Свет праведных. Том 1. Декабристы - Анри Труайя

– Какая чудесная прогулка! – неуверенным голосом по-французски произнесла Дарья Филипповна.

– Да, – по-русски подхватила Софи. – Даже если мы не увидим ни одного волка, останется приятное воспоминание.

– Вы их увидите! – ответил Николай. – Я вам это обещаю! Наши крестьяне их обнаружили, окружили и ждут лишь сигнала, чтобы начать облаву.

Конюхи подтянули лошадей. На поляну высыпало много народу. В гуле болтовни возвышался голос Михаила Борисовича, отдававшего приказы. Крепостные девушки переходили от одной группы к другой, предлагая дамам шкатулку с расческами, щетками, булавками и ароматной водой для тех, кто пожелал бы поправить туалет. Софи спросила у Николая, кем был гость лет тридцати с тонкими губами и длинным носом, который подошел к Марии, обменялся с нею парой слов и удалился твердой походкой.

– Это Владимир Карпович Седов, – ответил Николай. – Странный человек, одинокий, заносчивый, необщительный. Он мог бы сделать блестящую карьеру в морском флоте, но из-за какой-то, я не знаю какой, скверной истории ему пришлось подать в отставку и удалиться в свое имение.

– В свое крохотное имение! – подхватила Дарья Филипповна. – У него всего двести душ. И я бы не удивилась, если б оказалось, что по меньшей мере половина из них заложена.

– Интересно, на что же он живет! – заметил Николай.

– На долги! – пояснила Дарья Филипповна. – И кроме того, говорят, что он торгует хорошенькими девушками из крепостных. Он обучает их манерам, французскому языку, пению, живописи, всякого рода занятиям, которые нравятся мужчинам…

Николай расхохотался, да так по-мужски громко, что это рассердило Софи.

– И как только хорошо подготовит девушек, – продолжила Дарья Филипповна, – он продает их очень дорого. Мне рассказывали о некоей Дуняше, за которую он получил пятьсот рублей.

– Может быть, это сплетни! – усомнилась Софи.

– Нет дыма без огня!

– В деревне самые слабые огоньки чреваты густым дымом!

– Господи, какая вы странная! – воскликнула Дарья Филипповна. – Возражение – чисто парижское!

И, наклонившись к Софи, она очень быстро добавила:

– Посмотрите… видите, как мой Вася ухаживает за вашей Марией!.. Знайте, он без ума от нее с самого детства!.. Вася, конечно, ни за что на свете не признается в этом, но я, его мать, читаю в душе сына, как в открытой книге!.. Ну разве они не прелестны вдвоем!.. Но не будем громко озвучивать то, чего желает наше сердце, лукавый может услышать это и помешать нам!.. А вот и наш дорогой граф Туманов с женой!.. Мне кажется, вы с ними знакомы!.. Необыкновенно милые люди!..

Софи отметила, что Вася разговаривал с Марией очень почтительно, а девушка слушала его плохо, с недовольным видом и нервно теребила свою юбку хлыстиком. Совершенно очевидно, ухаживания юноши были ей неприятны. Вдалеке раздались крики загонщиков и яростный лай. В своре гончих было несколько легавых собак, принадлежавших соседним помещикам, а также несколько паршивых и злобных деревенских псов.

– Господа! – крикнул Михаил Борисович. – Пора! Давайте займем наши места!

Мужчины откланялись и отошли от дам. У всех были ружья через плечо и ножи на поясах. Даже у прихрамывающего и нескладного графа Туманова болтался длинный кинжал у ноги.

– Нам нечего опасаться, если мы останемся здесь? – вдруг встревожившись, спросила Дарья Филипповна.

– Абсолютно нечего! – ответил Николай. – Загонщики гонят волков на противоположную сторону леса. К тому же мы оставим с вами несколько мужиков и одного стрелка для вашей защиты.

– Я бы очень хотел стоять на страже, – сказал Башмаков.

Дарья Филипповна лично поблагодарила его. Все остальные охотники удалились. Дамы присели на стволе срубленного дерева, чтобы поговорить о недомоганиях, моде и случаях. Дети затеяли игру в жмурки на поляне. Иногда чья-нибудь мать поднимала голову и говорила:

– Остерегайтесь волков! Не потеряйтесь среди тропинок!

Хор послушных голосов отвечал:

– Хорошо, матушка… да, да, тетенька…

Всерьез играя роль защитника, Башмаков обнюхивал воздух, вращал глазами и подбрасывал то и дело ружье в руках. Вдруг разговоры смолкли, игры прекратились, привязанные лошади навострили уши. Голоса крестьян и лай собак, усиленные лесным эхо, казалось, доносились со всех сторон одновременно. Слышны были даже удары дубин загонщиков, бивших по стволам деревьев, чтобы испугать волков. Прозвучало несколько отдельных выстрелов.

– Сохраняйте хладнокровие, дамы, – сказал Башмаков. – Эхо обманчиво.

