Война и честь (Война Хонор) - Дэвид Вебер

— Создается впечатление, что вы ею почти восхищаетесь, Джорджия, — заметила Декруа.

Графиня пожала плечами.

— Дело не в восхищении. Недооценивать противника, когда вырабатываешь стратегию борьбы с ним, просто глупо.

Сидевший рядом с ней Хаусман заерзал, словно собираясь возразить, но Джорджия, и ухом не поведя, продолжила, обращаясь к Декруа:

— Кроме того, можно посмотреть на проблему и под другим углом. Её тогдашнее поведение на Грейсоне — бегство от проблемы вместо готовности решить её — следует рассматривать как слабость, а вовсе не как силу. То же самое произошло и тогда, когда она впервые почувствовала, что они с Белой Гаванью рискуют преступить грань дозволенного. Считая это недопустимым, она предпочла бегство от проблемы — и от самого Александера, — приняв раньше времени командование эскадрой, в результате чего и угодила в плен к хевам. И точно ту же линию поведения — бегство — мы наблюдаем на Аиде, когда она отказалась послать курьерский корабль на ближайшую планету Альянса, хотя должна была сделать это немедленно, как только захватила его.

— Прошу прощения, — сказал Яначек, удивленно моргнув. — Вы обвиняете её в том, что она “убежала” с Аида?

— Не с Аида, Эдвард, — терпеливо объяснила графиня. — А от стоявшего перед ней мучительного выбора, сделать который она не была готова. Ведь очевидно, что в качестве землевладельца Харрингтон её долгом было как можно скорее вернуться на Грейсон к исполнению своих обязанностей. Кроме того, она должна была понимать, что даже если Адмиралтейство и не наскребет достаточно транспортов для массовой эвакуации пленных из системы Цербера, то уж ради неё-то грейсонцы будут готовы послать все, что на ходу. Более того, узнай они, что она жива и где находится, они прилетели бы мигом и затащили бы её на борт. Если понадобилось бы — то под дулом пистолета! Но получалось, что долг землевладельца Харрингтон не позволил бы ей исполнить личный долг перед всеми узниками тюремной планеты. Она была не только не готова к тому, чтобы пренебречь менее важной частью своих обязанностей, но и буквально не могла заставить себя “бросить” их, что бы ни диктовали соображения высшего характера. Таким образом, её героическое решение не информировать Альянс о том, что происходит на Аиде, и попытаться самостоятельно захватить транспорта для полной эвакуации планеты было не чем иным, как намеренным уклонением от принятия слишком болезненного для неё решения.

— Черт, мне и в голову не приходило взглянуть на это с такой позиции! — медленно произнес Яначек.

Леди Северной Пустоши чуть заметно развела руками.

— Эдвард, меня это ничуть не удивляет. Более того, уверена, что сама Харрингтон тоже никогда не рассматривала свои поступки с такой точки зрения, потому как в противном случае не смогла бы их совершить. Но для нас важно другое: нащупав слабое место в её характере, мы можем использовать его как рычаг, позволяющий добиться от неё поступка, который нам выгоден.

— Это каким же образом? — нахмурившись, осведомился Высокий Хребет.

— Ключ в том, что она не станет бежать или уклоняться от чего бы то ни было, если не увидит “достойного” способа это сделать, — ответила графиня. — Она будет искать обоснования тому или иному выбору из нескольких возможных, но удовлетворительным обоснованием не может быть желание спасти себя. Должна быть какая-то причина. Должно быть что-то, что необходимо осуществить, после чего следует убедить Харрингтон — или пусть она сама себя убедит, — что это тоже её долг. Дайте ей почетное поручение, возложите на неё ответственность, особенно такую, которая потребует от неё самопожертвования, и шансы, что она это поручение примет, будут весьма велики.

— Интересно, о какоё “ответственности” идет речь? — вопросила, выгнув дугой бровь, Декруа. — Лично мне не приходит в голову ничего такого, что Харрингтон согласилась бы сделать для любого из нас — разве что подкачать водороду в адскую печь, в которой нас будут жарить!

— Вообще-то, — впервые подал голос Реджинальд Хаусман, — у меня есть уверенность, что у нас как раз нашлась для неё подходящая задачка. Однажды ей уже предлагали почти такую же. Она согласилась — и это её чуть не прикончило.

Он мстительно оскалился — чего никогда не позволил бы себе в любой другой аудитории, особенно среди соратников по либеральной партии, и добавил:

— Кто знает? Возможно, на этот раз нам повезет больше.

Глава 15

— Поверить не могу, что ты это всерьез! — сказал Хэмиш Александер, сверля Хонор сердитым взглядом.

