Золотой ключик для Насти - Анна Гаврилова

Главнокомандующий миновал толпу, провожавшую его влюблёнными взглядами, и конь внезапно споткнулся. Под общий вздох ужаса, Железный воин огляделся и только теперь заметил маленькую, хрупкую фигурку, укутанную в воинский плащ. Большие, зеленовато — карие глаза с золотыми искорками, смотрели на Рогора с немым восхищением.

«Дело не во мне, — тут же догадался Рогор. — Настя впервые увидела столицу Ремвида… Кто посмел выпустить её из шатра?!»

Девушка робко улыбнулась Железному воину и вернулась к созерцанию утреннего пейзажа. Главнокомандующий стиснул зубы и поехал дальше.

«Нельзя! — говорил самому себе. — Даже думать о ней нельзя! После битвы мы расстанемся. Навсегда. Девчонка сама сделала выбор.»

Едва миновали лагерь, главнокомандующий не выдержал и пустил коня в галоп.

«Чем быстрей всё закончится, тем лучше, — думал он. — Я возьму этот проклятый город, она — вернётся в свой мир. Между нами не останется ничего, кроме единственного поцелуя.»

С тихим стоном Рогор наконец признал, что вырвал тот поцелуй силой, а значит… значит между ним и вешенской колдуньей не останется ничего.

Пусто. Пусто и холодно, как в ледяной бездне. Только снег под ногами скрипит.

Из грустных мыслей Железного воина вырвала призывная песнь рога. Всадники остановились в пятидесяти шагах от городской стены. Снова затрубил рог, потом опять.

Блестящее летнее солнце медленно взбиралось на небо и, будто подражая светилу, на городскую стену взбирались столичные жители. Король не явился, вместо него появился архиепископ Ремвидский — старый, дряхлый, но цепкий и жестокий, как волк — одиночка.

По знаку Рогора, воин с белым знаменем выехал вперёд и провозгласил:

— Жители Ремвида! Главнокомандующий армиями Горанга, господин Рогор, даёт вам время подумать. Вы можете открыть ворота города и сложить оружие. Тогда, никто из вас не пострадает. Мы не станем грабить и убивать. Если к вечеру ворота останутся закрыты, мы пойдём на штурм.

— Так уж и «никто»? — издевательски крикнул человек, стоявший по правую руку от архиепископа.

— Никто… из жителей. Кровопийцам Ремвида господин Рогор ничего не обещает.

Архиепископ повернулся спиной.

Рогор не знал, не мог знать… он почувствовал: архиепископ не намерен уходить. Этот исполненный пренебрежения жест — сигнал. Сигнал, по которому воины Ремвида нарушат незыблемый закон этого мира — откроют огонь по парламентёрам. Рогор чувствовал, как напряглись руки лучников, как стрелы легли на тетивы.

Прояви архиепископ хоть толику благородства, Рогор бы увидел этих лучников. Но старик наплевал на всё, уподобился подлому убийце.

«Что ж… — подумал главнокомандующий. — Ты знаешь, я не могу пуститься в бегство. Что ж… пусть решает богиня Судьбы.»

Рогор с деланной леностью махнул своим воинам и медленно повернул коня.

Первая стрела ударила в спину главнокомандующего, панцирь брони зазвенел. Железный воин стиснул зубы, прошипел побелевшим соратникам:

— Кто побежит — сам прирежу. Даже если для этого придётся восстать из мёртвых.

Следующая стрела пробила руку знаменосцу. Древко упало на землю, но воин, завороженный взглядом главнокомандующего, не шелохнулся, даже не вскрикнул. Со стены донёсся радостный крик, через несколько мгновений всадников накрыла лавина звука. Лошади тронулись. Медленно, будто на прогулке.

Опять свист, в этот раз стрела пронеслась у виска Рогора, чуть оцарапав кожу. Публика на стене взорвалась новыми криками, на пятёрку горанцев обрушился смертоносный шквал.

Они ехали как и прежде — медленно и гордо. Потом остриё вонзилось в круп одной из лошадей. Несчастный воин попытался удержать кобылу, но та взвыла от боли и понесла. Горожане заревели от восторга.

Ещё один соратник — юный, безмерно гордый тем, что на него возложили миссию сопровождать главнокомандующего — тихо вскрикнул и вывалился из седла. Нога застряла в стремени. Испуганная лошадь шарахнулась в сторону, волоча за собой бездыханное тело. Остановить её не пытались.

Новый залп заставил покачнуться раненого знаменосца. Рогор видел, как дёрнулись пальцы, отпустили повод. Воин, что было сил, вцепился в луку седла и застыл. Лошадь продолжала неспешно вышагивать, даже не подозревая — она принесёт в горанский стан мертвеца.

Крики восторженной толпы постепенно отдалялись, стрелы ремвидцев падали далеко позади. Рогор заметил, как четвёртый, последний, воин кренится, припадает к лошадиной шее. Из его спины торчит единственная стрела, но ей удалось попасть в щель между металлическими пластинами, пробить кожу доспеха и войти в сердце.

Рогор молчаливо взвыл и продолжил путь к лагерю. Медленно и степенно, как прежде.

Ступая на землю Ремвида, Рогор хотел пощадить этот город. Но как можно простить тех, кто преступил извечный закон, напал на парламентёров?

Ему стоило ожидать подобного предательства — один раз Ремвид уже расправился с мирным посольством. Но даже сейчас, заглянув в глаза смерти и отдав в её холодные лапы четверых соратников, Рогор не жалел о принятом решении. Знай он наверняка, что у городской стены ждут лучники, поступил бы так же.

…В горанском лагере было тихо, как в могиле. Воины не смели предложить главнокомандующему помощь, не смели остановить лошадей, которые несли на спинах мёртвых всадников. В душе каждого закипала злость, в глубине глаз таился ужас.

Рогор подъехал к своему шатру, молча спешился. Он окинул толпу встречающих сумрачным взглядом, кивнул магу Санаминэлю. Тот всё понял — ухватил за локоть ошарашенную колдунью и потащил в шатёр Железного воина.

Через четверть часа, Рогор сумел взять себя в руки и взглянуть на неё.

— Я не видел нового оружия, Настя. Нас сопровождали стрелами. Но только человек достигший настоящего могущества может пойти против нерушимых законов. Я не знаю, что ждёт нас этой ночью. Ты сделала всё, что могла, и теперь я прошу… уйди.

— Как? — выдохнула колдунья.

— Я не имею права рисковать твоей жизнью.

— С дуба рухнул?

— Настя! — прорычал он. — Как ты разговариваешь с главнокомандующим?!

Колдунья потупилась, но только на секунду. Рогор одарил девушку странным взглядом, сказал чуть слышно:

— Это не твоя война. К тому же… ты не одна. Понимаешь?

— Нет. Не понимаю.

— Глупая баба! — он не скрывал ярости. — Меня называют Железным Рогором. С моими приказами не спорят!

Вешенская колдунья смущённо теребила рукав блузки и смотрела в пол.

— Я похожа на воина Горанга? — тихо пробормотала она.

— В том‑то и дело, что нет, — усмехнулся Рогор.