Старые долги - Фредди Ромм

– Да, дорогой Мамед, здесь и становятся настоящими мужчинами! – со значением в голосе произнёс Абдула. – Выходи – и начнём!

Едва покинув машину, юноша оказался нос к носу с немолодым человеком в военной форме, правда, без погон. Неизвестный был светловолос, чертами лица походил на русского и смотрел на нового ученика изучающее.

– Что умеешь? – в его голосе не прозвучало ни малейшего желания познакомиться, а отсутствие акцента в русской речи подтверждало первое впечатление о национальности этого человека.

– Не знаю, – растерялся Мамед.

– Наш новый друг должен пройти полный курс обучения, – пояснил Абдула.

– Тогда пусть присоединяется к остальным, – отрывисто бросил русский и, утратив всякий интерес к приехавшим, ушёл к строениям. Абдуда тронул Мамеда под локоть и увёл в другую сторону от той, откуда они приехали.

– И чем вы занимались в этом лагере? – спросил Волхов, рядом с которым теперь сидел молчаливый и сумрачный капитан ФСБ Виктор Алексеевич Калинин. Всё, что до сих пор рассказывал Башиев, выглядело бредом, фантасмагорической выдумкой, но пояс со взрывчаткой, обезвреженный сапёрами, был слишком убедителен, а сам парень из Махачкалы, с его сочувствием к барану и категорическим нежеланием проливать невинную кровь, вызывал нарастающую симпатию.

– Меня учили драться, стрелять, только у меня не получалось.

– Это всё?

– Мы молились. Я никогда раньше не молился. То есть, конечно, по телевизору слышал, кое-что помнил, но здесь… Много раз в день, лицом обернувшись к Мекке…

– Вы ночевали дома?

– Нет. С тех пор, как меня увезли Арсланбек и Абдула, я дома ни разу не побывал.

– И ваши родители не пытались найти вас, связаться?

– Не знаю. У меня отобрали мобильный телефон. Я знал только то, что рассказывали другие.

– Абдула был с вами?

– Да, иногда проводил тренировки. Сначала ругался, что у меня ничего не получается, а потом перестал.

– Вы не пытались бежать оттуда?

– Нет. Мне с самого начала стало ясно, что это невозможно. Один раз нас вывезли из части в лес и оставили там без присмотра, и двое ребят попытались убежать, но оказалось, что за нами следят. Этих двоих убили.

Волхов не сразу задал следующий вопрос. Как бы дико ни выглядел этот военно-тренировочный лагерь поблизости от столицы Дагестана, убийство… Впрочем, вполне закономерный этап на пути к взрывчатому поясу. Судя по всему, нежелание Мамеда воспользоваться мнимым шансом на побег убедило его похитителей, что парень уже подконтролен им.

– Где вам дали взрывчатый пояс?

– В Москве. Точнее не могу сказать, меня туда привезли в машине с занавешенными окнами.

– И кого вам велели взорвать?

– Сказали, чтобы я пошёл в одну из школ, в любой класс, и сделал это. Но я бы никогда так не поступил. Я люблю детей. И мне всё равно – мусульмане они или нет.

«Вот бы все они так рассуждали», – подумал Волхов, а его странный гость добавил:

– Они говорили, что я должен отомстить за Амира, называли его моим братом. Я не спорил, а просто дожидался момента, когда смогу остаться один, без их контроля.

– Вы видели, как убили тех людей, которые попытались убежать?

– Да. Их посадили на кол. Я не сразу понял, что с ними делают – только когда они закричали и полилась кровь. Они долго умирали, а мы ходили вокруг и смотрели.

Волхов вздохнул, покачал головой и вопросительно посмотрел на бесстрастного Калинина. Какое-то средневековое изуверство в двадцать первом веке… Вдруг в голову пришло, что ведь организаторы теракта ждут новостей.

– Где они вас отпустили?

– На станции метро «Пушкинская».

Час от часу не легче, в метро находился человек со взрывчаткой, и его никто не заметил. Хорошо, он оказался нормален, но могло ведь получиться совершенно иначе. Волхов обернулся к Калинину:

– Хотите о чём-нибудь спросить?

– Потом. – сдержанно ответил тот. Он рассматривал вещи, выуженные из карманов Башиева – кошелёк с парой сотен рублей, фальшивый паспорт на имя какого-то Гаджиева, перочинный ножик и разные бумажки. Взяв в руки одну из них, обратился к Башиеву:

– Как это у вас оказалось?

– Не знаю, – пожал тот плечами. – Мне велели взять, я и не рассматривал.

– Вы правильно поступили, – проронил капитан ФСБ. – В вашем положении, чем меньше любознательности, тем больше шансов выжить. Но вы уверены – вам ничего не рассказывали про этого человека?