Они сидели в кабинете его особняка в Лэндинге. На спинке графского кресла, растянувшись и положив подбородок на передние лапы, лежала Саманта. Напротив, на спинке кресла Хонор, лежал Нимиц. Хонор ощущала глубокую печаль, охватившую котов в связи с предстоящей долгой разлукой. И еще она ощущала, что коты согласны с её решением.

В отличие от графа Белой Гавани.

— Я более чем серьезна, Хэмиш, — сказала она намного спокойней, чем требовало испытываемое ею смятение. — Могу сразу сказать: да, я понимаю, что Высокий Хребет подсовывает нам “троянского коня”. Но вы с Вилли держите парламентские дела под контролем настолько, насколько возможно при нынешних обстоятельствах, а вот ситуация на Сайдморе, как бы мы ни относились к Яначеку, действительно требует моего присутствия. Я чувствую определенную ответственность за систему Марш и не могу допустить, чтобы она пала жертвой назревающей свалки.

— Черт побери, Хонор, но ведь именно на этом и построен их расчет! Они точно знают, что включается в твоей голове, когда кто-то нажимает на кнопку “ответственность”. Это чистой воды беззастенчивая манипуляция и ты это знаешь не хуже меня!

— Очень может быть, — невозмутимо согласилась она. Разумеется, я вижу множество преимуществ, которые получат они, убрав меня подальше от Звездного Королевства. Но если уж быть честными, Хэмиш, мой отлет сулит некоторые преимущества и нам.

— Мне почему-то не кажется, что Вилли придерживается подобной точки зрения, — резко возразил Белая Гавань. — А если и придерживается, я...

— Точка зрения Вилли может оказаться неожиданной для тебя, — прервала его Хонор. — Но я предложила быть честными и, когда говорила о “преимуществах для нас”, имела ввиду не парламент.

Граф резко закрыл рот, словно проглотив рвавшиеся наружу слова, и Хонор вздрогнула от внезапной боли — как у человека, внезапно столкнувшегося с предательством, — которая промелькнула в его голубых глазах. Но Хонор не позволила себе слабости и с подчеркнутым спокойствием встретила его взгляд. После нескольких секунд оглушительной тишины она печально улыбнулась.

— Хэмиш, нам просто необходимо на некоторое время расстаться, — мягко сказала она и, предвидя его возражения, подняла руку. — Нет. Не надо спорить. Я пришла не для того, чтобы препираться или обсуждать принятое решение. Я уже согласилась принять командование. Но я хотела сказать вам об этом сама. Решение далось мне не так уж просто, и, уж конечно, я понимаю, что Яначек сделал мне предложение вовсе не по доброте душевной. Но для меня это словно дар Божий.

— Но...

— Я сказала, нет, — мягко перебила она. — Хэмиш, мы уже год ходим вокруг да около, и это убивает нас обоих. Вы это знаете, Нимиц и Саманта знают. Знаю и я... и Эмили.

Граф побледнел как мел. Мгновенной волной накатили его чувства: сделать так, чтобы она этого не говорила, чтобы взяла свои слова обратно, притвориться, что ничего не слышал... Но он был слишком честен, а потому промолчал. Она ощутила его стыд за то, что нелегкую задачу сказать правду вслух он свалил на её плечи.

— Я люблю тебя, — еле слышно сказала она. — Ты тоже любишь меня, но любишь и Эмили. Я знаю это, но знаю, что теперь, особенно после этой чертовой свистопляски, мы не вправе дать волю чувствам. Не вправе, чего бы мы ни хотели и как бы отчаянно мы этого ни хотели. Вот только я недостаточно сильна, чтобы перестать хотеть.

На глаза наворачивались слезы, но она не позволила им пролиться.

— Вряд ли я когда-нибудь найду в себе достаточно сил, поэтому мне надо искать другой путь. И мне кажется, что я нашла единственно возможное решение, за которое никому не придется платить неприемлемую политическую цену.

— Но они предлагают тебе это назначение, чтобы погубить тебя! — возразил он.

— Я бы не стала трактовать всё это именно так, — ответила Хонор, — Существует реальная проблема, и им на самом деле необходим кто-то, способный решить её, чтобы не случилось катастрофы. Но ты прав: если беда все же случится, им нужен козел отпущения. Более того, я склонна думать, что они, в первую очередь, рассчитывают как раз на такой исход. Но это не меняет двух обстоятельств: кому-то в любом случае надо сделать эту работу... и это даёт мне предлог, позволяющий оказаться подальше от тебя. Хэмиш, для меня очень важно, чтобы ты понял. Я не в состоянии находиться все время рядом с тобой, зная и о твоих чувствах, и о своих. Просто не в состоянии. Тут нет ни твоей вины, ни моей. Так уж вышло.