Большие надежды (без указания переводчика) - Чарльз Диккенс

Маѣ слѣдовало ѣхать рано утромъ. И рано утромъ я всталъ и, никѣмъ незамѣченный, вышелъ изъ дому и заглянулъ въ одно изъ деревянныхъ оконъ кузницы. Нѣсколько минутъ смотрѣлъ я на Джо: онъ уже былъ за работою, на лицѣ его выражалась сила и здоровье.

— Прощай, милый Джоі Нѣтъ, нѣтъ, не обтирай руки, ради Бога: подай мнѣ твою черную руку. Вѣдь, я скоро опять пріѣду, я часто буду пріѣзжать.

— Никогда не довольно-скоро, сказалъ Джо: — и никогда не довольно-часто.

Бидди дожидалась меня въ дверяхъ кухни, съ кружкою молока и краюшкою хлѣба.

— Бидди, сказалъ я, подавая ей руку на прощаніе: — я не сержусь, но я огорченъ.

— Не огорчайтесь, прошу васъ, уговаривала она меня съ чувствомъ: — ужъ предоставьте мнѣ одной огорчаться, если я была несправедлива.

Еще разъ передо мною поднимался туманъ. Если онъ предсказывалъ мнѣ, что я былъ здѣсь въ послѣдній разъ и что Бидди была права, то я только могу сказать, что и онъ былъ правъ.

XXXVI

Наши дѣла шли день отъ дня хуже; долги росли, мы часто сводили счеты и оставляли поля, а время между-тѣмъ быстро летѣло. Я былъ уже совершеннолѣтній, а еще, какъ предсказывалъ Гербертъ, тайна моей судьбы не разоблачилась.

Гербертъ самъ достигъ совершеннолѣтія восьмью мѣсяцами прежде меня. Такъ-какъ это событіе не ознаменовалось никакою существенною перемѣною въ его положеніи, то оно и не произвело никакого впечатлѣнія въ гостиницѣ Бернарда. Но день моего рожденія мы ожидали съ бездною надеждъ и самыхъ невозможныхъ предположеній, потому-что мы были убѣждены, что мой опекунъ не можетъ не сказать мнѣ по-этому случаю, чего-нибудь рѣшительнаго.

Я приложилъ возможныя старанія, чтобъ всѣ въ Литль-Бритенъ знали когда будетъ день моего рожденія. Наканунѣ, я получилъ офиціальную записку отъ Уемика, увѣдомлявшую меня, что мистеръ Джаггерсъ желалъ бы меня видѣть завтра, около пяти часовъ пополудни. Это окончательно убѣдило, что должно случиться что-нибудь очень-важное и я, съ трепетомъ и необыкновенною исправностью, отправился на слѣдующій день, въ назначенный часъ къ своему опекуну.

Къ первой комнатѣ встрѣтилъ и поздравилъ меня Уемикъ; разговаривая со мною, онъ случайно потеръ себѣ носъ бумажкой, видъ которой мнѣ очень-понравился. Но онъ ни слова не сказалъ о ней, а кивнулъ толовою на дверь, приглашая меня войти въ кабинетъ моего опекуна. Былъ ноябрь мѣсяцъ и мистеръ Джаггерсъ стоялъ передъ огнемъ, прислонившись спиною въ карнизу камина и заложивъ руки подъ фалды фрака.

— Ну, Пипъ, сказалъ онъ:- сегодня слѣдуетъ васъ называть — мистеромъ Пипъ. Поздравляю васъ, мистеръ Пппъ.

Мы пожали другъ другу руку (онъ никогда долго не жалъ руку) и я поблагодарилъ его.

— Возьмите стулъ, мистеръ Пипъ, сказалъ мой опекунъ.

Я сѣлъ; онъ продолжалъ стоять въ прежнемъ положеніи, и только, поводя бровями, пристально смотрѣлъ, на свои сапоги. Мнѣ стало неловко; мною овладѣло то же чувство, которое я испыталъ когда-то, давно, когда каторжникъ меня посадилъ на надгробную плиту. Страшные слѣпки на стѣнахъ, казалось, дѣлали неимовѣрные усилія, чтобъ разслушать разговоръ.

