Охота за головами на Соломоновых островах - Кэролайн Майтингер

В тот миг, когда я надела водолазные очки, все стало понятным и ясным: в тропиках можно отлично заниматься живописью без опасения ослепнуть. У меня сразу появились глаза не хуже, чем у местных жителей.

Ту роль, которую играют у туземцев глубокие глазные впадины, выступающие, как карниз, надбровные дуги, обрамленные густыми бровями, малая величина глаз и выпуклые скулы, защищающие глаза от ослепительного отражаемого землей света, теперь стали играть водолазные очки. Они даже превосходили устройство глаз местных жителей, и теперь я видела все, словно через два черных тоннеля. Отлично различая краски и детали на теневых сторонах, я не должна была больше моргать и щуриться; помимо всего, через них я видела обрамленные композиции. Было бы еще лучше, если бы они давали квадратное или продолговатое обрамление или, скажем, имели крошечную установку для кондиционированного воздуха. Но даже в теперешнем виде они были незаменимы.

В дальнейшем у меня никогда не было недоразумения с глазами, хотя мне частенько приходилось за работой снимать очки, так как местные мужчины относились к ним с подозрительностью и не позволяли нам приближаться, если видели меня в очках. Дети подымали истошный крик, а женщины прятались куда попало.

Наше первое возвращение в Пататива было настоящим событием. Обыкновенные очки здесь хорошо известны благодаря старосте, который носил их для украшения, и все отлично знали, что он ничего не видит сквозь густо засаленные стекла. Из моих водолазных очков стекла были вынуты, но вместо обыкновенной никелированной оправы имелись два черных тоннеля, полностью скрывавших верхнюю часть моего лица. Никто из жителей не выражал удивления, но толпа, встретившая нас на берегу, была явно взволнована. Кругом царила тишина, и точно так же, как когда-то рассматривали мои покрытые лаком ногти, теперь меня внимательно изучали со всех сторон, и, если мне приходилось сделать шаг назад или в сторону, я неизменно наталкивалась на кого-либо из поклонников моей новой внешности. Насколько можно было понять, жители решили, что мои водолазные очки являются наивысшей формой того украшения, что носил лишь староста.

Теперь я начала работать и с упоением рисовать в условиях физического комфорта. Приступив снова к портрету Майка, мы обнаружили, что Майк смотрит на нас с интересом. Обычно туземные модели имели несколько испуганный вид, что объяснялось моей манерой бессознательно гримасничать во время работы. Теперь гримас не было видно, и это надо считать еще одним достоинством моих водолазных очков. Я видела перед собой очаровательного и великолепного Майка, таращившего на меня глаза с неподдельным удивлением. Раньше он садился позади меня и смотрел, как я работаю; теперь он уселся передо мной и смотрел мне прямо в лицо. Отец Майка принес показать нам танцевальную трость, но, увидев меня, встал, изумленный, рядом с Майком. Несколько позже приковыляла мать Майка и встала позади мужчин. Ее роте черными, прогнившими от жевания бетеля зубами был широко раскрыт, а глаза уставились прямо на меня в твердой уверенности, что я ее не вижу.

Только ограниченный размер холста не позволил мне превратить его в фриз и нарисовать всех явившихся родственников Майка. Мы не знаем, какой вывод сделали местные жители из поучительной истории с водолазными очками, но читателю ясно, что результат был отличным.

В то утро, когда мы заканчивали портрет семейства, к нам подошел староста и, отразив на своем широчайшем, коричневом и лоснящемся лице все очарование, на которое способен бывший охотник за черепами, попытался «подарить» нам украшение из раковин, надетое на голове Майка. Мы давно и безуспешно пытались купить такое украшение, достать которое очень трудно; теперь таких украшений не делают, а если кто-либо продает, то миссионеры или плантаторы немедленно его покупают. Подобные украшения делались для настоящих туземных вождей, а так как нынешние старосты назначаются администрацией, то и украшений им не полагается. В продаже такое украшение котируется от пяти до десяти американских долларов, и мы пришли в восторг не только от обладания таким украшением, но и от мысли, что, став желанными гостями в Пататива, получаем от жителей в знак уважения столь редкий подарок.

Оказалось, что все это не так и что староста намерен использовать возможность получения для себя пары водолазных очков, надев которые миссис замечательно похоже изобразила Майка — сына Дэви, и Мэри — жену Дэви, и Дэви — мужа Мэри и отца Майка. А бананы на картине до того хороши, что просто хочется смеяться от удовольствия.

Я протянула ему свои очки, чтобы он мог убедиться, какую дурацкую сделку он совершает. Он снял свои очки, делавшие его практически полуслепым, и напялил водолазные. Увиденный им мир показался ему таким же прекрасным, каким он был в действительности, а местные жители, окружив старосту, разглядывали его с неменьшим интересом, чем недавно смотрели на нас. Но когда староста оглядел всех присутствующих, толпа с почтительной улыбкой отступила несколько смущенная.

Староста получил водолазные очки (у нашего хозяина их было не менее полудюжины), и мы, чувствуя некоторый стыд, увезли ценное украшение к себе в Сеги.

— Верните это обратно… — сказал наш хозяин. — Верните немедленно… Староста не имел права подарить это украшение, так как оно ему не принадлежит. Ему так захотелось получить водолазные очки, что он рискнул отдать чужую вещь…

И украшение вернулось в деревню, хотя несколько иным путем.

Несколько дней спустя Майк появился в Сеги с визитом, который, казалось бы, не имел специальной цели. В сопровождении еще двух парней он подошел к краю веранды и поздоровался с нами. В руках он держал ожерелье, являвшееся вторым украшением вождя; он не предлагал его купить, а просто стоял и держал украшение в руках. Я терпеливо ждала объяснений парней по поводу их посещения, но, не услышав ни слова, ушла в комнату работать. Маргарет осталась на веранде и дождалась момента, когда Майк предложил обменять ожерелье на водолазные очки. Оказывается, деревенский староста хвастался вовсю, рассказывая своим сородичам, какие замечательные вещи он видит сквозь новые очки, и Майк, не без основания считая себя ближе к миру искусства, захотел иметь такие же волшебные глаза, так как намеревался заняться писанием портретов в европейском стиле. Он получил водолазные очки, так как наш хозяин отдал нам весь свой запас, после чего, вручив Майку не принадлежавшие ему ожерелье и прежний «подарок», отослали его в деревню.

В здешних краях существует своеобразное право наследства и, если мы все правильно поняли, звание вождя наследуется по мужской линии, а обычное имущество по женской. Например, все дети принадлежат роду матери, и их законным опекуном является не их отец, а брат матери. Наследство оставляется главой семьи не собственным детям, а детям сестры, за исключением украшений, символизирующих власть вождя, которые составляют его личную собственность и переходят потомкам вместе с титулом. В других районах или даже в отстоящих недалеко одна от другой деревнях право наследования может быть совершенно противоположным.