Его черные усы большинству внушали доверие. Софи огляделась, взглядом ища Марию, но не увидела ее. Встревожившись, она вернулась к коляске и спросила кучера, не видел ли он молодую барыню.

– Они пошли туда, – ответил он, рукой указав на просеку, утопающую в зарослях папоротника.

– Совсем одна?

– Да, барыня. Это неосторожно!

Сделав несколько шагов в упомянутом направлении, Софи позвала: «Мария! Мария!», не дождалась ответа и продолжала идти молча, сдерживая дыхание. Она не смогла бы объяснить, почему замолчала. Ею руководила интуиция. Вскоре до нее донесся шепот. Она остановилась.

– Оставьте меня! Оставьте! – прозвучал голос Марии.

Интонация была умоляющей. Захрустели ветки. В зарослях послышался шум борьбы. Софи бросилась вперед, пробилась сквозь стену папоротника и увидела стоявших лицом к лицу Владимира Карповича Седова и Марию. Он держал ее за запястья и пытался прижать к груди. Отбиваясь от него, девушка уронила шляпку. Лицо ее побледнело, исказилось. Прядь волос упала на щеку. Движимая возмущением, Софи подняла хлыстик, который уронила девушка, и ударила им по руке Седова.

– Отпустите ее! – закричала она. – Подите прочь!

Он разжал пальцы, отступил на шаг назад, и на его лице появилось саркастическое выражение. Вмешательство молодой женщины, видимо, позабавило его больше, нежели смутило. Мария закрыла лицо руками.

– Ну же! Чего вы ждете, сударь? – снова заговорила Софи. – Уходите! Уходите!

Последнее слово замерло у нее на губах. Она вытаращила глаза, и сердце у нее упало. Прямо перед нею, вдоль тропинки бежал заросший серой шерстью волк с хитрой мордой. Вытянув шею, открыв пасть, он не торопясь семенил, будто пританцовывал слегка, и ничуть не опасаясь, что его настигнут охотники. Ружье Седова стояло у пня. Вытянув руку, он схватил оружие за дуло, очень неловко. Но не успел приложить его к плечу, как слева раздался выстрел. Волк отскочил в заросли. Сухо грянул другой выстрел. Раздался крик Башмакова:

– Я попал в него!

Справившись с волнением, Софи взглянула на золовку. Девушка как будто не сознавала, какой подвергалась опасности. Взгляд ее блуждал. Щеки порозовели вновь. Неподалеку от нее стоял, улыбаясь, Седов, он был хладнокровен, равнодушен, заносчив. Кусты раздвинулись, и появился Башмаков, громогласный и жизнерадостный спаситель.

– Так что? Вы заснули, Владимир Карпович? – сказал он. – К счастью, я совершал обход!.. А если б я тут не оказался!.. Роскошный зверь!.. Пошли посмотрим на него!..

Софи и Мария последовали за ним. Седов воспользовался случаем, чтобы исчезнуть. На поляне потрясенные дамы окружили двух неосторожных женщин:

– Какое безрассудство так далеко уходить! Когда мы услышали крики, выстрелы, то боялись самого худшего!

При этих людях, окруживших их, Софи не смогла расспросить золовку, как того хотела. Дарья Филипповна протянула девушке флакон с солью.

– Вдохните, вам станет лучше после страха, которого вы натерпелись!

– Я не испугалась, – ответила Мария.

Вернулась группа крестьян, они за лапы тащили туши волков. Зверей уложили в ряд на землю. Некоторых добивали ножом. Их шерсть была залита алой кровью. Собаки, виляя хвостом, тыча мордой в землю, бегали вокруг. Возбужденные запахом лошади ржали и тянули повода. Чуть позже прозвучал рог, и охотники вернулись к месту сбора.

– На моем счету два зверя! – сообщил Николай, подходя к Софи.

Он светился детской радостью. Когда Дарья Филипповна рассказала ему об опасности, которой избежали его жена и сестра, Николай испугался, стукнул кулаком по лбу и сказал:

– Боже мой! Подумать только, что могло случиться! Молодец Башмаков! Я должен отблагодарить его!..

Сам Михаил Борисович похвалил Башмакова за быстроту его вмешательства и удивился, что Седов до такой степени утратил осторожность.

– Я собирался выстрелить, когда месье решил, что ловко опередит меня, – заявил Седов. – Впрочем, охотно признаю, что у меня получилось бы не лучше, чем у него.

Это замечание, произнесенное резким тоном, вызвало неловкость у присутствующих. Непорядочность Седова пробудила сильное раздражение у Софи. Ей пришлось сдержаться, чтобы не разоблачить его при всех. Но Михаил Борисович уже приглашал своих гостей полюбоваться картиной охоты: семнадцать волков! Ничего особенного в этом не было. Вороны смело расселись на самых высоких ветвях. Другие с карканьем кружились в небе.