Скрытые картинки - Джейсон Рекулик

Наверное, мы с ним просто были двумя несчастными людьми, пытающимися завести ребенка, но у нас ничего не получалось, и каждая неудача делала нас еще более несчастными. Мы перепробовали все что можно: ЭКО, ИКСИ, несколько курсов кломида. Слышала что-нибудь про такие вещи? – Каролина качает головой. – Не важно. Ничего не помогало. Мы оба вкалывали как проклятые, хотя нам и деньги-то были не нужны, мой отец оставил мне огромное состояние. Так что мы наконец решили: а, пошло все к черту, давай бросим работу и годик отдохнем. Мы купили дом на озере Сенека с мыслью, что, может быть, в более расслабленном состоянии духа у нас получится зачать ребенка.

Только вот беда, у нас нет там друзей. Мы не знаем в округе ни одной живой души. Мы целыми днями сидим в доме и смотрим друг на друга. Потом Тед увлекается виноделием и начинает ходить на мастер-классы к местному виноделу. А я сижу в одиночестве и скучаю, я так скучаю, Мэллори. Я не знаю, куда себя деть. Я пробую писать, фотографировать, заниматься садоводством, печь хлеб, но все мимо. И тогда я понимаю, что, как это ни печально, я просто не слишком творческая личность. Разве не ужасно понять про себя такое?

Я пытаюсь сделать сочувственное лицо и побуждаю ее продолжать. Со стороны можно подумать, что это мать с дочерью болтают за чашкой кофе в кофейне, хотя на самом деле я привязана к стулу, а Каролина держит в руках наполненный шприц, нервозно крутя его в пальцах.

– Единственное, что доставляет мне хоть какое-то удовольствие, это прогулки. По соседству с озером Сенека есть парк с чудесными тенистыми дорожками. Там я впервые и увидела Маргит. Так Аню звали на самом деле – Маргит Барот. Она сидела в тени дерева и рисовала пейзажи. Она была по-настоящему талантлива, и, пожалуй, я ей немного завидовала. А еще она всегда брала с собой свою маленькую дочку. Двухлетнюю девочку по имени Флора. Маргит просто сажала ее на покрывало и предоставляла самой себе. На два или три часа кряду. Она совала ей в руки смартфон и забывала про ее существование. И это было не раз и не два, Мэллори. Я видела их там каждые выходные! Для них это было делом совершенно обыкновенным. Я страшно злилась каждый раз, когда проходила мимо. Сама посуди – такая чудесная девочка, замечательная малышка, жаждущая внимания, а мать пичкает ее видеороликами из Интернета! Как будто она обуза! Я очень много читала о том, как на детях сказываются гаджеты. Они губительны для детского воображения!

В общем, после пары раз я решила вмешаться. Я подошла к ним и попыталась представиться, но Маргит явно не могла взять в толк, что я говорю. Я поняла, что она не говорит по-английски. Поэтому я попыталась объясниться с ней жестами – донести до нее, какая она ужасная мать. Но видимо, она неправильно меня поняла. Она разозлилась, я тоже разозлилась, и вскоре мы уже орали друг на друга, я на английском, а она на венгерском, пока к нам наконец не подошли какие-то люди. Им в самом буквальном смысле едва не пришлось нас разнимать.

После этого я стала ходить гулять в другие парки. Но та маленькая девочка никак не выходила у меня из головы. У меня было такое чувство, что я предала ее, что у меня была возможность вмешаться, а я ее упустила. Так что как-то раз, месяца, наверное, через два после той стычки, я снова вернулась на озеро. Было утро субботы, и на озере проходил фестиваль воздушных шаров. Его проводят каждый сентябрь, съезжаются тысячи людей, в небе висят яркие разноцветные шары. Для развития детского воображения ничего лучше и придумать нельзя, понимаешь? И Маргит рисует один из этих шаров, а малышка Флора все так же сидит, уткнувшись в телефон. Одна, на покрывале, зарабатывая солнечные ожоги.

Ну и вот, я стою там, чувствуя, что меня все больше и больше разбирает злость, и тут замечаю, как из-под земли вылезает кролик. Видимо, у него где-то там была нора. Он выскочил из травы и отряхнулся, и Флора его увидела. Она закричала: «Аня, аня!» – и со смехом показала на кролика, но Маргит даже не обернулась. Она была слишком увлечена рисованием. Она даже не заметила, как малышка встала и побежала за кроликом, через весь луг. В сторону ручья, Мэллори. Я же должна была что-то сделать, правда? Не могла же я просто стоять и смотреть, как она убегает. Я пошла следом за Флорой, и к тому моменту, когда я нагнала ее, она успела заблудиться. Она громко плакала. Я опустилась перед ней на корточки и сказала, что все хорошо. Я сказала, что знаю, как найти ее маму, и предложила отвести ее обратно. И я действительно собиралась это сделать, Мэллори. Я действительно собиралась отвести Флору обратно.

Я почти утрачиваю нить повествования, потому что вспоминаю спиритическую доску с ее загадочным сообщением и понимаю, что слишком доверилась онлайн-переводчику. В сообщении говорилось не «ПОМОГИ ЦВЕТКУ» – в нем говорилось «ПОМОГИ ФЛОРЕ», ее дочери.

– Я просто хотела провести с ней немного времени, – продолжает между тем Каролина. – Прогуляться с ней, уделить ей внимание. Я подумала, что ее мать не станет возражать. Она ее даже не хватится. Неподалеку проходила тропинка, которая вела в лес, по ней мы и пошли. В чащу. Только Маргит заметила, что Флора пропала, и побежала ее искать. И каким-то образом нашла нас. Она бросилась за нами в лес. И когда она узнала меня, то пришла в ярость. Она завопила и принялась размахивать руками, как будто намеревалась меня ударить. А я всегда беру с собой на прогулки вайпер – на всякий случай, для самообороны – вот я и пустила его в ход, чтобы защититься. Я дала всего один разряд, только ради того, чтобы отогнать ее. Но видимо, у нее было какое-то неврологическое расстройство, потому что она упала и не смогла встать. У нее начались судороги. Она обмочилась, мышцы у нее подергивались. Бедная Флора была в ужасе. Я знала, что надо вызвать «скорую», но понимала, как это будет выглядеть. Я знала, что, если Маргит расскажет свою версию произошедшего, люди неправильно все поймут.

Поэтому я взяла Флору и отвела ее за дерево. Я велела ей сесть и закрыть глаза, чтобы она не увидела того, что будет дальше. Все остальное, если честно, я плохо помню. Но в этом-то и прелесть человеческого сознания.