Хроника времён царя Бориса - Олег Попцов

ЧТО ПОДСКАЗЫВАЮТ ЗВЕЗДЫ?

Для всякого политолога интересны не персоналии, а процессы. Однако процессы, лишенные значимых героев, безлики.

Пока я пишу эту книгу, а пишу я её, сопутствуя событиям, три года в структурах политической власти России идет свой скрытый процесс, сходят с круга одни и берут старт другие политические фигуры. Двумя главами ранее я написал, что заявление об отставке, сделанное Шахраем, четвертое на моей памяти, и, как мне кажется, оно, это заявление, ждет та же судьба, как и три предыдущих - Президент пригласит Шахрая, у них состоится долгий разговор, Шахрай ещё раз подтвердит свои опасения, будет последователен в своих политических капризах, Президент, осознавая, что Шахрай ему нужен, скажет прочувственные слова о значимости молодого политика. Если быть справедливым, Сергей Шахрай был первым осознанным выбором Ельцина, и выбором удачным - толков, работоспособен, профессионален, самолюбив, тщеславен не по годам. А может быть, наоборот, по годам. Самое время для тщеславия - 35 лет от роду. Ельцину не за что себя корить. Шахрай в самые трудные минуты проявил свои способности, значит, при очередной встрече Президент скажет о своем сожалении, о своей привязанности, - как-никак это привязанность Президента, и Шахрай не устоит, Шахрай останется. В прошлые дни каждое такое заявление об отставке было предшествием очередного выдвижения Шахрая. Все справедливо, если нужен - значит, нужен. Однако события развернулись иначе. Президент принял сначала одну отставку Шахрая с поста вице-премьера и руководителя Главного правового управления. Здесь Шахрай недоучел потенциальных возможностей Николая Федорова - министра юстиции, поведение которого в правительстве, мне кажется, представляется достаточно смутным. Кстати, они примерно одного возраста. Федоров очень ревниво относится к доверительным отношениям между Шахраем и Президентом. Будучи не менее самолюбивым, он долгое время сдерживал себя, но создание Главного правового управления, которое возглавил Шахрай, его взорвало. То, что Правовое управление подменяло министерство, это было видно невооруженным глазом. Отныне все документы имели право на жизнь только с санкции Шахрая, он как бы давал им юридическое благословение. Николай Федоров - выходец из провинции. Его звездным часом был союзный Закон о средствах массовой информации, он был одним из его соавторов. Именно тогда Федоров оказался в центре внимания как юрист-демократ с радикальными воззрениями. Он на удивление быстро приладился к министерскому креслу и не без мудрости избежал политических интриг, в которых преуспели другие члены кабинета демократического толка, и, как мне кажется, успешно самосохранился в трех правительствах. Если быть справедливым, Федоров не любит черновой работы. Это и позволило Шахраю выдвинуть свою идею, так как юридическая неоснащенность исполнительной власти давала о себе знать.

Конечно же, была ещё одна причина отставки Сергея Шахрая. Возможно, и не одна. Здесь следует разделить причины, побудившие Шахрая сделать этот шаг. Прежде всего - последовательное действие сил, создающих среду, атмосферу причин, не вообще среду, а строго очерченный рисунок действия против Сергея Шахрая. Как уже было сказано, интерес у юриста к политическим интригам, если по роду своих обязанностей он привык заниматься политикой, по сути - интерес профессиональный. У Сергея Шахрая этот интерес был настолько явным, что очень скоро круг его прежних друзей и единомышленников стал сокращаться. С одной стороны, они сами стали предметом этих интриг это прежде всего депутатское товарищество, ряд лиц из окружения Президента. Назовем Юрия Скокова, или правительственная среда - уже названный ранее Николай Федоров, а чуть раньше Григорий Явлинский. Сам Шахрай не мог в одиночку осуществить своих идей. С одной стороны, его подталкивали к их осуществлению, с другой - скрупулезно следили, не слишком ли далеко Шахрай ушел вперед. Геннадий Бурбулис, Михаил Полторанин - два этих человека долгое время были рядом с Шахраем и чуть-чуть над ним.

Шахрай сделал одну очевидную ошибку - получив пост вице-премьера, он как бы естественно занял пустующее кураторство. В правительстве не было вице-премьера, который бы опекал три ведомства: армию, КГБ, прокуратуру. Сам Шахрай возможно, скрыто на это рассчитывал. Неуверенно предлагавшийся на этот пост Юрий Скоков от назначения отказался. Итак, мы имели удивительный синтез: предрасположенности и необходимости ("свято место пусто не бывает"). Как только Шахрай занял этот пост, внутри Верховного Совета мгновенно вызрел ответный ход - в виде закона, возлагающего на Верховный Совет контроль за деятельностью органов государственной безопасности и разведки. По логике это вполне здравый ход, но поспешность, с которой он был сделан, объясняется появлением Шахрая в органах исполнительной власти.

