Монах - последний зиндзя - Роберт Ши

"Юкио прав, - думал Дзебу. - Наши тела стареют. Но не более чем через час это тело, мое тело, будет уничтожено; я прекращу существование. Для меня невозможно думать об этом! Ведь я не хочу умирать! После всех этих лет упражнений в убийстве, встречая смерть и неся ее другим, я все еще хочу жить! Я не являюсь хорошим зиндзя".

Он поднялся по ступеням к передней двери дома Юкио. Там, внутри, было тихо и темно. Часовня находилась на втором этаже. Когда его глаза приспособились к темноте, Дзебу увидел четыре свернутых циновки со спальными подголовьями из дерева и несколько деревянных шкатулок, содержащих немного одежды и личных вещей, которые семье Юкио удалось захватить сюда. На одной из шкатулок царственно восседала богиня Кваннон в ниспадающей блестящей, украшенной одежде.

Дзебу взобрался по лестнице в часовню, хрипло повторяя:

- Юкио, Юкио-сан!

Когда его голова поднялась над полом часовни, он увидел сначала маленькую масляную лампу, мерцавшую перед разукрашенной статуей сидящей Кваннон. Затем Дзебу заметил, что богиня слегка улыбалась, глядя на то, что оказалось четырьмя темными узлами одежды. Дзебу почувствовал спазм в желудке, когда он узнал фигуру, лежавшую на полированном полу.

- Дзебу-сан? - голос Юкио перешел в шепот.

- Юкио, ты еще жив?

- Да, к сожалению! - он слабо усмехнулся. - Я попросил Сензо Тотоми предложить мне лучший способ самоубийства. Он сказал, что все самураи всех веков будут восхищаться мной, если я сделаю, как его отец в Хэйан Кё, харакири. Но он ничего не рассказал мне о том, что вспарывать себе живот это такая боль. Или что я буду умирать долго. И какой в этом смысл? Никто не узнает, что я умер таким способом, в отвратительных страданиях. Кроме тебя и Тотоми, никто не знает об этом. Он уже мёртв, наверное. Тебя тоже скоро убьют. Так кто же расскажет миру о моем столь доблестном конце?

- Мирусу умерла? И твои мальчик и девочка? - Дзебу уже не рыдал, готовясь проститься с Юкио.

Теперь его глаза были сухими. Потрясение лишило его слёз.

- Мирусу дала детям дар забвения. Это было для них ее последним даром любви. Ни у меня, ни у Тотоми не хватило на это мужества. Затем, не желая видеть меня мёртвым, она попросила Тотоми пронзить её сердце. В конце концов он согласился и закончил её жизнь. Я держал её руку, когда он вонзал свой кинжал. Потом я взял кодачи, которым Мирусу перерезала детям горло, и вспорол себе живот.

Было просто невыносимо видеть этот ужасный взгляд, и Дзебу отвернулся от затенённой фигуры, лежащей на полу перед ним. В нем боролись сострадание к Юкио и гнев из-за того, что его друг смертельно себя ранил, явился причиной смерти своей жены и детей. Кодексы зиндзя и самураев так отличались друг от друга! Но ничего хорошего не было теперь в том, чтобы ругать Юкио.

- Я могу тебе чем-нибудь помочь, Юкио-сан?

Юкио глубоко вздохнул. Долгое время Дзебу ничего не слышал, кроме дыхания, тяжелого и ритмичного, как океанские волны. Говорить, должно быть, Юкио мог лишь с невероятным усилием, но, возможно, это стоило того, потому что скоро Юкио будет не способен вовсе говорить и не заговорит никогда.

- Я буду умирать медленно и в страшной агонии; Дзебу-сан, или же я умру быстро и легко. Это зависит от тебя...

Тело у Дзебу похолодело:

- Ты не можешь просить меня об этом!

