Шторм и ярость - Дженнифер Ли Арментроут
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я… не причиню вам вреда, ребята, – сказала я, чувствуя себя крутой девчонкой и немного уродом одновременно. – Это не то, чего я хочу. – И посмотрела на Зейна, выбитая из колеи всем происходящим. – Верно?
Одна сторона его губ приподнялась.
– Верно.
– Но ты можешь, – сказал Рот, положив подбородок на голову Лейлы. – В этом мире есть только две вещи, с которыми даже я не хочу сталкиваться лицом к лицу. Ни одна из них не является Стражем.
Зейн вздохнул.
– И одна из них – Истиннорожденные, – уточнил Рот.
Я не смогла удержаться от вопроса:
– А вторая?
Улыбка Рота была подобна дыму, когда он посмотрел на меня в ответ, заставляя дрожать.
– У Тринити нет причин причинять вам боль, – сказал Зейн. – И не надо ей их давать. Если ты действительно знаешь что-нибудь об Истиннорожденных, то понимаешь, что я не смогу ничего поделать, если ты ее разозлишь.
Рот поджал губы.
– И ты привел ее сюда, подвергая Лейлу риску…
– Мы пришли сюда за вашей помощью.
– Мне нравится, что я тебе нужен, Стоуни, – Рот ухмыльнулся.
– Боже, ненавижу тебя, Рот, – проворчал Зейн.
– Эй! Это первый раз, когда ты назвал меня по имени.
Зейн закатил глаза.
– В любом случае мы здесь, потому что я верю: вы, ребята, можете не обращать внимания на то, что Тринити отчасти ангел, ведь она смотрит сквозь пальцы на то, что вы все демоны, – голос Зейна стал жестче. – Итак, можем ли мы вернуться к нашей теме?
Никто не произнес ни слова, поэтому я подняла руку.
– У меня есть вопрос.
– Что? – Зейн испустил еще один вздох, который так сильно напомнил Мишу, что у меня заболело в груди.
Я посмотрел на Лейлу.
– Как ты видишь души?
Она взглянула на Рота, прежде чем заговорить.
– Ты знаешь, кто я?
– Наполовину Страж, наполовину демон?
– Ладно. Ты знаешь, кем была моя мать, – и я использую слово «мать» весьма мягко.
– Лилит? – спросила я, вспомнив, что говорил Миша. И почувствовала, как Зейн удивленно дернулся, но проигнорировала это. – Твоя мать – Лилит?
– Да, и дары моей матери проявились во мне по-другому из-за моей крови Стража, – объяснила Лейла, все еще потирая руки Рота своими маленькими ручками. – Я могу видеть души. Для меня они как ауры. Белые души – самые чистые… Стражи, ангелы и люди без греха имеют чистые души. – Она сделала паузу, ее взгляд блуждал вокруг меня. – У тебя чистая душа и…
– И что? – я прищурилась, желая увидеть то, что видела она.
– Не знаю. Я никогда не видела такой темной ауры, – ответила Лейла, и я моргнула. – То, как у демонов нет души, так и у тебя – лишь пустота.
Рот надулся позади нее.
– У действительно плохих, по-настоящему злых людей очень темные души. Но чтобы чисто черные? Чистый черный и чистый белый? – на ее лице промелькнуло удивление. – Думаю, это из-за того, кто ты такая, именно поэтому я никогда не видела ничего подобного.
– Но почему она еще и черная? – спросила я. – Если это верно, что чем темнее душа, тем злее человек…
– Я могу ответить на этот вопрос за вас, – услужливо предложил Рот. – Вероятно, расплачиваешься за грехи своего отца. Не думаю, что ангелы должны встречаться с людьми.
– Не-а, – пробормотал Кайман.
– Они делали это в течение долгого времени, – указала я. – Раньше подобных мне были тысячи.
– И сколько сотен лет назад это было? С тех пор многое изменилось. Деторождение между ангелами и людьми было запрещено, – ответил Рот.
– Откуда ты это знаешь? – спросил Зейн.
– Я демон. Наследный Принц. И знаю, что запрещено, а что нет, – улыбка Рота была самодовольной. – И это заставляет меня задуматься, почему ангел нарушил это основное правило, создал тебя и позволил тебе жить.
На словах «позволил тебе жить» я приподняла бровь.
– И это также вызывает вопрос о том, кто твой отец, – сказал Рот.
– У тебя есть другие способности, как у твоей матери? – спросила я Лейлу, игнорируя Рота. – Например, ты можешь забирать души?
– Могу, но не делаю этого, – ответила она, встретившись со мной взглядом и, очевидно, увидев в нем сомнение. – Вернее, стараюсь этого не делать. В прошлом я совершила несколько ошибок… – ее взгляд метнулся к Зейну, и я почувствовала это нутром. Миша был прав насчет того, что Зейн потерял часть своей души. Кажется, я знала, что сделала Лейла. – Но прикладываю максимум сил, чтобы этого не допускать.
– И она почти всегда добивается успеха, – Рот поцеловал Лейлу в макушку. – И даже когда это не так, – продолжил он, – она все равно идеальна.
Мягкая улыбка тронула губы Лейлы, она откинула голову назад. Поцелуй, которым ее одарил Рот, был легким и быстрым, но все равно ошеломил меня. Я была потрясена этой привязанностью, очевидной любовью между ними. Была сбита с толку.
Меня никогда не учили, что демоны могут… любить. Да, они могли испытывать похоть, но любовь? Все усвоенные мной уроки утверждали, что демоны не способны на такие человеческие эмоции.
Ангелы и чистокровные не могли любить так, как люди. Черт возьми, в самом начале даже Стражи не могли этого испытывать. Они научились любить, общаясь с людьми. За сотни лет это стало привычным поведением. Было ли то же самое с демонами?
Я взглянула на Зейна: он был тих и напряжен, наблюдая за Ротом и Лейлой сквозь густые опущенные ресницы.
Некоторое время спустя Рот подвел Лейлу к дивану и усадил так, чтобы она оказалась рядом с ним.
– Садись, Тринити. Очевидно, нам всем нужно поболтать.
Я не хотела сидеть.
Зейн легонько подтолкнул меня локтем.
– Давай!
Сопротивляясь желанию протестовать, я прошаркала к дивану и села. Кайман наконец перестал выглядеть так, словно пытался исчезнуть в стене. Вместо этого он снова проявил любопытство.
Рот наклонился вперед, его взгляд метался от меня к Зейну.
– Итак, Тринити, которая может быть святой, а может и нет, как ты познакомилась со Стоуни? Умираю от желания услышать эту историю.
– И я, – пробормотала Лейла.
Я взглянула на Зейна. Его подбородок опустился. Он выглядел так, словно был в секунде от того, чтобы сорвать книжный шкаф со стены и запустить им в голову Рота.
– То, как мы встретились, в данный момент неважно, – сказал Зейн, его голос был напряженным от нетерпения.
– Думаю, это важно. Я хочу знать, как вы познакомились, – вмешалась Лейла, ее взгляд переместился на меня.
Я сделала неглубокий вдох.
– Он… пришел в общину, где я живу.