Глава XIII

БРЕВНО ИЛЬИЧА

"ИХ БЫЛО МАЛО НА ЧЕЛНЕ"

Эта ситуация уже прописана Ильфом и Петровым в главе "Дети лейтенанта Шмидта". И хотя, согласно известной картине Сергея Серова, на которой вместе с Лениным на первом субботнике несут бревно два человека, претендующих на эту роль оказалось более трех десятков. При историческом отдалении от известного события у старых большевиков обострялась память, и число несших бревно с Ильичом резко увеличивалось.

Сейчас появилось много книг, воспоминаний, связанных с августовскими событиями. Сразу после событий прошло что-то вроде исповедальной кампании, демократического очищения. На этот счет шутили, что в анкету, положенную заполнять при устройстве на работу, вписана новая, графа: что ты делал с 19 по 21 августа. Ко множеству авторов, рискнувших оставить в истории свое восприятие известных событий, я отношусь крайне положительно. Это замечательно, когда человек воспринимает себя центром вселенной. Возможно, ему не хватало значимости и участие в этих событиях придало ему уверенности. Возможно, он даже в них не участвовал, но степень его сочувствия к демократам была столь высока и исчислялась не тремя днями, а месяцами и, что ещё серьезнее, годами. И он, подстегнутый собственным воображением, посчитал вправе приравнять год сочувствия ко дню участия. Вполне приемлемый пересчет, близкий к коммерческому курсу рубля. Так или иначе, книг, статей, интервью, документальных фильмов появилось много. Возможно, даже больше, чем этого заслуживают события. Вообще очевидной болезнью демократов является их чрезмерное внимание к собственным успехам и удачам. Это вполне объяснимо. Того и другого случается так мало. И вообще словосочетание "победа демократов" достаточно новое в отечественной лексике, и к нему ещё должны привыкнуть философские словари и всевозможные энциклопедии. А раз победы - редкость, их дыхание хочется продлить.

Виктор Клачко - глава администрации Тарусского района. Я был у него накануне годовщины, 17 августа. Я знал, что ему приходится непросто, что ему противостоит Александр Лазарев, бывший секретарь райкома партии, а ныне председатель районного совета. Что кадры в Тарусе не подарок. А демократические воззрения держатся на воспоминаниях о Марине Цветаевой и "Тарусских страницах", редактором которых был Константин Паустовский. Так что демократические веяния в Тарусе, скорее, заезжего разлива. Местные демократы на тарусских суглинках всходят туго. Мы проговорили недолго. И меня крайне интересовало, чем гордится глава новой власти, олицетворяющий демократическое правление, или, как о них принято говорить - люди Президента. Первое, что он мне показал и о чем стал рассказывать, это малоформатная газета "Таруса", которую он, Клачко, лично и почти вручную печатал, а затем сам распространял на вокзальных перронах Серпухова и Тулы. Тогда, в дни - предвестники политического сумрака, Клачко многим рисковал. Провинция хранила недоброе молчание, и было очень мало надежд, что в Тарусе наступит демократическое пробуждение. Оно и не наступило. Путч потерпел крах, и российская провинция, в значительной массе своей вздохнув с сожалением, настроилась ещё на один сезон терпеливого ожидания: чья возьмет?

Если посчитать по территориям, в те дни вряд ли большая часть поддержала российского Президента. Право России на демократическое развитие отстояли крупные города, промышленные и культурные центры России. Сама Москва, тогда ещё Ленинград, Свердловск, Кемерово, Владивосток, Сыктывкар, Петрозаводск, Псков, Пермь, Новосибирск, Ростов, Калинин, Казань. Калужская область в числе оплотов демократии не числилась. И тогда поступок Виктора Клачко - заместителя военкома района - обретает иной, более значимый смысл. И все-таки спустя год, теперь уже в роли главы администрации, должность, которую он занял отнюдь не по профессиональным возможностям, а в чисто политическом смысле - нужен был демократ. Власть в спешном порядке укомплектовывалась демократами. И вот год позади, и никаких более значительных воспоминаний, ощущений, радости совершенного дела у Клачко нет, кроме крошечной газеты "Таруса". Сам редактировал, сам печатал, сам распространял. Хотелось бы сказать, что демократы долго запрягают, но быстро едут, но это не так. Запрягают долго, потому как вязнут в полемике: кому хомут вешать, кому супонить, кому оглобли ладить... И едут не скоро, на финиш наездники пешком приходят, растеряв лошадей. После августа время было потеряно, выборы глав администраций, их надо было провести уже в октябре, но затянувшийся фейерверк и, конечно же, масштаб обязанностей, свалившийся на новую власть, придавил, прижал её к земле. Но откажемся на минуту от аналитических выкладок и дадим волю собственным воспоминаниям. Существуют детали, которые многого стоят. И когда сейчас о них узнаёшь поражаешься себе самому, забывшему и пропустившему их мимо сознания.