– Уверен, – кивнул Башиев. Он взял у капитана бумажку, повертел её, пожал плечами и положил на стол. Волхов взял её – это оказалась визитная карточка. Следователь прочитал:

«Частный детектив Андрей Кароль» – и телефоны…

– Ну, что вы думаете насчёт этой визитной карточки? – задумчиво обратился к Волхову Калинин, когда его коллеги увезли Башиева. Наручников на парня не надевали – сам ведь сдался.

– Два варианта, – пожал плечами Волхов. – Или нас хотели убедить, что детектив Кароль имеет какое-то отношение к террористам…

– Я знаю немного этого детектива, – кивнул капитан. – У него очень специфические представления о том, что такое хорошо и что такое плохо, но совершенно не верю, чтобы он связался с террористами. На них у него нечто вроде аллергии. Как у быка на красную тряпку. А второй вариант, по-вашему, каков?

– Намного хуже, – вздохнул милиционер. – Не могу исключать, что вся рассказанная нам история придумана и имеет целью убедить в искренности Башиева. А значит – в том, что визитная карточка детектива оказалась у него по злому умыслу устроителей мнимого теракта. Что может означать хитроумную комбинацию с целью убедить нас, будто некие силы стараются скомпрометировать господина Кароля.

В душе Волхов находил вторую версию маловероятной, но опыт расследований говорил ему, что пренебрегать ею нельзя. За любым странным событием может таиться многоходовая комбинация преступников.

В тот вечер он возвращался из тира, когда раздался звонок мобильного телефона.

– Митенька, у нас закончилась картошка! И рыбу купить надо бы! И корм для Барсика. А остальное – как захочешь.

– Да, мама! – послушно отозвался сын и направился к ближайшему супермаркету. С тех пор, как он начал работать у Андрея Кароля, в его жизни многое изменилось. Прежде всего – появилось стоящее дело. Не только в том смысле стоящее, что за эту работу хорошо платят. Главное – возможность реализовать себя так, чтобы принести пользу другим людям. Не всем подряд, а тем, кто заслуживает помощи. Как это ни банально – слабым и беззащитным.

Агентство Кароля обычно работало за плату, и немалую, но при этом нередко смотрело сквозь пальцы на неготовность клиента раскошелиться. Конечно, при условии, что причиной этому не жадность, а элементарное безденежье: отличить одно от другого совсем не трудно. Во многих случаях оплата производилась по завершении расследования – а оно нередко приносило крупный улов.

Дмитрий был пока лишь «учеником», осваивал азы сыска, а равно единоборства и стрельбы. В последних двух вещах он сильно уступал не только такому признанному мастеру как Люба Зелинская, но даже своему старшему брату Виктору, которого многому научила его жена Надя. Поэтому и дела Кольцову-младшему доверялись или самые простые – бывали и такие – или те, которые требовалось вести вдвоём-втроём: тоже не редкость. Сейчас срочных дел не было, коллеги по агентству не допускали «висяков», и до завтра, по крайней мере, Дмитрий был вольной птицей.

Он перешагнул порог супермаркета и обменялся лёгким кивком с охранником, который читал газету и рассеянно посматривал на окружающих. В магазине было тихо, спокойно, и парень в униформе с надписью «Безопасность» представлялся совершенно излишним. Дима взялся за тележку и не спеша направился в рыбный отдел. Ну, что взять – камбалу? Скумбрию? Или окуня? А может, «разориться» на что-нибудь подороже? Зарплата Кольцова, полученная позавчера, составила двадцать восемь тысяч рублей – на пять тысяч больше, чем в прошлом месяце. Своеобразная премия за прогресс в стрельбе и участие в задержании подозреваемых по нескольким делам. Правда, Люба получала более ста тысяч, но зависти Дмитрий не испытывал – рыжая красавица несомненно оправдывала свою зарплату.

После недолгого размышления, Кольцов взял скумбрию и небольшую упаковку лосося. Теперь кошачий корм… Удивительно, что Барсик предпочитает сухие консервы, а не ту же скумбрию. Впрочем, говорят, в консервы вносятся какие-то добавки, перед которыми ни одна кошка не устоит.

Хозяйственные размышления молодого человека срезало, будто цветок лезвием: тишину магазина прорезал привычный в других, но не этих, обстоятельствах звук – сухой выстрел. И сразу – чей-то крик боли. Дмитрий вздрогнул, не веря своим ушам: ошибся? Тогда кто и почему кричит? Тело само, не дожидаясь приказа хозяина, переходило в режим тревоги: осмотреться – вон там женщина испуганная бежит, прячется… Так что же – действительно, нападение? Что делать? Пистолет с собой Дмитрий пока не носил, если не направлялся на задержания – неважный стрелок. Но сейчас, возможно, появится повод пожалеть, что пренебрёг оружием…