Наука страсти - Джулиана Грей

— Да, сэр. — Она, как в трансе, двинулась к двери.

— Элис, — негромко окликнул ее Эшленд.

Она остановилась.

— Вы в самом деле думали, что я не узнаю? В самом деле считали, что так может продолжаться вечно?

Элис круто повернулась.

— А вам-то какое дело, если и думала? Изабель все-таки получила то, что заслуживала! Она вас дурачила, всех вас, а вы бегали за ней, как шавки, и нюхали у нее под подолом! Просто удержаться не могли, правда? И никогда не понимали, что она собой представляет. Не могли поверить, что такая красавица может быть… о, не злом, а просто ребенком, эгоистичным ребенком. Небось вы думали, что граф был ее первым любовником? Небось думали, что можно спокойненько отправиться в Индию со своим полком, а Изабель прекрасно обойдется без внимания, без всеобщего восхищения и флирта? Небось думали, она такая же верная, как вы!

Эшленд смотрел на нее, сжимая и разжимая кулак.

— Полагаю, так я и думал.

Элис отвернулась, шагнула вперед, но остановилась в дверях и еле слышно произнесла:

— Дело не в вас, ваша светлость. То, что она натворила, почему вас бросила. Просто, чтоб вы знали. Все дело в ней. И я всегда считала, что в мире нет другой такой дуры, раз она ушла от вас.

Эшленд скрестил на груди руки.

Элис смотрела себе под ноги, держась за косяк двери.

— Я оказала Мэри услугу, большую услугу. Она знать не знает, какой шлюхой была ее мать.

— Не знает, — согласился Эшленд. — И да поможет мне Бог, никогда и не узнает.

К тому времени как Эшленд постучался в спальню Эмили, уже стемнело. Ему открыла высокая худая леди с аккуратной прической и посмотрела на него необыкновенно яркими карими глазами.

— А. Мисс Динглеби. Могу я минутку поговорить наедине со своей невестой?

Брови мисс Динглеби взлетели вверх. Розовые губы — с точки зрения Эшленда, чересчур невинные, но Олимпия всегда был чрезмерно ироничен — насмешливо изогнулись. Она оглянулась в освещенную лампой комнату.

— Все в порядке, Динглеби, — послышался резковатый голос Эмили. — Заверяю вас, он меня не похитит.

Мисс Динглеби снова повернулась к Эшленду.

— Благодарение небесам, я сумела хоть как-то достучаться до ее здравого смысла. Так что буду очень вам обязана, если вы не испортите все своей мужской несдержанностью.

— Заверяю вас, у меня нет намерения что-либо портить. — Эшленд помолчал.

— В самом деле? — Мисс Динглеби вызывающе вскинула одну бровь и прошла мимо него, оставив дверь приоткрытой на приличные несколько дюймов. Эшленд ее закрыл.

Он подошел к Эмили, сидевшей на стуле перед красивым секретером красного дерева с пером в руке. Лампа освещала ее золотистые волосы и подчеркивала изящные черты лица. Перо в пальцах слегка дрожало. Сердце Эшленда едва не выскочило из груди.

Он подвинул к Эмили еще один стул и устроился на самом краю. Свет падал ей на очки так, что Эшленд не мог толком разглядеть выражение ее глаз. Возможно, выжидательное. Или настороженное. Эшленд взял ее холодную руку и слегка сжал.

— Ваше высочество, — произнес он, — я прошу о милости.

Глава 21

Маркиз Сильверстоун поморгал, снял очки, протер их неприличного вида носовым платком и снова водрузил на нос.

— Боже правый, Гримсби! Ты только посмотри на себя!

Мисс Динглеби чуть-чуть поправила лиф Эмили.

— Не Гримсби. Ее королевское высочество Эмили, принцесса Хольстайн-Швайнвальд-Хунхофа. — Она отошла на шаг, окинула Эмили критическим взглядом и повернулась к Фредди. — Советую постараться и запомнить этот факт, ваша милость — В словах «ваша милость» прозвучало откровенное пренебрежение.

Фредди присвистнул.

— Тем не менее платье на тебе просто сногсшибательное, Гримсби. Отец уже видел?

— Еще нет. — Эмили покрутилась перед зеркалом, надеясь, что ни Фредди, ни мисс Динглеби не заметят предательского румянца, быстро заливающего ее щеки.

— Ну, тогда завтра он будет потрясен. Надеюсь, бедняга сумеет сохранить разум. — Фредди театрально зевнул и лениво похлопал себя по губам. — Хотелось бы мне оказаться там и увидеть это своими глазами.

— Фредди. — Эмили отвернулась от зеркала и подбоченилась. — Ты и твоя сестра завтра и шага из дома не сделаете. Ни единого шага. Это понятно? Бал дается только для взрослых. — Она многозначительно посмотрела на него суровым взглядом Гримсби, предостерегая — не распускай язык!

— Что, даже по саду нельзя прогуляться?

— Не умничай! Если я хоть краем глаза увижу, как ты пытаешься прокрасться на бал в поисках приключений, я… я…

— Начнешь рассказывать отцу сказки?

Эмили взглянула на Мэри, сидевшую в углу и яростными движениями карандаша зарисовывавшую платье принцессы.

— Мэри, дорогая, пожалуйста, проследи, чтобы твой брат вел себя хорошо.

Мэри подняла свою темную головку и улыбнулась.

— Может, запереть его в комнате?

— Вот это, я понимаю, характер. — Эмили снова повернулась к зеркалу. Она не собиралась привязываться к Мэри, но разве можно удержаться? Фредди таскал с собой новообретенную сестру везде, а исключить из своей жизни Фредди Эмили просто не могла. И где-то примерно через неделю Мэри потихоньку начала отбрасывать сдержанность. Она стала делать толковые замечания, появились проблески юмора, неожиданные вопросы, и внезапно обнаружилось, что они все трое много разговаривают и вместе смеются. Зияющая рана в сердце Эмили, тоскующей по своим сестрам, начала понемногу затягиваться. Эшленд входил в комнату, и его вечно нахмуренный лоб разглаживался, и пусть герцог не произносил ни слова — теперь он вообще редко что-нибудь говорил, словно каждое его слово облагалось налогом, — Эмили замечала, как теплеет его единственный глаз и смягчаются складки вокруг рта.

Она оказалась в окружении, заложницей в этой новой семье, толпившейся вокруг, заявлявшей свои права на нее. Договор на аренду великолепного особняка с двумя входами на Итон-сквер подписали еще неделю назад, но Мэри с Фредди по-прежнему проводили время на Парк-лейн, под бдительным присмотром герцога Эшленда.

Сам герцог Эшленд, как, задыхаясь от восторга, сообщали светские колонки, был так влюблен в свою царственную невесту, что редко отходил от нее хоть на шаг. Даже во время сна.

— Да там чертовски скучно. Мебели почти нет и никакого общества, кроме слуг и этой старой жерди, французской гувернантки Мэри. Боже, как я счастлив, что я не девочка. Гувернантки — это просто дьявольское занудство. — Он кинул многозначительный взгляд на мисс Динглеби, но та его проигнорировала.