Летописи Ванильного некроманта. Том первый (СИ) - Тулинова Лена

Чашка кофе ждала её на столе, а рядом — едва распустившаяся белая роза. Над чашкой вился дымок, кофе оказался огненно-горяч, и по кухне витали ароматы кофейных зёрен и корицы. Но не было никого, кто бы мог оставить цветок и чашку с напитком. Мать знала, кто он, этот внезапный заботливый человек, и ошибки тут быть не могло. Такую заботу о ней проявлял только Омегыч, вот только сам он обычно составлял Матери молчаливую компанию.

Но кофе пришлось проглотить наспех, потому что надо было поставить в печь пирожки и булочки. Тесто за ночь отлично подошло на тёплой плите, а приставленный за ним смотреть Киммельбобель не подвёл. То есть и обминал вовремя, и не слопал ничего лишнего. С него ведь станется и тесто сырое сжевать! Но чайный гном, видно, решил, что булочки всё-таки лучше.

Мать раскатала тесто на лепёшки, смазала маслом, густо посыпала сахаром и корицей, и, сделав посередине лепёшек дырочки ножом, вывернула их наизнанку — получились этакие «кукиши». На широких, смазанных маслом железных противнях умещалось по десятку булочек. Запах от них, пекущихся в горячей духовке, пошёл очень скоро, и он радовал, как в детстве. Неизменное волшебство выпечки с корицей.

Вторую чашку кофе Мать сделала даже незаметно для себя — просто обнаружила, что, действуя машинально, уже держит в руке турку с готовым напитком. К этому времени за окном уже заметно посветлело, и стало видно, как много за ночь нападало снега. Зима легла на сад и лес, и принесла с собой особенную, торжественную тишину и невероятную свежесть, от которой никто ещё не успел пока устать.

В кухню, поскрипывая, вошла Каннах, одетая лишь в свободные брюки и рубашку — чёрные, по обычаю её Гнезда. Мать обернулась на металлический скрежет каркаса.

— Ты всё ещё не можешь двигаться без поддержки?

— Да, — ответила Каннах. — От поясницы и ниже.

— А…

— Что? — она взглянула на Мать Некромантов сухими и отчаянными глазами. — Да, в этом-то и вся загвоздка. Наши лекари все как один твердят — без опорок я не ходок. Ну и детей…

Каннах взяла плюшку с корицей и принялась жевать так, словно не понимала, что именно она ест.

— Он шлёт сватов каждые три дня. Он прилетает каждую неделю, хотя там без него — он же наследник! — там без него уже никак. Его отец отравлен, мать при смерти… Речь о слиянии Гнездовий, наша родня без конца грызётся, кто будет править, а я…

— А ты его любишь, — кивнула Мать Некромантов.

— Я его любила. Думаешь, я похищала его ради прихоти или для смеха?

— А давно ты его полюбила? — осторожно спросила Мать.

— Около года назад, — буркнула Каннах.

Мать налила ей чашку горячего чаю, зная, что всадница не любит кофе, и задумчиво осмотрела хрупкую девушку — медленно, с головы до ног.

— Давай-ка проводим наших парней, — сказала она, — и позовём сюда доктора Конрада. Он осмотрит тебя и…

— Чтоооо? — возмутилась Каннах. — Я — Всадница Ночи из Чёрного Гнездовья! И пусть я не из старшей ветки и не претендую на главное Гнездо, но я — Каннах, что на птичьем языке означает — не знающая страха, я — Каннах Гордая, и… и…

И тут она уткнулась лицом в сгиб локтя и зарыдала.

— А Терхаллоу пусть найдет себе другую невесту из моего гнездовья, — выдавила всадница сквозь слёзы.

Тут рядом словно по волшебству оказался маленький Странник. На коленки к всаднице он залезть не мог — она ведь была не сильно больше, чем он! — но сел рядом, обнял её за плечи и сказал:

— Ты не плачь. Если он тебя бросит, я на тебе женюсь. Ты храбрая и красивая. А детей мы усыновим!

Мать Некромантов и не знала, смеяться ей или оставаться серьёзной, и она только сказала:

— Ты подожди, может, Терхаллоу всё-таки своего добьётся.

— Ну тогда я с ним подерусь, — ответил Нот.

Всадница заплакала ещё сильнее, спрятав лицо на плече мальчишки.

Последняя порция свежих булочек тем временем допеклась, на плите доварилась рисовая каша с изюмом, и пришла пора будить Део, Первого Некроманта и Теро-Теро. Впрочем, нет — он-то как раз не спал. Сон ему заменяло глубокое забытье, из которого тот мгновенно переходил к бодрствованию.

