Рассказы о необычайном - Раби Нахман

Однако, как говорилось выше, отличительным свойством учения хасидизма (это верно и для той его части, которая занимается структурными исследованиями души) является отсутствие систематичности. Эмпирическая природа его открытий и в этой области, как и во многих других, бросается в глаза. И как следствие, в рамках хасидизма не может возникнуть и развиться теория, которая, будучи сведена к одной ключевой формуле, обобщила бы все сделанные наблюдения и открытия в области человеческой души. Однако, с точки зрения хасидизма, первичных импульсов, лежащих в основе всего многообразия чувственно-эмоциональной сферы, совсем немного: половое влечение и себялюбие.

Оценку полового влечения как основного инстинкта, оказывающего влияние на формирование всей личности, мы находим уже в изречениях мудрецов Талмуда. Они не только установили то, что нет человека, который был бы выше подозрений в этой области (подобный подход иудаизма уникален), но и более того: в любом месте, где упоминается грех безо всяких дополнительных определений, подразумевается именно грех, вызванный половым влечением.

Подобный подход нашел еще более глубокое выражение в хасидизме. Хасидские авторитеты не только занимались исследованием происхождения этой страсти и сопровождающих ее психологических феноменов, но и придавали ей первостепенное значение, рассматривая все остальные влечения как ее порождения. Например, раби Нахман из Браслава называл ее основной страстью, поскольку, по его мнению, она включает в себя все остальные. Браславский хасидизм рассматривает половое влечение в качестве основы всех человеческих чувств. Это основная страсть в человеке, охватывающая его всецело, поскольку ею и создается человек, - сказано в одной из его книг.

Это свойство человеческой психики, которое на языке психоанализа называется либидо, является первоосновой всего Творения, в терминах хасидизма - онег, стремление к наслаждению, - несмотря на всю неочевидность подобной параллели. Если рассматривать структуру души изолированно, источником и основой всего - и чувств, и разума, и даже силы желания, которое выше разума, - является именно стремление к наслаждению, самодостаточное и ничем не обусловленное. Однако в хасидизме это свойство не является специфически соотносимым только со строением человеческой души, являясь сущностью и первоосновой всего мироздания.

Хасидизм различает еще одну скрытую, полностью или частично, сторону человеческой натуры, свойственную каждому. Ее возникновение обусловлено ощущением ценности собственной личности, стремлением Я распространиться за существующие рамки, то, что в хасидизме определяется как Малхут стремление царствовать, воля к власти.

Это чувство может иметь и множество негативных проявлений: гордыня, высокомерие, эгоцентризм и т.д. Однако, как и стремление к наслаждению (первичным выражением которого является половое влечение), воля к власти, Малхут, с точки зрения хасидизма, является всеобъемлющей, космической силой, оказывающей свое влияние на всех уровнях мироздания, от высочайших до самых низших. Она отождествляется с неискоренимым желанием души (и всего мира) к самореализации. Это может принимать самые разнообразные формы, в том числе и деформирующие реальность, - гордыня, например, это не что иное, как гипертрофированная самооценка. Или, как наиболее явное выражение того же желания-стремления личности распространиться за существующие рамки (тем сильнее действующего на человека, чем более оно сокрыто от него), - эгоизм, приводящий в его крайних проявлениях к ненависти, ревности и соперничеству. Все эти проблемы возникают, в соответствии с учением хасидизма, из неспособности человека удержаться в отведенных ему пределах, и, как следствие, перешагнув через грань, он вторгается на чужую территорию и вредит окружающим.

Исправление изъянов души

Хасидизм ни в коей мере не является умозрительным теоретизированием практически во всех областях, которые он затрагивает, его целью является исправление ситуации. И поэтому, исследуя проблемы человеческой души, он озабочен не столько созданием стройной системы, сколько исправлением изъянов личности, усиления и развития ее положительных сторон.