— Ну, любезнѣйшій, началъ мой опекунъ, обращаясь ко мнѣ, будто я былъ свидѣтель, сидѣвшій на судебной скамьѣ:- я желалъ бы сказать вамъ нѣсколько словъ.

— Сдѣлайте одолженіе.

— Какъ велики, полагаете вы, ваши расходы, сказалъ мистеръ Джаггерсъ, нагибаясь, чтобъ взглянуть на полъ и потомъ закидывая голову назадъ и глядя въ потолокъ.

— Какъ велики мои расходы, сэръ?

— Какъ велики ваши расходы? повторилъ онъ, все еще глядя въ потолокъ.

Подождавъ немного, онъ обвелъ взоромъ всю комнату и остановилъ платокъ на полпути къ носу, дожидаясь моего отвѣта.

Я послѣднее время такъ часто занимался повѣркою счетовъ, что совершенно сбился съ толку и не быль въ-состояніи отвѣтить на этотъ вопросъ. Я такъ и сказалъ своему опекуну. Отвѣтъ, кажется, понравился ему. Онъ замѣтилъ:

— Я такъ и думалъ.

И съ самодовольнымъ видомъ высморкалъ носъ.

— Ну, любезнѣйшій, я у васъ спросилъ одинъ вопросъ, сказалъ Джаггерсъ. — Теперь не имѣете ли вы какихъ-нибудь вопросовъ задать мнѣ.

— Конечно, я радъ бы задать вамъ и не одинъ вопросъ, сэръ, но я помню ваше запрещеніе.

— Задайте одинъ, сказалъ Джаггерсъ.

— Не откроется ли мнѣ сегодня мой благодѣтель?

— Нѣтъ; задайте другой.

— Скоро ли объяснится тайна?

— Оставьте этотъ вопросъ на минутку въ сторонѣ, сказалъ Джаггерсъ:- и спросите что-нибудь другое.

Я подумалъ: оставался только одинъ вопросъ:

— Приходится ли мнѣ получить что-нибудь сегодня?

На этотъ вопросъ мистеръ Джаггерсъ съ торжествующимъ видомъ отвѣчалъ:

— Я такъ и думалъ, что кончится этимъ!

Онъ позвалъ Уемика и приказалъ подать себѣ знакомую мнѣ бумажку. Уемикъ подалъ ему и тотчасъ же удалился.

— Ну-съ, минеръ Пипъ, сказалъ Джаггерсъ:- потрудитесь теперь выслушать. Вы не стѣсняясь брали отсюда деньги; ваше имя частенько встрѣчается въ уемиковой расходной книгѣ, но вы, безъ-сомнѣнія, уже надѣлали долговъ?

— Къ-несчастью, я долженъ сказать «да».

— Конечно, вы должны сказать «да», въ томъ нѣтъ сомнѣнія, сказалъ мистеръ Джаггерсъ.

— Да, сэръ.

— Я не спрашиваю сколько у васъ долговъ, потому-что вы сами того не знаете, а еслибъ и знали, такъ не сказали, непремѣнно убавили бы. Да, да, любезнѣйшій, продолжалъ онъ, увидѣвъ, что я собираюсь протестовать, и махая мнѣ рукою, чтобъ я молчалъ. — Вамъ, кажется, что вы бы этого не сдѣлали, но, повѣрьте, навѣрно сдѣлали бы. Вы меня извините, но я лучше васъ знаю. Ну-съ, возьмите вотъ эту бумажку; держите-вы ее? Хорошо-съ. Теперь скажите мнѣ, что это такое!

— Это банковый билетъ въ пятьсотъ фунтовъ, отвѣтилъ я.

— Это банковый билетъ въ пятьсотъ фунтовъ, повторилъ мистеръ Джаггерсъ. — И эта недурная сумма денегъ — какъ вы думаете?

— Могу ли я думать иначе!

