Север и Юг - Элизабет Гаскелл

– Чепуха, Фредерик! Я знаю адвоката, на чью честность можно положиться. Люди очень ценят его профессиональные качества. Он… друг тети Шоу и обязательно окажет помощь одному из ее родственников. Я говорю о Генри Ленноксе, папа.

– Я думаю, это хорошая идея, – сказал мистер Хейл. – Только не предлагай ничего, что может задержать Фредерика в Англии. Прошу тебя именем твоей матери.

– Завтра вечером ты уедешь в Лондон на вечернем поезде, – вдохновившись новой идеей, продолжила Маргарет. – Папа, мне очень жаль, но он должен уехать завтра. Это продиктовано визитом мистера Белла и появлением в городе того неприятного типа из Саутгемптона, который повстречался нашей Диксон.

– Да, я уеду завтра, – решительно произнес Фредерик.

Мистер Хейл застонал.

– Я не вынесу разлуки с тобой. С другой стороны, мое сердце леденеет от страха за тебя, пока ты остаешься здесь.

– Тогда послушайте мой план, – сказала Маргарет. – В пятницу утром Фредерик приедет в Лондон. Там… ты мог бы… Нет! Лучше я напишу письмо, а ты передашь его мистеру Ленноксу. Его контора находится в Темпле.

– Я могу составить список всей команды «Ориона» – фамилии, возраст. Возможно, он согласится найти этих людей. Ты говоришь о брате мужа Эдит, верно? Я помню, что ты упоминала о нем в своих письмах. Мои деньги хранятся у Барбура. Если появятся шансы на успех в судебном разбирательстве, я смогу оплатить любые издержки. Но эти деньги, дорогой отец, были предназначены для другой цели. Поэтому на первом этапе я могу рассчитывать только на ту сумму, которую вы с Маргарет одолжите мне.

– Деньги не понадобятся, – сказала Маргарет. – Ты ничем не будешь рисковать, обращаясь к Ленноксу. Поездка в столицу опасна, но попытаться стоит. Ты можешь отплыть из Лондона или нужно будет снова возвращаться в Ливерпуль?

– Конечно, смогу, сестричка. Там, где вода плещется под днищем корабля, я чувствую себя как дома. Устроюсь на какое-нибудь судно и покину Англию. Не волнуйся. Я задержусь в Лондоне на день или два. Затем между нами будет только море.

Пока она писала письмо для мистера Леннокса, Фредерик все время заглядывал через ее плечо. Странно, но благодаря этому Маргарет чувствовала себя гораздо спокойнее. Не будь она под таким наблюдением, ей вряд ли удалось бы составить столь краткое и аккуратное послание. Она колебалась бы в выборе слов и выражений, возобновляя общение, неловко прерванное обеими сторонами. Прежде чем она смогла перечитать текст, брат забрал письмо и сунул его в записную книжку, из которой выпал длинный локон черных волос. Взглянув на этот знак симпатии, Фредерик горделиво улыбнулся.

– Тебе тоже понравился мой оберег? – спросил он. – Но лучше пока не смотри на него. Сначала приезжай и познакомься с Долорес. Она слишком прекрасна, чтобы с ней знакомились по частям. Нельзя по одному кирпичу судить о строительстве всего дворца.

Глава 32

Неудачи

Что ж! Оставайся обвиненным

И скованным цепями.

Весь следующий день они провели втроем. Мистер Хейл почти не говорил, но дети, постоянно задавая ему вопросы, заставляли его возвращаться в реальность. Фредерик ничем не выдавал своего горя. