Perpetuum mobile (Гроза над Миром – 2) - Венедикт Ли

Лора уперлась ладонями в края скамьи, на которой сидела, чтобы удерживать равновесие. Нойс скорчилась рядом. Ощутив, как вздрагивает ее тело, Лора поняла, что ею владеет такое же отчаяние.

Что имеете сказать в оправданье? Лора, собрав силы, выругалась, припомнив слова погрязнее. Нойс встрепенулась.

– Все наоборот. Бандиты, переодетые солдатами и офицерами, пытались нас обесчестить и погубить.

Судья причмокнул, укоризненно покачал дыне-образной головой.

– Добавьте сюда бандита, переодетого генералом.

– Да.

Короткое слово прошелестело в воздухе, как шарик от пинг-понга.

– И бандитов, переодетых адмиралом Геллой и директором Астером… – судью разбирал смех, в публике тоже приглушенно зафыркали. – …А также депутатами Конгресса…

Он развеселился не на шутку, толстое брюхо колыхалось. Внезапно успокоился, взял карандаш, подсчитал что-то на клочке бумаги.

– М-да! Шестикратное – не менее. Весьма. Суровое. Наказание. Таковое объявляю. Исполнить завтра. Утром. А пока осужденных накормить и увести.

Их накормили и отвели камеру. Кажется, человек из ОСС возражал, но Лора перестала понимать происходящее. Ей было уже все равно.

В камере она дождалась, пока Нойс забудется тяжелым сном на жестком тюфяке на полу. Сняла самодельное, сшитое Нойс «платье». Недолго носила… Свила в жгут и приладила к решетке на окне. Главное – не медлить и не задумываться.

– Давай завтра… – хрипло сказала Нойс.

Когда она проснулась?

– Что… завтра… – прошептала Лора.

– Завтра мне Антигону изобразишь. А сейчас я спать хочу. Ты мне мешаешь.

– Завтра нас убьют! – в отчаянии крикнула Лора.

– Вот и хорошо. Самим незачем суетиться.

Лора размотала жгут, ткань оказалась на диво не мнущейся, оделась. Легла рядом с Нойс, та обняла ее. Плакать сил не было, и незаметно Лора уснула.

Очнулась незадолго до рассвета. Нойс уже не спала. Лежала на спине, закинув руки за голову. Тихо улыбалась.

– Мне девочки снились. Сказали: «не бойся, мама, у нас все хорошо».

Лора ужаснулась своей вчерашней решимости. Пусть Нойс не хочет жить – ее можно понять, но с мыслью о собственной близкой смерти Лора сейчас смириться не могла.

Лязгнул дверной засов, за ними пришли.

Сознание внезапно сузилось, и дальнейшее Лора воспринимала отдельными отрывочными образами…

Утро, когда большой город еще спит. Улицы пустынны, лишь мусорщик катит тележку.

В проеме меж двух высоких зданий висит над землей огромное красное солнце. На него совсем не больно смотреть.

Базарная площадь. В торговых рядах заметно шевеление – продавцы начали выставлять товар.

Высокий помост на толстых брусьях, вблизи наверх не заглянуть. Крутая лесенка.

Лора поднялась, хватаясь для страховки руками за верхние ступени, оттолкнув того, кто хотел ее подпихнуть. А Нойс приняла помощь.

На помосте два столба, с них свисают цепи. Лору и Нойс приковали друг напротив друга за поднятые руки.

Судейский клерк кивком отпустил полицейских и загнусавил, близоруко заглядывая в бумажку:

– Особы, называющие себя Лора и Нойс! Высоким судом Хаонка вам вменены следующие нехорошие поступки. Неправильная швартовка. Расцарапанье ногтями внешности должностного лица при исполнении. Укушение другого лица. И третьего. Бездоказательные предположения о некомпетентности Высокого суда. И оскорбление оного базарными словами. Приговор: один час общественного порицания.

Спрятал шпаргалку в карман и гордо удалился. Скрип ступеней под его ногами вдруг сменился грохотом и сдавленной руганью. Вскоре Лора увидела его идущим к рыночным воротам и заметно припадающим на правую ногу. Но гордо выпрямленная спина выражала достоинство…

Не скрывая изумления, Лора спросила:

– Нойс! Это – всё?

– Тебе мало? Попроси, добавят.