- Если не тебя, то кого я могу попросить? Тотоми сделал бы это, но я хотел, чтобы ты. Ты ведь знал, что однажды ты должен будешь сделать это последнее доброе дело для меня, верно? Ты всегда знал это. Твой закон зиндзя позволяет тебе убивать врагов сотнями. Поэтому наверняка ты можешь дать другу смерть как милосердие.

Дзебу начал расшнуровывать доспехи на груди. Он вспомнил, что в потайном кармане носил один наркотик, известный зиндзя, который теперь мог помочь Юкио. Он встал перед ним на колени и взял своего друга за руку. Запах крови был невыносим.

- Юкио, я могу избавить тебя от боли. Я могу дать тебе этого порошка. Ты сразу же уснешь. Я останусь здесь, с тобой, пока ты не умрешь. Погоди немного. Я достану немного вина...

Рука Юкио остановила Дзебу с удивительной силой, до боли сжав суставы его пальцев:

- Нет, я отказываюсь, Дзебу. Я наотрез отказываюсь умереть таким способом!

- Почему? - Голос Дзебу был хриплым и измученным. - Должен ли я убить тебя? Этот путь единственный?

- Я не буду умирать во сне. Грязная смерть! Я хочу узнать, что со мной произойдет. Умереть как человек. А не замученное животное! - слова Юкио произносил между вздохами. - Я хочу чувствовать меч! Это самый чистый способ умереть!

Дзебу почувствовал, как что-то сломалось внутри него.

- Хорошо. Пусть это будет меч, как ты просишь.

- Ты должен торопиться, Дзебу-сан. В любой момент они будут здесь.

Подобно железному шару в груди, Дзебу чувствовал скорбь. Он любил этого человека даже больше, чем своего отца Тайтаро. Он положил руку на свой меч и начал выдвигать лезвие из ножен.

- Я делаю это только потому, что не буду долго страдать, - сказал он. - Неважно, как ужасен груз печали, лежащей на мне, это будет лишь на мгновенье. За стенами часовни Аргун и его люди ждут, чтобы успокоить меня с миром.

- Мы встретимся снова в иной жизни, Дзебу-сан, - прошептал Юкио.

- Мы, зиндзя, не верим, что мужчины и женщины рождаются заново после смерти. Нирвана - это смерть!

- Воины недостойны нирваны. Мы снова увидим друг друга. Теперь убей, Дзебу! Ты принесешь мне милосердие, подобно богине, которая взирает на нас. Твой меч избавит меня от агонии!

Еще раз стихи возвестили о себе в сознании Дзебу, последние строки, разделенные с Юкио. Теперь он был способен плакать. Он разразился рыданиями, его глаза оросились слезами.

Вместе мы странствовали,

Бросали вызов ревущим океанским волнам,

Горячим пустынным пескам.

Слабый, но верный голос Юкио донесся, завершая стихотворение строками:

Вместе мечи наши в ад

Пошлют его стражники с воем.

Почему разум, который способен мгновенно сочинить окончание стихов, должен быть уничтожен в тот же миг? Дзебу все еще не мог отказаться от своей веры в то, что жизнь даже в худшие минуты предпочтительнее смерти.

Но на размышления уже не было времени. Он вынул свой короткий, тяжелый меч из ножен и преклонил колени перед Юкио, чтобы видеть вытянутую шею своего друга при тусклом освещении. Он старался не смотреть на страшную рану ниже.

- Ударь! - прошептал Юкио. - И сожги этот дом!

Много раз Дзебу не помнил себя в сражении и убивал, не отдавая отчета в том, что он делает; позже он был не способен вспомнить, как он сражался. Этот момент не был похож на те. Так как Юкио хотел сознавать смерть, то Дзебу отказался забыться при этом. Никогда он не жил так отчётливо в настоящем, как теперь. Эта комната, тело его друга, его меч, - всё будто светилось тем же огнем, который он часто видел в глубине драгоценного Камня Жизни и Смерти. Продолжая стоять на коленях, Дзебу поднял руку над головой и ударил мечом. Меч зиндзя упал метко. Муратомо-но Юкио был мёртв.