— Нѣтъ, нѣтъ, отвѣчайте прямо, сказалъ мистеръ Джаггерсъ.

— Можетъ ли быть въ этомъ сомнѣніе.

— Итакъ, вы считаете эту сумму, безъ-сомнѣнія, недурною. Ну-съ, Пипъ, такъ знайте же, что она принадлежитъ вамъ. Это вамъ подарокъ на сегодняшній день въ доказательство основательности вашихъ надеждъ. Таковъ будетъ вашъ ежегодный доходъ до-тѣхъ-поръ, что вашъ благодѣтель заблагоразсудитъ открыться вамъ. Вы сами возьмете теперь въ руки денежные дѣла, и только въ каждую четверть будете получать отъ Уемика сто-двадцать-пять фунтовъ, все это, конечно, до-тѣхъ-поръ, что вы будете имѣть дѣло съ самимъ источникомъ вашего благополучія, а не съ его довѣреннымъ лицомъ. Я вамъ уже прежде сказалъ, что я здѣсь только довѣренное лицо. Я дѣйствую сообразно даннымъ инструкціямъ и мнѣ за-то платятъ. Я нахожу ихъ крайне-неблагоразумными, но, вѣдь, мнѣ не за то платятъ, чтобъ я разсуждалъ объ ихъ достоинствахъ и недостаткахъ.

Я началъ-было распространяться о признательности, которую я питаю къ своему благодѣтелю за его щедрость, какъ Джаггерсъ остановилъ меня, сказавъ холодно:

— Мнѣ, вѣдь, не платятъ за то, чтобъ я передавалъ ваши слова.

Онъ оправилъ фалды своего фрака и снова насупивъ брови, принялся разглядывать свои сапоги.

Помолчавъ немного я сказалъ:

— Я вамъ задалъ одинъ вопросъ, мистеръ Джаггерсъ, и вы сказали мнѣ повременить съ минутку, надѣюсь, я не сдѣлаю ничего дурнаго, если во второй разъ его спрошу?

— Что жь это было?

Я впередъ зналъ, что онъ не поможетъ мнѣ выйти изъ неловкаго положенія, но необходимость снова изложить вопросъ совершенно сконфузила меня.

— Вѣроятно ли, что мой патронъ, началъ я заикаясь: — тотъ источникъ, о которомъ вы говорили, скоро… здѣсь я изъ деликатности запнулся.

— Что жь скоро? подхватилъ мистеръ Джаггерсъ. — Покуда это еще не вопросъ.

— Скоро ли онъ пріѣдетъ въ Лондонъ? сказалъ я, тщетно пытаясь найти болѣе-точное выраженіе. — Или потребуетъ меня къ себѣ?

— Ну, вотъ видите ли, отвѣчалъ мистеръ Джаггерсъ, въ первый разъ глядя на меня: — видите ли, я теперь долженъ напомнить вамъ о томъ вечерѣ, когда мы въ первый разъ встрѣтились — что я вамъ сказалъ тогда?

— Вы сказали, что, можетъ-быть, мой благодѣтель откроется чрезъ нѣсколько лѣтъ.

— Именно такъ, сказалъ мистеръ Джаггерсъ: — вотъ вамъ и мой отвѣтъ.

Мы взглянули другъ другу въ глаза. Я чувствовалъ, что дыханіе мое ускорялось вслѣдствіе желанія вывѣдать у него что-нибудь. Но, я видѣлъ также, что онъ замѣчаетъ мой трепетъ, и съ этимъ исчезала надежда добиться отъ него разъясненія тайны.

— Думаете ли вы, что и теперь еще дожидаться этого надо нѣсколько лѣтъ?

Мистеръ Джаггерсъ покачалъ головою, но онъ отрицалъ этимъ не самый вопросъ, а вообще возможность добиться у него отвѣта. Страшные слѣпки, когда я взглянулъ на нихъ, казалось, съ усиленнымъ вниманіемъ прислушивались къ нашему разговору, что придавало имъ выраженіе, будто они готовились чихнуть.