Подлинная история русского и украинского народа - Андрей Медведев

Другому автору, Панасу Мирному, он жаловался:

«У нас в Киеве г. Чикаленко тоже думает издавать украинскую газету. Но он ставит редактором Ефремова. А я уже хорошо знаю и Ефремова, и Гринченко, и Лотоцкого, которые заводят у нас правописание галицкое, а украинские народные формы решили выбросить — даже в книжках для народа, еще и напихают язык временами чисто польскими словами и падежами».

В 1914 году история повторилась. У воззваний, написанных по-украински, читателей не нашлось, пришлось писать их на русском. Но идеи войны против России вместе с Австрией тоже как-то не встретили понимания в массах. И тут еще надо понимать — украинофилы, в том числе и связанные с Веной, были совсем немногочисленны. В отчетах Департамента полиции Российской империи лидеры движения по городам Малороссии приводятся поименно, а адреса, где проходят «тайные» собрания, идут отдельным списком.

В Вене все годы Первой мировой войны действовала так называемая «Головна Укранська Рада», которая объявила, что представляет всех русинов (это по австрийской терминологии, а по сути русских) Галиции. Представлявшая «всех русинов» Рада, к слову сказать, вопрос о Талергофе или этнических чистках ни разу не подняла, видимо, полагая, что в лагерях умирают не русины. Или вовсе не люди. Что неудивительно, ведь возглавлял ее депутат парламента Кость Левицкий, тот, что просил власти уже как-то разобраться с москвофилами. И вообще настроения Рады были такими верноподданническими, что один из ее членов, Иван Макух, потом писал, что «деятельность Рады была больше австрофильской, чем этого требовали обстоятельства». И что интересно, пропагандистскую работу украинские деятели вели не только в Малороссии, но и по всей Европе. Часть своих брошюр и воззваний они писали на немецком, румынском и даже болгарском, убеждая всех в ценности украинской идеи. Из отчета полиции Российской империи:

«Кроме перечисленных выше изданий, обращают на себя внимание выпущенные в 1914 году в свет Союзом освобождения Украины и отпечатанные в Софии на болгарском языке сочинения под заглавием «Обзор украинской истории» и «Не освобождение, а угнетение народа». Первое сочинение принадлежит Михаилу Грушевскому, профессору истории первоначально Киевского, а затем Львовского университета; второе же — доктору Лонгину Цехельскому, украинскому депутату в австрийском рейхсрате.

Профессор Грушевский в своем сочинении тенденциозно игнорирует постановление Перяславской рады, выразившееся в знаменитом завете истории: «Водим под Царя Московского православного», подчеркивая, что Богдан Хмельницкий отдал Украину под владычество русского Царя, называет гетмана Мазепу «добрым водителем», отмечая при этом, что «Мазепа, соединив свои казацкие полки с шведской армией, повел Украину против русского царя», и доказывает, что украинцам в Галиции свободнее живется, чем в России, что в период времени с 1900 по 1905 год украинская национальность возродилась и в Российской Империи и что украинское движение в России ныне растет все более и более и дает положительные результаты».

Грушевский знал, о чем он писал. Ведь именно он играл важную роль в том самом возрождении украинского народа в 1905 году, потому что как раз в это время он принялся активно ездить из Львова в Киев.

Глава 14

На пути к катастрофе: хроника бездействия

«Украина, добровольно присоединившаяся к России, чтобы найти успокоение под покровительством «Единоверного Государя», не забилась ли через несколько лет судорожно, как пойманная птица, почувствовав на себе руку развращенного и черствого подьячего. Она почувствовала, как щупальца московского бюрократического спрута проникают внутрь, задерживая свободное развитие, парализуя ее самоуправление, внося смуту и разделение. Политическая жизнь Украины пала… «Княжения и народы» влеклись, как закованные невольники, за триумфальной колесницей правящей бюрократии, и толпа их все увеличивается к удовольствию заказчиков, одобренных учебником истории и географии. Тюрьма народов разрасталась и распространяла свои помещения, увеличивала свои штаты и оклады и умножала армию навербованных из отбросов тех же народов опричников, охранявших камеры арестованных и разрабатывавших все новые и новые способы предупреждения и пресечения».