Практически единственный способ освободиться от власти зла над душой, существовавший в древности, заключался в максимальном подавлении, всеми возможными способами, всех негативных сил, в сокрушении страсти и вожделения. Наиболее радикальное средство для этого - изнурение тела. Посты, аскетизм и остальные виды самоистязания рассматривались не только как кара за грех (способствующая покаянию и очищению), но как способ ослабления плоти и вместе с ней - ее страстей и дурных наклонностей. Хасидизм оказывал мощное противодействие этой практике аскетизма, настаивая на том, что она не только неэффективна, но и вредна, и отрицал сам подход, при котором тело рассматривается как нечто ненавистное, господствовавший у моралистов того времени. Основной хасидский аргумент гласил, что теория аскетизма вообще не достигает поставленных целей, поскольку все насильственные попытки преодолеть вожделение только загоняют его в глубину души.

Хасидский подход, напротив, характеризуется стремлением не разрушать, а возвысить реалии этого мира, включая материальные его аспекты. Предлагается совершенно иной путь решения проблемы освобождения человека от унизительной подчиненности плотским желаниям: сублимация. Фундаментом этики хасидизма является утверждение, что вещи и явления не могут быть хороши или плохи сами по себе, а становятся таковыми в зависимости от наших намерений. В основе своей человеческие устремления амбивалентны, и задача каждого - повернуть их к добру, направить в положительную сторону. Разница между добром и злом в человеке - лишь вопрос намерений и целей. В соответствии с этим подходом сам факт наличия у человека сильных страстей свидетельствует о его потенциале Служения.

Было сформулировано множество конкретных предложений, как сублимировать различные склонности и страсти человеческой души. Но и здесь, как и во многих других темах, поднимаемых хасидизмом, отсутствует цельная система, а контуры проблем (которые никто так и не удосужился свести воедино) и основные способы их решения лишь обозначены.

Так или иначе, один из наиболее эффективных способов исправления души, предлагаемых книгами по хасидизму, - излить ее перед мудрецом. Для этого хасид идет к своему Ребе и рассказывает ему обо всех своих проблемах и горестях. Советы и наставления Ребе при этом - предмет для отдельного разговора. Но эта практика является одной из самых действенных для исправления, излечения больной души. Аналогия с практикой психоанализа несомненна. Необходимо отметить, что подобное излияние души ни в коем случае не религиозная церемония или обряд и не покаяние в грехах, а практический самоанализ душевных проблем перед раввином с целью получения конкретных рекомендаций.

Сочетание - его поучение и польза

Даже при беглом сравнении хасидизма и психоанализа легко увидеть разницу между их исходными принципами, методами и системами. Их сопоставление не дает оснований утверждать, что психоанализ - лишь один из способов практического применения хасидских идей или что Фрейд не являлся автором этой теории. Слишком велика разница между отдельными советами, разрозненными идеями и мировоззренческими установками с одной стороны и единой стройной системой - с другой. На каких бы ложных посылках последняя ни основывалась, ею гораздо легче пользоваться. Но даже обзорное сопоставление позволяет сделать некоторые выводы. Странно то, что при наличии многих общих исходных точек выводы, к которым приходят хасидизм и психоанализ, практически полностью противоречат друг другу. Причиной является несовпадение их исходных посылок.

Подход психоанализа по сути своей нерелигиозен и материалистичен. Поэтому в качестве первоосновы он принимает животно-материальную сторону человеческой души. Поскольку именно эта часть души для него первична, то весь последующий ход рассуждений сводится к созданию схемы, основанной на примате страстей (что порождает философию психоанализа, или, по крайней мере, попытку философского осмысления действительности, при которой под все многообразие мира тщатся подвести этот фундамент). И поэтому психоанализ стремится высвободить подсознание без признания необходимости сублимации.

Хасидизм, напротив, подходит к реальности с совершенно другой стороны. И поскольку он достаточно хорошо знаком как с наличием бессознательного, так и со всем тем, что составляет его, как позитивным, так и негативным (ведь уже в самой Торе сказано, что ...стремление ко злу в сердце человека с юности его...; Брейшит, 8:21), само собой разумеется, что он исповедует идею обуздания природных склонностей и обращения их к добру.