Дремеры. Проклятие Энтаны - Алина Брюс

– Кто вы и как сюда попали?

Юноша что-то тихо ответил.

– Ничего не понял, – признался Ферн. – Это он вообще на каком? – И тут же сам спросил: – Ты кто такой?

Нерешительно подняв голову, я увидела, что незнакомец нахмурился, а затем медленно и старательно произнес одну фразу. Рядом со мной охнула Кьяра, а у меня по коже побежали мурашки.

В школе наставник Луккиан выговаривал слова по-другому, но ошибки быть не могло: юноша говорил на древнесеррийском. Он повернулся в нашу сторону – я заметила его ярко-голубые глаза – и вновь заговорил. Теперь я наконец разобрала, что он сказал:

– Меня зовут Альканзар.

Альканзар?..

Мне вспомнилась мозаика из Храма Первых: юноша с длинными светлыми волосами, с полуопущенным взглядом ярко-голубых глаз. Но ведь…

– Вы поняли, что он там?.. – Ферн замолчал и застыл с приоткрытым ртом, и они с Нейтом уставились на Кьяру.

Сестра, не обращая ни на кого внимания, стянула с себя мантию. Оставшись в одной плотной сорочке, она прошла мимо потрясенных друзей и с благоговением протянула мантию юноше. А едва он неловко взял одежду и поблагодарил, отошла и пала на колени.

– Э… Кто-нибудь объяснит мне, что она делает? – пораженно поинтересовался Ферн.

Собственный язык показался мне неповоротливым, когда я произнесла:

– Он сказал, что его зовут Альканзар.

– Какой еще Альканзар? – непонимающе спросил Ферн, отрывая взгляд от Кьяры.

– Есть только один Альканзар. Последний из Первых. Младший сын Серры и Иалона.

– Последний из Первых? – повторил Нейт.

– Тот, который умер почти четыре тысячи лет назад? – удивительно спокойным тоном уточнил Ферн.

– Очевидно… он жив.

Или это кто-то очень на него похожий. И при этом говорящий на древнесеррийском. Появившийся посреди бури на необитаемом острове.

Голова у меня закружилась, и, чувствуя странный трепет, я опустилась на колени. Нейт, помедлив, последовал моему примеру. Ферн же остался стоять, с недоверием глядя, как, балансируя на трапе, Альканзар надевает темно-зеленую мантию.

– Это еще одно испытание? Или мы уже на том свете? – спросил он.

На это ни у кого из нас ответа не было. На Чертоги вечности этот древний маяк никак не походил, да и чтобы один из Первых появился вот так, без одежды? Страннее не придумаешь. А если это испытание, то какое? Зачем? Ведь камень-сердце уже очистился. Но если всё происходит на самом деле, то откуда здесь взялся Альканзар? И для чего?..

Альканзар, справившись с мантией, протянул куртку обратно, но вместо того чтобы отдать ее, указал на Кьяру и что-то настойчиво сказал.

– Да понял я, понял! Куртку – ей. А то бы я сам не догадался, – проворчал Ферн, забирая одежду у Альканзара, и, вопреки своему грозному виду, очень бережно накинул куртку на спину Кьяре.

Сестра приподнялась и всунула руки в рукава, кажется, лишь сейчас испытав неловкость – ее щеки заметно порозовели. Дождавшись, пока Кьяра оденется, Альканзар обвел нас всех сияющим взглядом, а потом попытался подняться к нам в комнату, но Ферн шагнул ему наперерез.

– Не так быстро, – с угрозой произнес он.

– Что ты делаешь? – прошипела сестра.

– Не знаю, кто этот чудик на самом деле, но, – повысил он голос, когда Кьяра возмутилась, – если это и впрямь тот самый Альканзар, вы что, забыли, чем он прославился? Я не позволю ему снова испортить камень!

Альканзар взглянул на Кьяру и что-то сказал.

– Он предлагает поговорить внизу, – перевела она.

– Еще бы, – процедил Ферн. – Всё что угодно, лишь бы подобраться к камню.

– Камень можно запереть в шкатулке, – предложил Нейт. – Без ключа он ее не откроет.

– Ладно, – нехотя согласился Ферн. – Скажи ему, чтоб спускался.

Кьяра, сбиваясь и краснея, передала Альканзару наше согласие. Улыбнувшись, он исчез в люке. После этого Нейт достал камень-сердце – искры в нем танцевали, завораживая своим движением, – и убрал в шкатулку. А Ферн, не спрашивая ничьего разрешения, спрятал ее себе в карман. Ключ от шкатулки Нейт передал мне.

Ферн спустился первым, за ним – Кьяра. Я уже собиралась последовать за ней, когда увидела, что Нейт, забирая фонарь с чаши, застыл, уставившись невидящим взглядом в темноту за стеклом.

– Всё в порядке? – окликнула я его.

Он встрепенулся и с легкой улыбкой ответил:

– Просто задумался. Без Теней так тихо… Непривычно. Интересно, сколько уже времени? Похоже, буря прошла.

Я поднесла к глазам циферблат – стрелки замерли как раз где-то перед закатом.

– Часы остановились, – сказала я.

Кивнув, он рассеянно заметил:

– Говорят, после бури самый красивый рассвет.

– Эй, вы что, застряли? – донесся до нас голос Ферна.

Нейт усмехнулся.

– Не будем заставлять Ферна ждать, а то он нам устроит.

Я улыбнулась в ответ и спустилась по трапу, крепко держась за поручни. Альканзар по пути пробудил люминарии в настенных светильниках, и в их ровном свете мне предстала необычная картина. Первый в темно-зеленой мантии, которая ему, худощавому, удивительно шла, сидел прямо на деревянном полу, скрестив ноги, и со спокойным любопытством смотрел на Ферна и Кьяру. Сестра последовала примеру Альканзара и уселась на пол, поджав под себя ноги и кутаясь в куртку. Ферн же остался стоять, сложив руки на груди, – вся его поза показывала недоверие и готовность защищаться.

Едва я оказалась внизу, как ярко-голубые глаза Альканзара встретились с моими, и я замерла. Сейчас, в свете люминариев, стало заметно, что, хотя по виду Первый казался ненамного старше Ферна с Нейтом, его взгляд выдавал другой возраст.

На трапе показался Нейт, и я, выйдя из оцепенения, заняла место на полу рядом с Кьярой – стоять в присутствии одного из Первых, как Ферн, я бы не смогла. Нейт поставил ненужный фонарь у лестницы, а сам сел справа от меня.

Альканзар улыбнулся и проговорил, коснувшись сначала своей груди, а потом указав рукой на нас:

– Меня зовут Альканзар, а вас?

– Он спрашивает, как нас зовут, – пояснила Кьяра и представилась первой.

Альканзар мягко повторил ее имя и вопросительно посмотрел на меня.

– Вира, – дрогнувшим голосом сказала я.

От того, как он произнес мое имя, у меня по рукам пошли мурашки. Казалось, это было не просто слово – он будто коснулся чего-то сокровенного в самой глубине моего сердца.

Это точно не сон и не видение? Мы разговариваем с одним из Первых?..

После меня представился Нейт, затем, с неохотой, Ферн.

Альканзар перевел взгляд на Кьяру и что-то спросил. Вопрос звучал знакомо, но я никак не могла привыкнуть к другому произношению.

– Он хочет знать, какой сейчас год, – перевела сестра и с запинкой ответила: – Четыре тысячи двадцать четвертый год со дня открытия Серры.

Первый изменился в лице и переспросил, очевидно уверенный, что ослышался. После того как Кьяра