Приключения-91 - Виталий Гладкий

Ругая себя за то, что поленился приготовить завтрак, о чем обычно заботился отец, и обеспечил себе тем самым на целый день плохое настроение, Илья поспешил дальше. Под ногами хлюпало снежное месиво, капли с крыш падали за воротник. Дорогу, как назло, преградил огромный грузовик с прицепом, который вез длиннющие трубы на достраивающийся газоконденсатный завод. Илья имел все основания обижаться на судьбу: спешишь, секунды считаешь, а тут — забуксовавший в рыхлом снегу мастодонт.

«Крепко меня дедушка Ревзин повязал», — подумал Илья, подходя к автобусной остановке. Вопреки обыкновению, автобуса пришлось ждать недолго. В салоне, стараясь не очень сильно работать локтями, он пробрался сквозь плотную массу пассажиров и прижался к стенке у окна. У вокзала народу заметно поубавилось. Он смог развернуться и стал пробираться к выходу. Впереди протискивался невысокий увалень в коричневом пальто и кепке. Он двигался, слегка покачиваясь, нагнув вперед голову и оттопырив короткие руки, и без того неплотно прилегающие к телу из-за обилия мышц.

Глядя на него со спины, Карзанян наметанным глазом распознал пьяного и уныло ожидал дальнейших событий. Так и есть. Вот парень будто бы случайно толкнул одного пассажира, другого. Третий — человек в ондатровой шапке с большим рыжим портфелем в руке — покачнулся от толчка и, тронув парня за плечо, негромко произнес:

— Потише, гражданин. Держаться надо.

«Гражданин», видно, только того и дожидался. С широкой, довольной улыбкой на лице повернулся, оглядел сначала портфель, потом шапку и выдохнул человеку в лицо:

— Ты чего, пьянь, к людям пристаешь? Убери сундук, — и пихнул коленом по портфелю.

— Идите уж, идите. Выпили, так хоть ведите себя пристойно, — робко произнес владелец портфеля, отодвигаясь подальше от парня.

Назревал дорожный скандал. Илье удивительно «везло» на всякие уличные происшествия. То ли они преследовали его, то ли он сам их искал, только без него редко что обходилось. Стоило появиться Карзаняну у винно-водочного магазина, как подвыпившие приятели начинали выяснять отношения или завязывалась свара между продавцом и покупателями. Разве пройдешь мимо? А то вдруг прохожий падал в обморок — Илья спешил за «Скорой помощью». Приходилось ему до прибытия работников ГАИ выслушивать взаимные обвинения водителей, совершивших аварию, добывать у директоров магазинов жалобные книги. Однажды на него в отдел поступила жалоба от покупателей с рынка. Карзанян привел в мясной павильон работников отделения БХСС и, пока те разбирались с нечистым на руку продавцом, успокаивал очередь. В результате оказалось, что это он, участковый, как было написано в жалобе, «лишил людей мясопродуктов». Илья выслушивал очередную нотацию от руководителей и... опять вмешивался...

Владелец желтого портфеля отвернулся и уставился в окно. Парня, слегка выпившего для куража и направлявшегося, по всей видимости, куда-то, где его ожидало «настоящее» веселье, такой вариант не устраивал. Он еще раз, уже сбоку, ударил по портфелю и завопил:

— Чего рожу-то воротишь? А ну, извинись! Человека оскорбил и отвернулся. Чего цепляешься?

Автобус замер. Пассажиры, до этого занятые своими думами и заботами, зашевелились, примеряясь поскорее выйти, тем более что остановка была уже совсем рядом. Некоторые с укоризной смотрели на старшего лейтенанта милиции, наблюдавшего за происходящим с задней площадки.

— Последний раз спрашиваю, — наседал парень, не замечавший Карзаняна и уверенный, что никто не помешает ему, — будешь извиняться? Сейчас ты у меня... А ну выйдем. Ты у меня заговоришь. Выйдем, выйдем.

Карзанян уже стоял за его спиной.

Илья понимал, что в данной ситуации криком ничего не добьешься, грубой силой — тоже. «Дави их уверенностью, спокойствием, верой в свою силу и правоту, — вспомнил он наставление отца. — Но не любезничай. На все твои «пожалуйста» и «извините» у них своя реакция. Для них вежливые слова вроде отборного мата для нормального человека — тоже оскорбление. В нашем деле одинаково важны и сила разума, и разумная сила».

Илья наклонился к парню, прошептав ему на ухо:

— Со мной выйдешь?

— Чего? — не разобрал тот от неожиданности.

— Со мной, говорю, выйдешь? — повторил Илья немного громче.

— А ты чего, мент, цепляешься? — оценивающе смерив Илью взглядом, процедил парень. — Ты воров лови, а честных граждан не трожь.

Илья улыбнулся: все шло как надо. Он заметил, что человек с рыжим портфелем, воспользовавшись тем, что его оставили в покое, поспешил к выходу. Это не ускользнуло и от внимания бузотера, рванувшего было вдогонку. Но Карзанян взял на прием кисть его левой руки и коротко, но несильно рванул вниз. Тот, охнув от боли, упал на колени.

— Что с вами? Не ушиблись? — искренне, как показалось пассажирам, решившим, что парень просто споткнулся, спросил Илья, помогая ему подняться и незаметно заводя его руку за спину. Из этого положения, попытайся бузотер оказать сопротивление, он легко мог перейти на удержание.

— Поднимайтесь, поднимайтесь, — уговаривал Илья ошалевшего задиру. — Выходить пора. Я вам помогу.

Но тот выходить уже передумал. Он попытался вырваться, напрягая свое мощное округлое тело. Но Илья удерживал его, хотя и аккуратно, но жестко. И тут парень закричал. Не от боли, а от унижения. Только что он был в центре внимания трепещущих от одного его взгляда пассажиров, и вдруг... Этого не приученная к повиновению натура никак не могла вынести.

— Давай, давай, топай, — тихо приговаривал Илья, ведя подвыпившего к выходу. — Что посеешь, то и пожнешь.

Отошедшие от испуга пассажиры зашумели, вспомнили вдруг все разом, что драться в автобусе неприлично. «Сейчас начнется», — со злостью подумал Илья, и тут же раздались несколько реплик о том, что милиция совсем распустилась и законы ей не указ — людей прямо на улице мордуют. «Эх, граждане, граждане, — досадовал про себя Илья, — когда же вы наконец разберетесь, где компот, а где мухи. Скажи я сейчас что-нибудь резкое жалобу еще напишут, да с такими подробностями... А на хулигана будут жаловаться лишь тогда, когда он им лица в кровь разобьет. Да еще и простят до суда, родителей пожалеют и его самого, этакого «несмышленыша».

— Пусти, гад, тебе говорят. Все равно припомню. В гробу найду.

— Спокойно, граждане, — бросил Илья в ответ на предложение какой-то бабуси ослобонить мальчонку. — Нужны два свидетеля. Кто пойдет со мной в милицию?

Такого оборота дела никто не ожидал. Все молчали. Парень, замерший в объятиях Карзаняна, воспрял духом:

— Какая милиция? Чего я такого сделал? Вот еще нашелся милицией пугать! Пусти, гад!

— Что же молчите? Кто будет свидетелем? — еще раз спросил Илья, глядя на владельца рыжего портфеля. Но тот отвернулся и сделал еще шаг к выходу. — Тогда я его отпущу.