Каннах, всхлипывающая в плечо Нота, постепенно успокоилась и даже сказала ему:

— Спасибо, малыш. Мне уже полегче. Хочешь, я тебя усыновлю? Честное слово, заберу с собой и будешь моим самым любимым сыном.

Но Странник, хоть и не противился объятиям, ответил серьёзно:

— Меня нельзя. Меня усыновили Омегыч и мама.

* * *

Наутро они откопали ещё два позвонка. Сарвен-Упырёк обошёл драконий скелет кругом.

— Мда, Ливендодину бы сюда, чтоб сказал — не упустили ли мы чего, — сказал он.

— Мне скелет кажется вполне целым, — сказал Винни.

— Я хочу домой, — сказал Теренций. — Что-то мы задержались тут.

— Да ладно тебе, — Хелли ткнула его локтем в бок. — Всего-то каких-то два или три дня прошло, а ты уж по мамочке заскучал?

— Не знаю, — Ванильный Некромант нахмурился. — Неспокойно мне что-то.

— Я пока побуду тут, — сказал Винни.

Он тоже походил, побродил вокруг огромного черепа и поддел ногой один из зубов, который почему-то совсем расшатался. Не иначе как Нот пытался всё-таки вытащить его из гнезда. Из зуба выпал белый камешек. Винни подобрал его и с удивлением понял, что это — крупная жемчужина. Да ещё какая-то необычно намагиченная. Винни ощутил холодок посмертия и, удивлённо сжав губы, положил жемчужину обратно на песок.

Ванильный тоже потрогал её, но ему жемчужина понравилась. Такая увесистая, приятная, прохладная!

— В общем, я отправлюсь домой…

— И я, — поддержал Теренция Тобиас. — Хочу снег увидеть. Там, наверно, уже целые сугробы нападали.

— В середине ноября, в наших краях — и вдруг целые сугробы? Это тебе надо куда-нибудь на север съехать, — хмыкнул Упырёк. — В общем, я бы остался. Надо попробовать одну штуку… тем более — перстень вы зарядили… я нашёл в сундуке на Чайке здоровенную цепочку, можно надеть её нашему скелету на шею и заставить плясать…

— Мечты-мечты, — скептически произнесла Хелли. — Это выйдет лишь в том случае, если мы не пропустили даже самой маленькой косточки, да ещё и на место все поставили. Я бы точно обратилась за таким к Теро-Теро!

— А как мы проверим? Позовём его? Отвезём эту кучу костей домой на Чайке? — Винни почесал в затылке.

Тоби покосился в сторону залива. Там на волнах отдыхал парусник Матери Пиратов.

— Не поместится, — сказал он. — Нет, вы как хотите, а я домой. Ничего тут пока со скелетом не станет.

— Правильно, мы-то с Хелли тут останемся, будем караулить его, — заявил Упырёк.

Пока они судачили, песчаного пляжа коснулись ноги Бессвета, беззвучно слетевшего с крыши маяка, а из тропических зарослей выбралась Анда.

— Ндай, — сказала она с глубоким одобрением в голосе. — Неплохо поработали!

Она была одета совсем легко — в короткое тонкое платье, длиной едва до колен, да ещё и жёлтого цвета, что казалось непривычным. Но все её бесчисленные амулеты, бусы, браслеты и перья свисали с шеи, запястий и лодыжек, как и обычно. Даже в волосы она вплела пёстрые перышки и нанизала бусинки — деревянные, стеклянные, глиняные.

Бессвет сел, скрестив ноги, и жадно напился из кувшина, стоявшего в тени — запасливый Тоби никогда не уставал набирать туда воды из родничка.

— Это зачем? — спросил оперённый, кивая на скелет дракона.

— Как зачем? — азартно возмутился Теренций. — Круто же!

— Да уж. Ещё никто не привозил с моря такой большой сувенир, — бесстрастно сказал Бессвет.

Анда, однако, щурилась и цокала языком, глядя на скелет.

— Он расклеенный совсем. Ваша цацка для него мала слишком, — сказала она, кивая на перстень Ливендода в руках Сарвена. — Она его не потянет. Могу предложить оплести его как следует, чтоб кости не потерялись. Только оживить его как правильно не получится. Как неправильно сделаешь — будет опасен. Это — зверь. И он не был особо разумным даже в лучшие годы. Тёмный, опасный. И даже от этой сущности мало что осталось. Надо ли оживлять?