Монах - последний зиндзя - Роберт Ши

- Откройте ворота и отойдите в сторону, - сказал Дзебу, снимая с плеча нагинату.

Как только ворота приоткрылись, Дзебу выскочил наружу. Монголов там не было. Они укрылись от самурайских стрел за выступом скалы, у поворота. Дзебу побежал вниз по вьющейся вдоль скалы тропе. Воин в коричневом возник перед ним, открыв рот от удивления. Тропа была недостаточно широка, чтобы нагината Дзебу могла описать полный крут над его головой. Вместо этого он вонзил ее наконечник в горло воина. Издав клич, навстречу ему выскочил еще один монгол с саблей. Дзебу опустил острие нагинаты ему на плечо, отправив его следом за товарищем. Вокруг стоял крик нападавших, которых Дзебу одного за другим убивал или же сбрасывал в ущелье. Конный воин прицелился в него. Дзебу полоснул по брюху его лошади, и животное вместе с всадником упало с тропы. Монголы начали теснить друг друга, чтобы избежать длинного сверкающего острия, скрыться от фигуры в черных доспехах, устремившейся к ним. Неожиданно появился Аргун. Приподнявшись на стременах и натянув тетиву лука, он прицелился в голову Дзебу. Монах взглянул в пустые голубые глаза.

- Спускайся сюда, Аргун, и обнажи свой меч! - воскликнул он. - Давай рассчитаемся!

- Для тебя всё кончено, - сказал Аргун и пустил стрелу. Быстрым ударом нагинаты стрела была отбита, но выстроившиеся в линию лучники выпустили облако стрел в Дзебу. Несколько наконечников застряли в шагрени и металлических пластинах его доспехов, хотя большинство стрел отскочило от Дзебу. Ни одна стрела не пропустила цель: стрелки были меткими и опытными. Скрежеща зубами и сбивая стрелы на лету своей нагинатой, Дзебу отходил шаг за шагом. К моменту, когда он достиг ворот, его доспехи ощетинились стрелами, а одна из них пронзила его левое плечо. За воротами, тяжело дыша, он позволил Канефусе расшнуровать доспехи левого рукава, чтобы вынуть стрелу и забинтовать рану бумажной лентой.

- Я не хочу, чтобы ты был здесь, монах Дзебу! - сказал с усмешкой Сензо Тотоми. - Только твои подвиги будут упомянуты, когда летописцы станут писать об этой битве, а мы, все остальные, будем забыты.

- Ты должен превзойти меня, - ответил Дзебу, продевая руку назад, в рукав. - Тогда все мы будем упомянуты!

Какое-то время они не несли потерь. Монгольские стрелки могли стрелять в защитников только попадая под огонь со смотровой башни. Снова Дзебу устремился за ворота, сбивая своей нагинатой вражеских воинов в пропасть, когда монголы атаковали и оголтело кинулись по тропе. Каждый из его поединков заканчивался тем, что его загоняли назад залпом стрел, но Дзебу решил, что прорвется к Аргуну.

Теперь они сражались в тени. Солнце пересекло узкую голубую щель между горами над ними. Дзебу взглянул вверх, чтобы увидеть яркие лучи, выходящие из-за их пика, разбрызгивая ослепительный свет на снегу противоположной горы. Он услышал грохот сверху. Дзебу едва успел выкрикнуть предупреждение. Огромные камни - серые валуны размером с дом - катились по крутому склону прямо на них. Картина того, как Юкио ударил со склона при Итиноте, возникла а сознании Дзебу. Но это были не люди и лошади, низвергающиеся на них. Это была неразумная масса камней, способная смести всех их и сокрушить укрепление с выступа скалы. Им ничего не оставалось, как распластаться на земле. С грохотом, будто стреляли из сотни хуа пао, на них надвигалась лавина. Крушение и сотрясение земли оглушило Дзебу, и он зажмурил глаза, ожидая, что будет раздавлен, как муравей сандалией. Наконец наступила тишина, такая же жуткая, как и шум, который ей предшествовал. Воины недвижимо лежали на земле, но Дзебу понял, что они пока живы. Он вскочил на ноги и сразу же увидел ужаснейшее разрушение. Смотровая башня стала пылающим костром, два стрелка самурая, стоявшие на ней, погибли. На месте нее лежал гигантский зубчатый камень, расколовшийся в нескольких местах от силы своего падения. Удивительно, что дом, укрывший Юкио с семьей, еще стоял. Теперь оставалось только семь защитников, и не было места, откуда бы стрелки могли вести прикрывающий их обстрел. Сама стена обвалилась в нескольких местах. Между Юкио и врагом не было никого, кроме семи человеческих существ. У одного из семерых была огромным камнем сломана рука. Посмотрев вверх, Дзебу увидел крошечные фигурки, всматривающиеся в них с выступа, расположенного высоко над ними. Это Аргун спустил лавину...

Дзебу послал Сензо Тотоми убедиться в том, что Юкио не ранен, и доложить ему. Едва Тотоми пересек усеянный камнями двор, как Дзебу услышал воинственные возгласы нападавших. Раненый самурай выбежал через ворота, держа меч в левой руке и выкрикивая строки из стихов. Ему удалось расправиться с тремя врагами, прежде чем он упал под залпом стрел. Другой самурай прыгнул на свалившийся камень и направил стрелу с обоюдоострым зазубренным наконечником. Он пустил ее, и монгольский стрелок вскрикнул. Она рассекла ему руку возле запястья. Монголы мгновенно отступили. Но вскоре уже другая группа их, размахивая саблями и копьями, с криками бежала вверх по тропе. Дзебу заинтересовало: как Аргун заставлял их идти на верную смерть? Должно быть, он пользовался тем, что большинство воинов думает, что им удастся уцелеть, когда все вокруг будут убиты. То, что зовется смелостью, часто является самообманом. С другой стороны, эти самураи, защищающие Юкио, знали, что идут умирать. Один за другим они предпринимали вылазку, спокойные и бодрые, намеренные драться до конца. Перед самым концом боя атаки монголов участились.

Когда их осталось только трое, Канефуса сказал Дзебу:

- Ты хочешь остаться последним, не так ли?

- Да.

- Это твоё право. Ты был с ним с самого начала, - сказал Канефуса, указав кивком в сторону дома, где оставался Юкио. - Позаботься, чтобы моя сестра Мирусу не была обесчещена! - И он вышел через ворота в стене, которой больше не было, чтобы встретить атаку монголов.

Сензо Тотоми возвратился из маленького дома с бледным лицом и глазами, глядящими так же, как той ночью, когда покончил с собой его отец, совершив сеппуку в Хэйан Кё. Тотоми держал в руке окровавленный кинжал. Он сжал руку Дзебу с такой силой, что тот почувствовал боль даже сквозь покрытый сталью рукав.

- Ты ему нужен!

Дзебу вглядывался в дикие глаза Тотоми:

- Что? Что случилось?

- Разве ты не догадываешься, что могло случиться? Пойди к нему, во имя Будды! Больше нет времени. Иди к нему и дай мне умереть!

С бешеным воплем Тотоми выхватил свой меч и устремился к воротам. Дзебу отвернулся. Одежда у него под доспехами промокла от пота, несмотря на холод горного воздуха. Они сражались уже много часов, и все его тело гудело от усталости. С ног до головы он был покрыт кровью, текущей из бесчисленных ран. Боль давала ему знать, что его тело пока может чувствовать. Буддисты были правы, когда говорили, что жизнь это страдание, но они не признавали, что страдание позволяет людям чувствовать, что они живы!