Алмаз Времени. Том I. Скитания - Мария Токарева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Свифтфише салун беспардонно примостился рядом с массивной ратушей и, похоже, сделался любимым местом мелких бюрократов. Наверное, только благодаря этому в его стенах поддерживалась относительная чистота, а на балконах не маячили полуголые девицы. Стало быть, салун не включал услуги публичного дома. И хорошо.
Впрочем, публика внутри собралась разношерстная: бедные и богатые торговцы, крестьяне из ближайших деревень, ремесленники с фабрик, рабочие из доков и субъекты неопределенного рода занятий.
К таким темным личностям относился и Сварт, но хозяин документов не спрашивал. Приличная одежда и прямая осанка вкупе с очками всегда создавали нужное ложное впечатление. Капитан не интересовался, за кого его приняли на этот раз, а просто сел возле стойки и заказал дешевое и, несомненное, дрянное пойло.
За время ожидания заказа Сварт успел присмотреться к собравшейся публике. После выступления мэра народу толклось достаточно. Кто-то пил, кто-то перекидывался в карты, но все вели себя тихо. Это в Круне за шулерство могли и пристрелить. На архипелаге же не шло вечной войны, эти жалкие людишки привыкли прогибаться под джиннов и наслаждаться благами их цивилизации. И многие из них почти наверняка даже не нюхали пороха и не покидали Свифтфиша, разве что наведывались в Город Острых Камней. Конечно, для таких бесхребетных ленивых медуз убийства оказались жутким потрясением и новостью последних дней.
Посетители обсуждали речь мэра под звуки разбитого фортепиано. Вскоре Сварт определил, что на несчастном инструменте западают, как минимум, три клавиши. Мгновенно он вспомнил, что говорил человек у доски объявлений. И еще больше задумался. Он уже обрисовал в мыслях картину преступления, но для получения награды требовались улики, а не предположения.
– Сыграй нам что-нибудь веселое, Ко! – крикнул таперу один из сидящих вместе молодых людей в унылых бежевых пиджаках, видимо, клерков, вышедших на перерыв из душных рабочих комнат ратуши.
За инструментом все старался разгульный музыкант, играл-наяривал, что в голову лезло. А публика радовалась, стуча увесистыми кружками с пивом по деревянным столам так, что пыль со стропил сыпалась.
«Просто так струны не пропадают», – ухмыльнулся Сварт, пристальным взглядом словно ощупывая таверну, разбитое желтоватое фортепиано и тапера, который невольно ежился. Затем пират, входя в новую роль, с несвойственной щедростью громогласно воскликнул:
– Браво музыканту! Браво! Эй, хозяин, что же ты не дашь артисту отдохнуть? Налей ему выпить за мой счет! Посетители пока послушают свою болтовню.
Музыкант – нелепый тип лет тридцати – недоверчиво обернулся, отвлекаясь от измученного инструмента, поскреб в редкой светлой бороденке, неуверенно спрашивая:
– Это… это вы мне? Хе-хе…
– Тебе-тебе!
Дважды артиста приглашать не пришлось. Он сполз со своего места и, изгибая излишне худые кривоватые ноги, подплясал к стойке, как будто все еще двигаясь в такт своей сбивчивой мелодии.
«Ну и идиотов я умею играть. Самому противно. Развесистых увальней… Но не будет же умный человек просто так общаться с такими идиотами, как это тапер», – внутренне поморщился Сварт, но цель была достигнута.
– Давно здесь работаешь? – вскоре спрашивал подвыпившего музыканта Сварт.
Тапер опрокинул в себя два стаканчика виски и довольно утирал рукавом яркой рубахи кривящиеся в улыбке губы.
– Да так… – махнул он рукой, очевидно, порядком уставший от работы, все еще покачиваясь под свою музыку в голове.
– Да еще инструмент дрянной, – наводил на нужные мысли Сварт.
– Да не то слово! Клавиши западают, – вздыхал, протирая зеленые глаза, музыкант.
Выглядел он чудаковато: на нем красовался старый вельветовый костюм темно-вишневого оттенка, под ним маячила канареечно-желтая рубашка, довершали образ широкий малиновый галстук с крупными крапинками и желтые ботинки на босу ногу. Безвкусно и весело. То, что нужно для музыканта маленького городка, хотя Свифтфиш оказался не таким уж маленьким.
– Помалкивай тут об инструменте! До тебя ничего не западало. Допивай и возвращайся к работе, клиенты скучают, – вдруг рявкнул из-за стойки оскорбленный хозяин и ушел на кухню вымещать свой гнев на поварах.
Музыкант притих, но Сварт начал разговаривать с ним обо всем подряд, поражаясь, насколько легко в очередной роли находит необходимые темы, чтобы подвести к главному вопросу. Музыкант, который оказался сбит с толку, отвечал, подхватывал, кивал, неуверенно что-то мычал в ответ. А Сварт точно считывал его мысли, во всем соглашался, все больше располагая к себе недалекого тапера. И, разумеется, не забывал обновлять содержимое кружки собеседника. Все за счет отобранного у трупа кошелька, который и так худел день ото дня. Но Сварт был уверен в себе и предполагал, что при верном расчете получит в сто раз больше, чем эти мелкие расходы.
Он не боялся рисковать, когда будущее зависело непосредственно от него, от его разума, от его способностей. И вот наконец Сварт счел собеседника достаточно размягченным и доверчивым, чтобы спросить:
– Послушай, любезнейший, а что тебе известно об избирательной кампании вашего мэра?
– Не знаю. Сильный он, влиятельный… Ну… Зачем спрашиваешь-то? – вдруг протрезвел музыкант и начал складно и четко, как по сценарию: – Мэр наш сильный. Был всегда в борьбе с конкурентами по рыбному бизнесу и торговле углем. Их там несколько человек. И представляешь: убили сыновей его конкурентов! Странно, не, ну, правда странно! Вот он только после выборов, победил, а тут бац… Народ вообще разное болтает.
«Как я и думал: подходящий человек попался. Все верно», – уже проанализировал немало версий Сварт, ухмыляясь.
Он проводил музыканта до старенького фортепиано и как будто невзначай глянул на крышку инструмента, рассмотрев все пазы на нем: «Пыль, везде пыль, но вот здесь… Хм… Если струны лопнули, и кто-то снимал крышку, чтобы их заменить, то почему они до сих пор не заменены?»
Сварт отошел и разузнал у хозяина о положении дел в городе. Конечно, Свифтфиш гудел от новостей об убийстве, но это не мешало посетителям салуна отмечать победу мэра и просто заказывать дешевое пиво, наслаждаясь дурной игрой чудаковатого тапера. Больше хозяина особо ничего не занимало. Семейный бизнес процветал – а за пределами салуна хоть бы и весь мир сгорел. Сварт разделял такое отношение к жизни: просто и логично. Он бы уж точно не пошел революционером, как Маиму. Хотя теперь его занимали больше не мысли о враге, а раздумья о пропавших струнах. Крышку фортепиано явно снимали. Но инструмент все равно хромал. Значит, никто его не чинил.
Вскоре музыкант куда-то бесследно исчез. Сварт, выглянув украдкой в окно, вроде бы заметил его на одной из улиц, которая прилегала к площади. Тапер страшно спешил, нервно вскидывая длинные
