Приключения-91 - Виталий Гладкий

Илья, стараясь не глядеть на него, устроился спиной к окну, спрятав под стул свои забрызганные уличной грязью, заметно поношенные туфли. Он невольно позавидовал этому человеку: когда ему самому приходилось надевать обнову, за версту было заметно, что не костюм принадлежит хозяину, а наоборот.

В наступившей тишине Илья чувствовал себя неловко. Ему вообще редко приходилось заглядывать в кабинеты, сидеть за столом. Разве что, когда проводил прием населения. Основное место его работы — улица, дворы, подъезды домов, иногда квартиры излишне расшумевшихся граждан или тех, с кем он вел профилактическую работу. Там все ему знакомо и привычно, а здесь как-то не по себе под бесстрастным взглядом хозяина кабинета.

— Вы давно в милиции? — спросил вдруг Ким.

— Пятый год. А вы?

— Девять.

— А я думал, новичок. Что же я тебя раньше-то не встречал? — незаметно для себя переходя на «ты», удивился Илья. — Все больше в кабинете?

— По-разному. Сначала в сельском районе работал, потом в оргинспекторском отделе. А ты с чего начал? — принял предложение Ким.

— С задержания, — улыбнулся своим воспоминаниям Карзанян. — На второй день, как в отдел пришел, поехал в райком на учет вставать. А в трамвае, гляжу, у тетки кошелек из сумки какая-то девица тащит.

— Судили?

— Угу, только не ее, а меня. Чуть было под товарищеский суд не угодил. Чего улыбаешься? За нарушение законности. Точно. Я воровку в отделение привел, а у нее с собой не то что кошелька — копейки нет.

Такой трам-тарарам устроила... Жалобу прокурору на меня написала. Хорошо, хоть свидетели были.

— Выбросила, что ли, кошелек?

— Как же, выбросит такая! Передала кому-то в трамвае.

— А суд?

— На первый раз простили, общественным порицанием ограничились.

— Так в другой раз и связываться не захочешь, — со скрытой иронией заметил Ким.

— Во! Точно! — не замечая подвоха, подхватил Илья. — Я и начальнику отдела тогда так же сказал. А он знаешь, что ответил? «Не ошибается тот, — говорит, — кто ничего не делает». Правильно сказал. В нашем деле — как в шахматном блицтурнире, только еще сложнее: на десять ходов вперед надо все продумывать. И за себя и за противника.

— Так противник-то без правил играет, — усмехнулся Логвинов.

— Вот потому и сложнее. А нам правила нарушить — значит, им подыгрывать. Мой отец, он тоже в милиции работал, знаешь как говорил? «Справедливость и законность — сердце и разум розыскника».

— Я это от нашего полковника слышал.

— Так они же вместе работали...

— Здорово, Илья! — неожиданно раздался над ними голос Смолянинова.

— Здравия желаю, товарищ полковник, — вскочил Илья, смущенный тем, что не заметил вовремя начальство.

— Познакомились?

— Вроде познакомились.

В приоткрывшейся двери появилась голова Вадима.

— Разрешите?

— Заходи, Сычев, тебе тоже полезно послушать, — ответил Смолянинов.

Вадим не решился сесть в присутствии начальника за свой стол и, кивнув Карзаняну, пристроился у сейфа, заваленного сверху старыми газетами.

— Ну, что решили?

— Пока ничего: вас ждали.

— Ждать да догонять в нашем деле самое легкое.

Давайте-ка план наметим: кому чем заниматься.

Логвинов уселся за свой стол, а Смолянинов, заложив руки за спину, начал расхаживать по кабинету.

Введя Илью и Вадима в курс дела, Логвинов вопросительно посмотрел на Смолянинова.

— Тут два варианта, — выпалил нетерпеливый Карзанян. — Похитители Ревзина хотят или продать, или купить книгу. Старик был им нужен как эксперт...

— Погоди ты со своими вариантами, — прервал его Смолянинов. — Сейчас нас другое интересует. Скажи-ка лучше, ты хорошо знал Ревзина?

Кого-кого, а его-то Илья знал прекрасно. Тот его засыпал жалобами. За последний год — девятнадцать заявлений: на соседей, подростков, на рабочих, которые плохо отремонтировали мостовую. Даже на строителей, поставивших дом перед его окнами. Теперь Илья готов был подумать, что похищение старику только пригрезилось. Впрочем, нет, в каждой его жалобе зерно истины всегда присутствовало. Взять подростков. Старик жаловался, что ребята отобрали у него на улице собаку, а его ударили. Илья выяснил, что действительно один из них наступил на поводок, тянувшийся за бежавшей по скверу собачонкой, поднял его и потащил пса. А вот того, чтобы старика толкали или били, не было. И так во всех его заявлениях: одна пятая часть — правда, остальное — вымысел, а то и наговор.

— Это я знаю, — остановил Илью Смолянинов. — Читал я его заявления, которые он приносил к нам в управление, а мы направляли в райотдел для рассмотрения. Читал и твои ответы. Думаешь, и здесь так же?

— Вроде нет. Тут или все абсолютная ерунда, или в самом деле похищали.

— А не помнишь, — вмешался в разговор Ким, — на кого он в последнее время жаловался? Ну хотя бы за неделю или две до происшествия?

— Дней десять назад Ревзин приходил ко мне на прием в общественный пункт охраны порядка. Принес заявление на соседа по дому, Москвина, директора мебельной фабрики.

— А этот ему чем не угодил? — поинтересовался Смолянинов, останавливаясь напротив Ильи.

— Смешно сказать. Тем, что предложил ему по знакомству, недорого отремонтировать квартиру — за половину стоимости.

— Ну и что старик?

— Отказался. «Я, — говорит, — с жуликами не хочу иметь дела. Мне хватит того, что своим трудом заработал».

— Жулик, значит, Москвин?

— Кто его знает. Я доложил начальнику отдела. Он хотел послать к нему ребят из БХСС, присмотреться.

— А ты все-таки сам поинтересуйся, Илья, этим Москвиным. Так, ненавязчиво. С чего бы это он стал предлагать старику ремонт, да еще за половину стоимости? Тот, кто всю эту кашу заварил, должен был хорошо знать Ревзина. В таком деле кто попало не подойдет, они подбирали хорошего специалиста. Надо будет расспросить его знакомых по прежней работе и особенно соседей.

— Я вот чего думаю, — медленно произнес Карзанян. — Не может быть, чтобы в переулке, когда увозили старика, никого не было. Найти бы людей, которые в это время там обычно проходят. Может, кто видел машину, номер запомнил. Возможно, кто-то видел эту сцену в окно. Сходим, поговорим.

— И еще разыскать любителей старинных книг. Через букинистов можем выйти и на «продавца». Они ведь должны знать друг друга, — предложил Ким.

Смолянинов молча перевел взгляд с Логвинова на Карзаняна, поднес ладони к лицу и провел ими по глазам, снимая усталость. Тряхнув головой, он спросил, обращаясь к Илье:

— Ты моего Володьку помнишь?

Карзанян, не понимая, куда клонит полковник, насторожился. Сына Смолянинова он знал с детства — вместе выросли. Потом несколько лет не встречались. Познакомились заново взрослыми, в секции самбо. Илья тогда только поступил на первый курс, а Смолянинов-младший заканчивал политехнический институт. Скоро, как он слышал от общих знакомых, Володька должен был вернуться из армии.