Путь Базилио - Михаил Харитонов

— Мама, ну я уже поняла, к чему ты клонишь. Ты права. Это была плохая идея.

— По-настоящему плохой она была бы, если бы ты что-то подобное ляпнула на Комиссии. В таком случае, — мать посмотрела на дочь очень серьёзно, — я бы тебя оттуда убрала. Потому что всё, что я тебе тут наговорила — на самом деле неважно. То есть это важно для меня, но есть вещи и поважнее моих интересов.

Гермиона посмотрела на мать с недоумением. Мирра Ловицкая, говорящая подобное — это было что-то новенькое.

— Вынь морду из ведра и слушай внимательно, потому что я скажу тебе это один раз. Не ты одна такая умная, и уж точно не ты первая задумалась о том, что электричество вообще-то течёт по проводам, а провода у нас есть. И если бы такое можно было бы делать, меня бы не спрашивали, а поставили бы перед фактом. Однако есть мнение, что эти старые кабели лучше не трогать, — мать замолчала.

— Так мало ли — что? И что это за мнение? — упрямо наклонила головку Фру-Фру.

— Говорю ж тебе: есть такое мнение, — мать посмотрела на дочь как на маленького. — Просто есть. Те, кто его чуют — имеют шанс подняться. Кто не чует — тому не светит. У тебя, к сожалению, совсем нет чутья. Поэтому ты всю жизнь будешь держаться за мой хвост. Несмотря на всю свою учёность. И довольно об этом.

Ветерок вдруг закашлял. Фру-Фру подняла голову. В коридорчике стояла её сестра Альбертина, нервно озирающаяся по сторонам.

— Алечка? — у Гермионы отвисла челюсть. — Ты някнула Ванду?

— Не-а. Меня Иеремия провёл через служебный вход, — ответила сестра, явно чувствующая себя не в своём ведёрке.

— Ты так хорошо знакома с Иеремией? — удивилась Мирра. — Дочка, ты делаешь успехи.

— Да нет, что ты. Его попросила… одна знакомая. То есть не попросила, а… как бы это сказать… Кажется, — она потупила глаза, — этот ваш Иеремия… ну… сотрудничает, — последнее слово она произнесла одними губами.

Гермиона непонимающе посмотрела на сестру. Однако Мирра не удивилась.

— Ну, в его-то положении странно было бы не, — произнесла она загадочную фразу. — Так ты сюда зачем пришла? Да ещё с такой знакомой? — слово «такой» мама выговорила с брезгливостью, будто взяла губами слизняка.

— В том-то и дело. Мама. Пожалуйста, выслушай меня, не перебивая, — Альбертина посмотрела на мать как-то очень серьёзно. — Не перебивая. Очень прошу.

— Ну, говори, — Ловицкая-старшая положила голову на подушку, давая понять, что готова слушать.

— Это Бекки… Мама, не вскидывайся! Ты обещала!

— Я слушаю, — это было сказано сквозь зубы.

— Мама, она велела передать. Что готова бросить Молли. Если только ты сейчас уделишь ей десять минут. Это важно. Мама, это правда важно!

— Это настолько важно, что я должна разговаривать с дефной скобейдой, шлюхой и стукачкой, которая путается с моей старой подругой? — ледяным голосом осведомилась Мирра.

— Да, мам, — дочь выдержала взгляд матери. — Лучше бы тебе с ней поговорить.

— Вот даже так? Хорошо. Где она?

— Сейчас будет. Только… — дочь замялась, — это разговор совсем частный. Ну, ты понимаешь, — она умоляюще скосила глаза на старшую сестру.

— Если это настолько частный разговор, то и здесь наверняка есть уши, — заметила мать, обводя взглядом помещение.

— Да, но Бекки говорит — здесь не те уши. Поэтому лучше уж тут.

— Десять минут — много. Пять. Фру-Фру, ты можешь полежать пять минут в Синем зале?

— Вот даже так, мама? — оскорблённая дочь поднялась на ноги, опрокинув ведёрко. — Пожалуй, я пойду, — заявила она. — Тут собирается хорошее общество, я в него не вписываюсь. Кажется, я слишком долго держалась за чей-то хвост.

— Прекрати, — ровным голосом сказала Ловицкая-старшая. — Тебя не унизили. Тебя всего-то попросили выйти на короткое время. А вот мне сейчас предстоит общение с Бекки Биркин-Клатч. И я буду с ней разговаривать, хотя предпочла бы вместо этого съесть печень гозмана. Ты будешь устраивать сцену или просто сделаешь то, о чём я тебя прошу?

— Ладно, мама, я это не забуду, — дочь встала и со злостью хлестнула себя хвостом по бедру.

— Спасидо, — сказала мать таким же ровным голосом.

Фру-Фру свистнула Ветерка, зачехлилась и вышла.

В Синем зале было уже полно гостей, мест практически не было. Но выбежал навстречу, бубухая тяжёлыми лапами, Иеремия и устроил ей столик, убрав с него табличку заказа. Гермиона поймала несколько завистливых взглядов, брошенных исподтишка, и настроение у неё немного улучшилось. Обида, однако, не прошла. Подумав, чем бы себя утешить, она заказала маленькое корытце тёмного пива — того единственного сорта, который она любила. Разумеется, к пиву пошли всё те же сухарики. Иеремия предложил кальян, и она не отказалась.

Где-то через полчаса она вспомнила, что вообще-то пора бы и вернуться. Свистнув Ветерку, она горделиво прошествовала в Красный зал.

Ни мамы, ни сестры, ни противной Бекки там не обнаружилось. Зато на её любимом месте лежала и плакала тётя Молли. Её бархатная балаклава валялась на полу, как знамя поверженного домена. Попонка сбилась на сторону. Вид у неё был совершенно не грациозный: в таком виде Молли можно было, пожалуй, дать не больше пятидесяти.

Рядом сидел на корточках Иеремия и осторожно гладил поняшу по крупу, другой лапой пододвигая к ней корытце — судя по запаху, с овсяным портером.

— И вот за этой скобейдой драной я бегала, как заняшенная, — блажила Драпеза так, что было слышно из коридора, — я для неё такое делала… а она со мной вот так… — бедная поняшка сунула морду в корытце и с шумом втянула в себя остатки алкоголя.

Иеремия поднял голову, увидел Гермиону и щёлкнул когтем. Из корзики вылез маленький, подбежал к поняшке и принялся выплясывать, махая ручонками.

Фру-Фру наклонилась, и маленький пропищал ей в ухо:

— Мама велела передать, что её завтра не будет. Все мероприятия отменяются. У тебя сегодня выходной. Лучше останься здесь, поговори с Молли, ей сейчас плохо. Красный зал снят на весь вечер мамой. Ваш счёт записан на маму.

Гермиона тихонько присвистнула. Ловицкая-старшая сумела удивить: раньше дочка не припоминала за матерью склонности к широким жестам.

— Мама рекомендует «Золотой Клевер» позапрошлого урожая, у них в погребе осталось полдюжины, спроси у Иеремии. Обязательно поешь салат. Если поняла, сожги маленького.

— Я поняла, маленький, полезай в камин, — распорядилась Фру-Фру. Маленький выпучил глазёнки и с криком «ура-ура» побежал гореть.

Молли, наконец, заметила поняшку.

— Ох, это же ты, детка, — просипела она. — Полежи со мной. Мне так одиноко.