Нойс отвечала, не подымая головы, поза ее выражала покорность судьбе. «Может, так и надо». Чем меньше рыпаться, тем лучше. Лора опустила руки, насколько позволяла длина цепей, коснулась ладонями затылка. Если волосы отрастают на полмиллиметра в день, то привычный облик она восстановит года через три. «К Марии недотраханной! Буду стричься под мальчишку, и пусть Дан привыкает. Он, возможно, уже дома… И в панике разыскивает меня…»

Уходя в отпуск, Даниэль не поделился с ней планами, но по невзначай оброненным, полунамеками, фразам, Лора знала, что он собирался предпринять. Аэросъемка местности вблизи Южного хребта. Ее муж не только спортсмен-парашютист, но и хороший пилот. За месяц собрался заработать в десять раз больше того, что платит ему в год Банк Магистрата…

День встал над рынком и городом птичьим щебетом и гомоном толпы. Мало кто обращал внимание на двух прикованных к позорным столбам хулиганок. У людей хватает других дел и забот, кроме как попусту глазеть по сторонам. Лишь карманный вор задержался, бросил косой взгляд. Пробормотал: «Хорошенькие. Только кто одной рожу напильником зачистил?» Да мальчишка запустил издалека кукурузным оглодком. Подойти ближе мешал натянутый вокруг канат и скучающий на раскладном стуле молодой, но уже раскормленный полицейский.

Лора не вздрогнула, не пошевелила ни единым мускулом. Умение сосредотачиваться на себе не подвело и на этот раз. Она ощутила эйфорию. Ее город. Ее люди. Ее мир.

Скрип ступеней вывел ее из транса. Бросила взгляд: как там Нойс? Вроде, в порядке. Продолжает играть роль особы, глубоко осознавшей гибельность своих заблуждений. Румяный полицейский поднялся к ним, освободил от цепей.

– Вы раскаялись, девчонки?

– Еще бы, – ответила Лора, а Нойс в знак согласия закрыла на миг глаза.

Сошли вниз с его галантной помощью. Он отпускает их? Лора не утерпела:

– А скажите: каждый проступок – десять минут?

– Да.

– Любой? Совсем любой?

– Ну, разумеется.

Лоре помолчать бы, но язык работал сам по себе:

– Здорово. Мне нравятся ваши законы. За тройное убийство отделаешься получасом скуки и плевков в небеса. Тогда лучше сразу набить десяток, чтоб по мелочам не размениваться.

Парень ответил серьезно, не приняв шутки:

– На прошлой неделе юного бездельника выставили. В Адонисе попался на серийных убийствах и грабежах. Адвокат сказанул речь, и присяжные оправдали…

Лора перебила:

– У голодранца – деньги на говоруна? Выходит: он на деле – разбойник…

– Нам чихать на его похождения в Адонисе. У нас он порешил двоих – привычное ремесло не отпускало…

– И получил звереныш сроку – двадцать минут. Ужас какой, я рыдаю…

– Умер на седьмой минуте. Три ножа в брюхе, заточенный напильник в груди. Люди не только овощами кидать могут. Так-то, девочки.

Нойс больно наступила Лоре на ногу и она, к собственной радости, наконец, заткнулась.

– …Ваша лодка на пристани у седьмого причала. Бывайте здоровы.

– Мы благодарны, – ответила Нойс, хватая Лору под руку. Полицейский успел-таки дать Лоре легкого шлепка в попу, но возмутиться, опять же, не позволила Нойс, чувствительно двинув ее локтем в бок.

Ладно, сдачи получит потом. Они поспешили затеряться в торговых рядах. Там без стеснения, попросили чего-нибудь поесть, заполучили пару черствых лепешек и горсть подгнивших фруктов.

– Делимся поровну или по честному? – спросила Нойс.

Лишний персик достался Лоре, она аккуратно отгрызла целый бочок, порченое выкинула. Ответила на осторожную улыбку Нойс. В шумной, пестрой, пахучей толчее незнакомого рынка в чужом городе ей было, как никогда, хорошо. С чего бы вдруг? Внезапное избавление тому причиной или оттого, что рядом Нойс – единственная здесь близкая живая душа.

– Грех жаловаться, но… архаичное тут правосудие, а Нойс?

И, внезапно вздрогнув, спросила:

– Кто такая Антигона?

Они шли по рядам, и Нойс успела выцыганить еще хлебец, который грызла осторожно, оберегая начавшие подживать губы. Слизнула крошки с уголка рта.

– Одна торопливая девушка. Вроде тебя.

Торговый ряд закончился, выведя к обширному навесу, земля под которым была вымощена деревянными плашками. Прямо на ней кое-где разлеглись бедно одетые люди, кто-то сидел с деревянными чашами в руках. До сиесты еще далеко, но укрытие от полуденного зноя не помешает присмотреть заранее. У одного из столбов, поддерживавших крышу, Нойс остановилась и села, устало опершись об него спиной. Из отгороженного камышовыми циновками угла выглянула усатая рожа и басовито осведомилась:

– Чай сейчас будете?

Именно так: сейчас или потом? О том, что посетитель вовсе откажется, речи даже не шло. Накачаться по горло горячим зеленым чаем и улечься почивать, пока не схлынет дневная жара – что может быть лучше? Лора облизала губы, ощутив жажду.

– Платить нечем…