Журнал «Украинский вестник» начал выходить в Петербурге в 1906 году, и с первого по седьмой номер передовые статьи туда писал как раз Михаил Грушевский. Выходил журнал, надо сказать, не долго, полиция его закрыла в том же 1906 году. Теперь этот факт довольно часто приводят среди прочих, чтобы продемонстрировать, как реакционное русское правительство унижало украинцев и уничтожало украинскую мысль. Что, конечно, выглядит странно. Как раз тот факт, что журнал издавался почти полгода, это явное свидетельство того, что чиновники империи к своим функциям относились кое-как. Или просто были тайными революционерами. Иначе чем объяснить, что журнал, который сеял семена сепаратизма, ненависти и русофобии — один пассаж про отбросы народов чего стоит — прожил так долго. И вот еще, в Австро-Венгрии, которую украинские историки так любят приводить в качестве примера демократического общества, где украинцев ценили и уважали (не то что в лапотной России), русофилов сажали в тюрьму за книгу на русском языке или за православную икону.

В годы Первой мировой войны украинские движения в России резко активизировались. Сыграли свою роль несколько факторов — и общая слабость империи, и собственно война, способствовавшая ухудшению экономического положения. И конечно, отсутствие жесткой государственной идеологии. Потому что проблема империи была не в том, что либералы и революционеры так уж активничали, а в том, что власти не могли внятно сформулировать национальную, государственную идею. Слабая власть махнула рукой на растущий сепаратизм регионов, примерно как в последние годы СССР Москва безучастно смотрела на происходящее на национальных окраинах. В первой Государственной думе уже заседали украинские партии, в столице, в Киеве и Москве вовсю печаталась украинская пресса, то есть юридически империя продолжала делать вид, что нет ни Украины, ни украинцев, ни вообще такого вопроса. Официальные газеты упорно продолжали именовать Малороссию Малороссией, будто не замечали, что политическое и культурное понятие «украинец» все больше приобретает иной, национальный оттенок, и продолжали печатать неубедительные статьи о том, как все малороссы в едином порыве не хотят знать никаких украинцев.

«Газета «Новое время», январь 1914 года

В «Киеве» напечатано любопытное письмо одного учителя малоросса, проливающее свет на отношение малороссов к русскому языку. Автор пишет, что каждый знающий Малороссию честный человек, положа руку на сердце, не может сказать, что малорусский народ (исключая, конечно, политиканствующих украинофилов) считает себя отдельной нацией — не-русским народом. В среде народной нет ни малейшего стремления к обособленности, стремление же к объединению замечается. Учителя-украинофилы на съезде в Петербурге требовали изгнания русского языка и замены его малорусским. Между тем русский язык на месте — в Малороссии — получил все права гражданства, его предпочитают малорусскому, малорусская книга не читается в школьной библиотеке, которой заведует автор письма, крестьяне решительно отказывались брать малорусские книги. Если бы учителя попробовали преподавать в школе на малорусском языке, то крестьяне бы немедленно на них ополчились, как это и было даже в такие, как 1904–1906 года. Спрашивается, зачем же вводить в школу малорусский язык, если сам малоросс предпочитает язык русский».

Фактически власть согласилась с тем, что происходит, дав карт-бланш украинскому сепаратизму. Я не вижу смысла писать в этой книге о деятельности всех украинских партий в предреволюционный период. Их было немало, но все они были малочисленны. Имена их лидеров вряд ли что-то скажут читателю, потому что они и узким специалистам не много говорят. Принципиально все же рассказать о знаковых фигурах украинского движения. В частности, о Михаиле Грушевском, который очень тесно был связан не только с австрийской политической элитой, но и с разведкой.

Иван Сикорский

В январе 1914 года общее собрание членов Клуба русских националистов в Киеве отправило председателю Совета министров империи телеграмму. Тут стоит пояснить — Клуб русских националистов — это не то, что многие подумали. Это была не банда русских скинхедов, которые ходили и били по ночам гуляющих по Киеву в вышиванках украинофилов. Клуб был внепартийной, общественной организацией, умеренно-правого толка. Членами клуба были юристы, журналисты, политики, священники, среди них был и упомянутый мной граф Бобринский (о его «страшном национализме» я писал довольно подробно), и, например, русский психиатр, профессор Киевского университета Иван Сикорский, отец знаменитого авиаконструктора Игоря Сикорского. Иван Алексеевич, кстати, написал в 1913 году доклад «Русские и украинцы?!», и там была глава «Вероятная будущность терминов «украина», «украинцы». Сикорский писал: