Вспомни меня, любовь - Бертрис Смолл

— Если это делает его величество счастливым, пусть будет так.

Утром двадцать четвертого июня король появился в покоях королевы и объявил так, чтобы слышали все:

— Погода для июня очень жаркая, мадам. Боюсь, что вот-вот начнутся эпидемии. Ради вашего здоровья предлагаю вам незамедлительно переехать в Ричмонд. Через несколько дней я присоединюсь к вам.

Принужденно поцеловав Анну в щеку, король тут же ушел. Больше они уже никогда не встречались как муж и жена.

Новость моментально облетела весь дворец. Королева послушно отправилась в путь, ласково улыбаясь и кивая приветствовавшим ее людям. Всем показалось вызывающим, что именно в эту ночь король и госпожа Говард посетили дворец епископа Гардинера, устроившего прием в их честь. Двор как растревоженный улей. Ни у кого не оставалось и тени сомнения, что король намерен в самое ближайшее время заменить Анну Клевскую — но каким образом он это проделает?

Через пять дней после отъезда королевы в Ричмонд парламент осудил Томаса Кромвеля по закону о государственной измене. Поскольку он был признан виновным, то лишался всех гражданских прав, а его имущество подлежало конфискации. Король никак не мог собраться поехать к королеве в Ричмонд, но никто не сомневался, что он с самого начала знал, что никуда не поедет. В начале июля палата лордов официально обратилась к королю с петицией, в которой предлагалось рассмотреть с помощью духовенства вопрос о законности его брака с Анной Клевской. Генрих дал согласие, заявив, что ‹его принудили к этому браку против его воли›. Такая формулировка немало позабавила придворных, отлично знавших, что еще ни разу в жизни их король не сделал ничего против своей воли.

В этот же день после полудня Тайный совет в полном составе на трех барках отправился в Ричмонд. Прежде чем начать законную процедуру развода, нужно было получить формальное согласие Анны.

Члены Совета, совершенно равнодушные к прелестям теплого летнего дня и красотам реки, нервно переговаривались.

— Молю Бога, чтобы эта не оказалась такой же, как Екатерина Арагонская, — сказал своим спутникам лорд Адли.

— Да уж, — согласился Суффолк. — У него уже нет сил терпеть, а Кэт Говард, как и две предыдущие, трясет перед его носом своей девственностью как приманкой. Он знает, что не залезет ей между ног без свадебных лент и церемонии коронации. — Суффолк покачал головой:

— У всех одна и та же игра, и как он до сих пор не понял? Сначала Анна Болейн, потом леди Джейн, а теперь вот эта…

— Думаю, королева Анна окажется более благоразумной, — заметил архиепископ Кранмер. — Она женщина мудрая и рассудительная.

Когда члены Тайного совета прибыли в Ричмонд, королева, не предупрежденная об их визите, встретила их весьма настороженно. Что, если Хендрик решил изменить условия их договора, заключенного уже много месяцев назад? Что, если он решил отослать ее домой, в герцогство ее брата? Анна встревоженно поглядывала на гостей.

Герцог Суффолк, бывший в то время председателем Тайного совета, осторожно изложил молодой королеве суть дела, искренне веря, что для нее все это явится полной неожиданностью. Герцог попросил Ганса переводить его слова на родной язык королевы — он хотел быть уверенным, что она полностью понимает его и осознает, что происходит. Придворные дамы пожирали глазами разворачивающуюся перед ними сцену, предвкушая, как потом они смогут о ней рассказывать. Их головы, как по команде, поворачивались то к королеве, то к гостям.

— Ну вот, — сказала Анна по-немецки, обращаясь к Гансу, — наконец это случилось. Он получит свою новую невесту и проведет лето в романтической любви. Помоги, Господи, бедной девочке! — Она поднесла к глазам кружевной платочек, стараясь показать окружающим, как сильно она опечалена.

— Что я должен ответить герцогу, ваше величество? — спросил Ганс.

— Я сама отвечу ему, Ганс, — сказала королева и, повернувшись к герцогу Суффолку и остальным, заговорила по-английски:

— Испытывая к его величеству чувства глубокой привязанности и уважения, я готова предоставить решение этого вопроса церкви, если такова воля короля, моего господина. — Анна поклонилась, благопристойно сложив руки.

— Полностью ли вы уверены, что она понимает, о чем речь? — спросил герцог Норфолк. Он не хотел, чтобы впоследствии возникли какие-то осложнения.

— Да, милорд, — к изумлению герцога, ответила ему сама королева. — Я целиком и полностью все понимаю. Его величество беспокоит, что наш брак может быть признан не соответствующим закону. Я доверяю его величеству, а он не стал бы передавать этот вопрос на рассмотрение духовенства, если бы у него не было для этого достаточных оснований, не так ли? Поэтому, как хорошая жена, я должна поступать в соответствии с его желаниями, что я и делаю. — Анна улыбнулась.

— Благодарим вас, мадам, — сказал архиепископ. — Воистину вы являетесь примером супружеской покорности для всех женщин. Его величество останется доволен.

Члены Тайного совета отбыли, весьма довольные тем, что все так легко разрешилось, однако герцог Томас продолжал терзаться подозрениями.

— Хотелось бы мне знать, что у этой женщины на уме? Она, казалось, с радостью дала согласие, хотя не могла не понять, что в результате остается и без мужа, и без короны.

— А может быть, — мягко сказал архиепископ, — это ее устраивает? Я понимаю, Томас, вам это трудно представить, но есть на свете люди, которым совсем не интересно властвовать.

— Значит, они просто дураки! — огрызнулся герцог Норфолк.

Король пришел в восторг от успеха миссии Тайного совета. Во время их тайных переговоров Анна проявила такой ум, что король втайне опасался, не перехитрит ли она его, внушив ему ложное чувство безопасности. Он боялся, что в последний момент она начнет возражать и попытается сохранить корону.

На следующий день Генрих направил в адрес высшего духовенства послание с просьбой рассмотреть вопрос о его браке с Анной Клевской. В нем подчеркивалось, что, хотя король и не хотел жениться, но намерения у него были самые честные и благородные. Он пошел на это ради блага своей страны, чтобы упрочить и приумножить свой род. Однако, несмотря на положительные отзывы о принцессе Клевской, ему достаточно было один раз взглянуть на нее, чтобы понять: он никогда не сможет ни полюбить ее, ни просто вступить с ней в супружеские отношения. Король все-таки обвенчался с ней, поскольку в тот момент у него не было никакой возможности отказаться от брака, не оскорбив при этом бедную женщину, которая оказалась, помимо всего прочего, пешкой в крупной политической игре. Тем не менее мысли о возможности более ранней помолвки с сыном герцога Лоррейна, с одной стороны, и его собственная неспособность практически осуществить этот брак, с другой, не дают ему покоя. Король хотел бы знать мнение церковников по этому вопросу. У него нет никаких мотивов желать расторжения брака с Анной Клевской, но можно ли считать этот брак законным?