Монах - последний зиндзя - Роберт Ши

- Расскажи мне быстро, дядя!

- Монах Дзебу и командир Юкио погибли.

Чаша, которую держала Танико, разбилась на полу.

Мунетоки сразу же, успокаивая, положил на её руку свою ладонь.

- Какая я неловкая! - бормотала Танико, вытирая бледно-зеленую жидкость с полированных досок пола. - Что ты говорил, дядя?

Риуичи продолжил:

- Я знаю, что ты сильно беспокоилась за них обоих. Я хотел быть тем, кто скажет тебе все.

- Пожалуйста, расскажи, как Дзебу... Как они умерли? - прошептала Танико.

Мунетоки ответил ей голосом мягче обычного:

- Погибли героически, как рассказывают. Юкио, его двенадцать сподвижников и монах Дзебу среди них полдня держались против тысячи монголов. Зиндзя в особенности совершил сверхчеловеческие подвиги в битве. В конце Юкио и его люди были побеждены, но только после того, как убили более трех сотен монголов. Юкио, его жена и дети - совершили сеппуку. В веках будут рассказывать легенду о них!

"Я не могу поверить, что Дзебу мёртв", - подумала Танико, Вслух она сказала:

- Когда так много воинов сражаются против нескольких, кто-нибудь ведь может ускользнуть незамеченным?

- Они были в ловушке, в укреплении на склоне скалы, - сказал Мунетоки. - Место, удобное для защиты, но оттуда невозможно выбраться. Они, конечно же, все погибли.

Он говорил с каким-то удовлетворением. По воинскому кодексу, считал Мунетоки, если бы кому-либо из людей Юкио удалось выбраться, это умалило бы совершенный подвиг.

- Кроме того, головы Юкио и Дзебу были опознаны, - печально сказал Риуичи. - Как только на тропах растаял снег, князь Ерубуцу из Осю послал отряд воинов с головами Юкио и Дзебу, сохраненными в черных лакированных шкатулках, наполненных саке. Когда они прибыли сюда, сегун был занят церемонией, посвященной новой ступе его матери. Не подобало ему осматривать отрезанные головы. Поэтому он отправил моего благородного брата, господина Бокудена, пойти и осмотреть головы. Потом они были сожжены на берегу. Лицо Риуичи приняло еще более несчастное выражение. - Мне жаль, Танико-сан.

"Я не вскрикну! - говорила себе Танико. - Я сдержу себя! Это случалось со мной раньше, и я пережила это. Я переживу и в этот раз. Я не вскрикну!.."

- Ты знаешь Моко, кораблестроителя, дядя? Пожалуйста, пришли его ко мне. Он был предан Дзебу и Юкио, Я хочу сослужить ему ту же службу, что и ты мне, - увериться в том, что он получил эти новости.

- Простой плотник является твоим другом, кузина? - спросил Мунетоки, озадаченно нахмурившись.

- Очень старый и дорогой друг, - сказала Танико, чувствуя рыдания, поднимающиеся в ее груди, угрожающие вырваться наружу. - Мне нужно остаться одной сейчас. Вы извините меня?

После их ухода она долгое время сидела спокойно. Вошла служанка, чтобы убрать чашки, но Танико жестом приказала ей уйти. В одиночестве она налила воду в жаровню под горшком, чтобы потушить угли. Так кончается жизнь маленький костер, который вдруг заливают или задувают. Окна ее комнаты были обращены к югу, и полосы солнечного света струились через решётку. "Когда бы я ни увидела солнце, - подумала она, - оно всегда располагало меня думать о том, что, где бы он ни находился, то же солнце светило над ним. Просто светило над ним и ничего больше! Отрезать его голову и бросить её в саке, а затем сжечь её на берегу! О нет, нет! Жена Юкио убила себя, чтобы умереть вместе с ним. Где эта девушка Шисуми? Я должна попытаться сообщить ей, так же как и Моко. Она, вероятно, захочет убить себя. Если бы я могла умереть вместе с Дзебу! А пока что я могу только обвинять себя в том, что я разлучена с ним. Я использовала смерти Кийоси и Ацуи против него. Я чувствовала, что не могу жить без него. Я была глупа! Возможно, если бы я осталась с ним, он не был бы убит вместе с Юкио. О, Дзебу, Дзебу! До сих пор я представить себе не могла, как я люблю тебя!.."

Она стояла, сжав руки в кулаки, и выкрикивала его имя так громко и с такой силой, что это раздирало ей горло. Потом она рухнула, как птица, подстреленная на лету. Она лежала на полу, извиваясь и неистово рыдая. Вбежали её служанки. С тихими вскриками жалости и ужаса они умыли ее лицо холодной водой и укрыли госпожу одеялом. Не понимая, что случилось, они заплакали вместе с ней, закрывая свои лица ниспадающими рукавами. Танико была не способна разговаривать с женщинами, но голова ее была ясной. Она была удивлена остротой своей печали и бурностью своей реакции. Она думала, что дзен как-то защищает человека от жизненных страданий. Ейзен казался таким жизнерадостным, спокойным и веселым, что она ожидала, что дзен сделает ее такой же. То, что она так сильно страдала, казалось, уже изобличало обман.

Она лежала несчастная, мучимая горем, что не давало ей есть, спать или разговаривать с кем-нибудь. Саметомо вошел и пытался заговорить с ней, но, плача, выбежал из комнаты, когда она не смогла ответить ему. Он не вернулся, а одна из горничных, которая поняла, что Танико может слышать и понимать, хотя она и не могла говорить, сказала ей, что ее дядя Риуичи и тетя Цогао на время взяли мальчика к себе.

Она почувствовала подсознательный страх. Танико вспомнила ярость Хидейори, когда танцовщица Шисуми публично признавалась в своей любви к Юкио. Что он почувствует, узнав, что Танико, женщина, на которой он хотел жениться, слегла от горя, когда узнала о смерти Юкио и Дзебу? Не имея представления о том, что связывает ее и Дзебу, он будет думать, что её горе, наверняка, связано с Юкио. И в этом была доля правды. В Китае ей стал нравиться Юкио, и к тому же, по велению Ордена, Дзебу посвятил ему всю свою жизнь. Она должна была дать Дзебу смысл жизни после смерти Юкио. Но она этого не сделала. Дзебу умер, веря, что она не любила его. Танико снова стала плакать. В таком состоянии её застал Хидейори, поспешив в ее опочивальню, прежде чем горничные смогли предупредить ее.

Несмотря на неожиданность его прихода, он выглядел скорее несчастным, чем разгневанным, когда отодвинул своей рукой экран шози. Он был одет в пышные белые шелковые одежды траура с петлей табу, свисающей с его черной шляпы, подчеркивающей то, что Хидейори лишился близкого человека и должен быть оставлен один. Меч не висел у его поясе.

Танико прижалась лбом к полу.

- Простите меня, мой господин, за то, что я плохо приготовлена к вашему визиту!

Он преклонил перед ней колени, крепко сжав её руку. Казалось, огонь полыхал в чёрной глубине его глаз.

- Ты ненавидишь меня, Танико-сан?

- Я? Ненавижу вас? - На секунду вопрос сбил ее с толку.

Потом она поняла. Он был все-таки человеком, ответственным за смерть Дзебу и Юкио. Почему она не ненавидела его? Потому, что она могла видеть, как потеря Кийоси, а позже - Ацуи, озлобила её, повернув ее против человека, которого она любила больше всего в своей жизни. Теперь она понимала: не имеет значения, кто убил Дзебу. Это была её судьба: мужчины, которых она любила, погибли в сражениях, и было глупо ненавидеть тех, кто убивал их.