Любовь и смерть на Гавайях - Наоми Хинц

Если не считать соседей Бенсонов, на Норт-Мейплстрит жили одни старики.

Мать крикнула, что обед готов. Сегодня Муры обедали в столовой, что случалось только в особых случаях. Сара была тронута, увидев на столе бабушкины тарелки фарфора Хевиленд.

В больнице, подумала Сара, сейчас как раз громыхают тележки, развозят еду. Если поднять крышку с подноса, то независимо от того, чем именно вас потчуют на этот раз — мясом, печенкой, рыбой, курицей или бараниной, запах будет один и тот же, обещая вашему организму в самое ближайшее время пищевое отравление.

Сейчас же перед Сарой лежала только что поджаренная куриная грудка. Салат, редис и горошек были из их собственного огорода. Мисс Флосси принесла свежие булочки.

Но Саре пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы начать есть. Ее мать трещала без умолку.

В следующую пятницу будут смотрины невесты Джуни Кларк… Господи, ведь совсем недавно Сара сидела с малышкой, когда ее родители куда-то уходили. И еще девица Келлерман тоже собирается замуж. Мать Сары добавила, что ей уже надоело слышать о всех этих свадьбах.

— Честное слово, Сара, — говорила она, — обещаю тебе, что на твою свадьбу я не надену ничего пастельного и кружевного… Дочка, ты совсем ничего не ешь!

— Я вполне могла бы выйти замуж хоть завтра, — сказала Сара, и ее пальцы стиснули ножку бокала с чаем со льдом. — За доктора Дарема из больницы… Он овдовел, у него большой красивый дом.

— Что ты, Сара! — воскликнула мать, кладя на стол вилку. — Он же старый!

— Не такой уж он старый. Ему лет пятьдесят. Он, собственно, не сделал мне прямого предложения, но если я отзовусь на его приглашение нанести ему визит как-нибудь летом… — Она еще отхлебнула чая и решительно, с вызовом вскинула подбородок. — Мужчины и постарше бывают очень даже привлекательными. Взять хотя бы Ричарда Бертона. Ему, кстати, тоже около пятидесяти.

Отец грустно посмотрел на Сару и сказал:

— Может, посидим на веранде, дочка? Мать, принеси-ка нам туда десерт. Там сейчас очень неплохо.

На открытой зеленой веранде запах жимолости смешивался с ароматом ползучих роз. Сара сидела в большом кресле-качалке, чуть откинув голову и прикрыв глаза. Она помнила, как любила качаться в этом кресле, когда была еще такой маленькой, что ее ноги болтались в воздухе. Отец сел в гамак. Он ничего не говорил. Его спокойное молчаливое понимание всегда поддерживало Сару.

Какое-то время было слышно только тихое поскрипывание гамака — звуки, которые Сара всегда слышала летом в этом доме, на этой улице, в этом городе. Потом отец сказал:

— Не бери второй сорт, дочка. Ты хорошенькая и юная, совсем как старшеклассница. Не надо торопиться. У тебя в запасе много времени. Рано или поздно появится тот, кто тебя достоин. Ты это сразу поймешь.

Отец всегда говорил примерно тот же самый текст, когда дочкино легкое увлечение грозило перерасти в нечто более серьезное. У Сары были разные мальчики. Двое-трое из них, как ей казалось, вполне могли бы составить ее счастье или нечто на него похожее, но только честность мешала ей считать, что из ее романов ничего не вышло лишь потому, что она прислушалась к отцовским комментариям. Сара совершенно не жалела, что рассталась с этими молодыми людьми. А вот ее невозвратимо уходящее время — это уже нечто совсем другое. Это серьезно…

— Собственно, нам очень хорошо живется в этом доме втроем, — продолжал отец. А когда в семье случается то, что произошло с тобой, лишний раз убеждаешься, как счастливы мы были вместе, ты со мной не согласна?

— Согласна, папа.

— В сентябре у нас в школе появятся несколько новых преподавателей.

Каждый сентябрь Сара знакомилась с этими новыми преподавателями. И каждый сентябрь они становились все моложе и моложе…

— Сейчас у нас лежит гораздо больше заявлений, чем прежде. Людей все больше и больше влекут тишина и покой. А наш Вудсривер, что ни говори, очень симпатичный и тихий городок.

Сара посмотрела на спокойное лицо отца. У него была работа, которая его вполне удовлетворяла, и ему совершенно не хотелось искать чего-то нового. Он хорошо знал свои возможности и видел свои горизонты. Сара ему очень завидовала.

— Когда у нас в летней школе закончатся занятия, нам, пожалуй, надо съездить в Озарк. У нас есть необходимое снаряжение, да и расходы не многим больше, чем если бы мы остались здесь. Мы ведь отлично проводили время на природе, верно?

— Да, — сказала Сара. — Это были просто замечательные дни. Я их постоянно вспоминаю.

— Помнишь, какая вкусная бывает рыба, если жарить ее на костре?

Сара сделала над собой усилие, чтобы не разочаровывать отца. Она воскликнула в тон ему:

— А помнишь, как еноты забрались в нашу кладовку? А потом еще бельчонок запутался у мамы в волосах… Господи, вот уж была потеха!

— Да уж… Я прямо не могу удержаться от смеха, когда это вспоминаю. Слушай, а почему бы нам не отправиться в Йеллоустоун? Думаю, это можно было бы устроить в будущем году, как ты считаешь?

Мать Сары внесла слоеный торт со сливками и клубникой.

Мать, отец и дочь принялись за десерт, запивая его кофе, время от времени делая одобрительные замечания.

Они решили обсудить планы Сары на лето. Детский сад мисс Джейни всегда закрывался на три месяца, и вообще летом с работой в городе возникали определенные проблемы.

Мать предложила секретарские курсы, которые открывались на лето в местной школе.

— И тогда осенью ты сможешь делать кое-что еще, помимо работы в этом детском саду, — произнесла она, со значением поглядев на дочь.

— Я не люблю канцелярской работы, мама. Если у меня и есть талант, так это талант работать с людьми.

Тут миссис Мур вспомнила, что вчера звонили из дома престарелых.

— Через пару недель у них там традиционный пикник, — сказала она, — но они интересовались, сможешь ли ты принять участие.

Сара вспомнила прошлогодний пикник. Одна из старушек описалась в автобусе и потом плакала. Пока они ехали к озеру — и на обратном пути тоже — старички и старушки пели душещипательные песни, так как между обитателями дома вовсю развивались романы. День оказался слишком жарким для крокета. Сара помогала снимать чулки с испещренных варикозными венами ног и поддерживала дряхлых отдыхающих, ковылявших у самой воды, словно дети. Несчастные старые дети…

— Пожалуй, — сказала Сара вслух.

Они увидели светляка. Начали обсуждать, а не рано ли. В доме мистера Куверта погас свет. Значит, было уже девять часов. В соседнем доме они услышали вопли пятилетней Бренды, а затем миссис Бенсон пронзительно крикнула: