Химия чувств - Бет Фантаски

И где он?

Я с недоумением посмотрела на мистера Мессершмидта. И как… почему… учитель нас предал?

— Всех ингредиентов у меня нет, — стоял на своем Тристен. — Нет соли с примесью!

Это признание, похоже, еще больше разозлило доктора Хайда, но от своих замыслов он не отказался.

— Скажи Мессершмитту, что нужно, он принесет, и ты выпьешь раствор! — рявкнул он. — Сегодня же, как я и планировал!

— Не надо, Тристен! — воскликнула я. Я не могла допустить, чтобы он стал таким же чудовищем. Все равно для меня и мамы это будет лишь временной отсрочкой. Я не верила, что доктор Хайд позволит нам уйти живыми. Тристену незачем было снова продавать душу. — Не делай раствор.

— Я все равно не могу его сделать, — сказал он. — Как и ты.

Сказав это, он замахнулся и швырнул ящик в камин; от удара он открылся, и старые бумаги с записями полетели в огонь.

— ИДИОТ! — ревело чудовище, глядя на всепожирающее пламя, сжимая и разжимая пальцы. — ИДИОТ! — Он резко повернулся к Тристену: — Ты был лучшим в нашем роду! Молодой, умный, амбициозный, талантливый! Благодаря твоему дару и нашему наследию ты мог обрести небывалую власть. Тебе бы поклонялись, тебя бы боялись во всем мире. А ты положил всему этому конец?

— Наоборот, — возразил Тристен. — Для нас с тобой все только начинается. — Он сделал шаг по направлению к зверю. — Отпусти женщин, давай разбираться наедине. Мне очень хочется покончить с этим.

Я уже не раз слышала, как Тристен Хайд разговаривал приказным тоном, но еще никогда он не казался настолько властным. Я подумала, что он, наверное, действительно мог бы внушать и благоговение и неприкрытый ужас, если бы дал волю своей темной стороне. Возможно, он мог бы пробуждать именно такие чувства и сам по себе. Он стоял, широко расставив ноги, он был очень силен, но все равно ему было не убить монстра, который с каждой секундой все больше горбился и терял человеческий облик. Без собственной силы зла…

— Тристен, ты совершил огромную ошибку, — прорычало чудовище, надвигаясь на нас. Тристен встал передо мной, защищая. — И все вы за это поплатитесь! Я лишу жизни и твою подружку, и ее мать.

Он протянул руку к Тристену, и я уже не сомневалась, что мы все умрем.

В комнате воцарилась неестественная тишина, и вдруг мистер Мессершмидт выкрикнул:

— Подождите!

Глава 93 Джилл

— У меня есть раствор, — заявил мистер Мессершмидт, выходя из своего убежища у двери.

Мы все резко повернулись к нему, и я увидела у него в руках пропавший из моего кармана пузырек.

— Как он к вам попал? — спросила я.

— Из твоего пальто, — ответил учитель. — Я знал, что он у вас есть. Я, ребята, слышу больше, чем вы себе представляете. До меня дошли и слухи о том, что ты, Джилл, менялась. Ты такая стеснительная, и я подумал, что ты наверняка возьмешь с собой раствор на конкурс. Я бы сделал это на твоем месте. — Он покраснел. — Ведь раствор… он дает свободу.

— И вы… вы его украли? — ошарашенно спросил Тристен.

— О да, — встрял зверь, злорадно разразившись гортанным хохотом. — Расскажи им, Мессершмидт. Расскажи, как ты был у отца Джилл подопытным кроликом на пособии и пробовал растворы, которые он готовил, чтобы «излечить», доктора Хайда.

Я еле догоняла:

— Не понимаю…

— Я не был подопытным кроликом, — обиженно возразил мистер Мессершмидт. Он посмотрел на меня. — Мы с твоим отцом были партнерами. Мы бы восстановили правильную формулу и разделили бы почести. Я бы стал уважаемым ученым, как и твой отец!

— Ты ни за что не добился бы уважения, — рассмеялось чудовище. — Ты был всего лишь лабораторной крысой, которой хорошо платили.

Вот и последний пазл встал на место. Папа платил Мессершмидту за помощь в лаборатории. Вот на что ушли деньги, которые мы откладывали на мое образование.

— Ошибаешься, — ответил мистер Мессершмидт. — Доктор Джекел хорошо ко мне относился, как к сотруднику!

— Так почему же ты укусил своего хозяина? — Зверь снова захохотал и повернулся ко мне: — Твой отец намеревался «спасти» Фредерика. А оказался такой жалкой жертвой — его убил собственный помощник!

Я резко повернулась к учителю.

— Джилл, я не хотел, — оправдывался он. — Но последний раствор меня изменил. Я пошел за ним на стоянку, потому что мне необходимо было узнать, как его готовить, но он не захотел раскрыть мне секрет…

Вокруг меня все закружилось. Мистер Мессершмидт, учитель, убил моего отца?

В нескольких метрах от меня громко плакала мама. Я заметила, что у ее ног тлел ковер — попала головешка из камина.

— Джилл. — Тристен схватил меня за руку. Я, наверное, закачалась. — Все в порядке, — попробовал успокоить меня он. — Все в порядке…

— Вы пришли на похороны, — сказала я с недоумением. — И вы каждый день в школе смотрели мне в глаза. Как вы могли? Почему вы не признались?

Он не ответил, по его лицу нельзя было сказать, что он испытывает какую-то вину — скорее досаду.

— Вам нужен был раствор! — воскликнула я. — И поэтому вы заставили нас с Тристеном принять участие в этом конкурсе. Вы хотели, чтобы мы приготовили питье, — и вы бы снова могли превратиться в зверя. Даже после того, что сделали с моим отцом!

— Да, — признался мистер Мессершмидт. Он сломался прямо у нас на глазах. — Твой отец… он действительно так и не назвал мне последний ингредиент… — Он закрыл лицо руками и расплакался, — Я знал, что у вас с Тристеном хватит ума восстановить формулу. И я настаивал… — Он посмотрел на меня: — Спаси меня господи, но мне так хотелось еще…

— Но я не понимаю, — сказал Тристен, поворачиваясь к чудовищу, — когда Мессершмидт начал работать на тебя?

Чудовище снова осклабилось:

— Когда ты убил себя, Тристен, я пошел к нему, надеясь, что он додумается, как сделать напиток, и я тебя излечу. Но этот дебил даже не знал, что вы уже работаете над этим, уж не говоря про то, что вы разгадали загадку. А я это понял. И я заставил его надавить на вас, чтобы вы изготовили еще раствора. Тогда ваш учитель сделался моей пешкой. — Зверь издал короткий смешок. — А я тем временем наслаждался жизнью, преспокойно жил в отеле и ухаживал за миссис Джекел…

У меня снова скрутило живот. Я как-то догадывалась, что с ней творилось что-то странное — все эти нарядные платья, выходы в свет, но я предпочитала не обращать внимание на очевидное, поскольку уже устала о ней заботиться. Я посмотрела на трясущуюся на диване маму, ковер разгорался сильнее, пламя разрасталось. Мама … Мы все умрем…