал в пустыне, когда моя машина разбилась и я пытался дойти до поселения. Я шел четыре дня, и нёбо мое превратилось в наждачную бумагу, а ноги, казалось, отделены были от меня миллионом миль. Я потерял сознание. Не знаю, как долго я пролежал. Вероятно, целый день. Затем, как мне тогда показалось в кошмаре мук жажды, ко мне подошло существо и нагнулось надо мной. Оно было пурпурного цвета, с брыжами вокруг шеи и тремя роговыми выступами на ящероподобном лице. В длину оно было около четырех футов и покрыто чешуей. Сзади имелся короткий хвост, а на каждом пальце был коготь. Глаза его были темные, овальные, с мигательными мембранами. С собой оно несло длинную тростинку и маленький мешок. Я до сих пор не знаю, что или кто это был. Несколько секунд существо рассматривало меня, потом отбежало в сторону. Я перевернулся на бок и наблюдал за ним. Оно воткнуло тростинку в землю и обхватило второй конец ртом. К одиннадцатому разу его щеки стали раздуваться, как резиновые пузыри. Затем, оставив тростинку воткнутой, оно подбежало ко мне и коснулось моего рта передней лапой. Я угадал, что она хочет сказать, и открыл рот. Наклонившись так, чтобы не потерять ни капли, оно впрыснуло горячую грязную воду из своего рта в мой. Шесть раз вода из тростинки переходила в рот существа, а затем в мой. Потом я снова потерял сознание. Когда я пришел с себя, был вечер, и это существо опять принесло мне воды. Утром я уже мог сам подойти к тростинке, присесть и вытянуть порцию влаги. Существо медленно просыпалось, вялое в утреннем холоде. Когда оно подошло ко мне, я вытащил свой хронометр, охотничий нож и все деньги, какие нашлись в кармане, и положил все это перед ним. Оно посмотрело на вещи. Я подтолкнул их поближе и показал на мешочек, который оно несло с собой. Существо отодвинуло вещи назад и защелкало языком. Поэтому я коснулся его передней лапки и поблагодарил на всех языках, мне известных, подобрал свои пожитки и отправился дальше. На следующий день к вечеру я пришел к селению.

Девушка, птица, планета, глоток воды и Данго Нож, расколотый с головы до ног.

В кругах воспоминаний боль помещается рядом с мыслью, видением, чувством и вечными «кто-что-почему». Сон, проводник памяти, сохраняет мой разум в целости. Больше я ничего не знаю. И не думаю, что я зачерствел, если на следующий день я проснулся, полный еще большей решимости совершить то, что предстояло мне, и думал об этом больше, чем обо всем лежавшем позади.

Передо мной лежали пятьдесят или шестьдесят миль пересеченной местности. Чем дальше, тем более труднопроходимой становилась дорога. Окрестности стали скалистое, суше, у листьев появились острые зазубренные карликовые защипы.

И деревья здесь были другие, и животные иные. Это были карикатуры на мои создания, которыми я так гордился. Мои ночные певуньи издавали хриплое карканье, у насекомых объявились жала, а цветы просто воняли. Исчезли стройные, высокие деревья. Стволы приобрели узловатую, прижатую к земле форму. Мои газели-леогазы начали хромать. Звери фыркали и убегали от меня. Некоторых, покрупнее, пришлось даже осаживать.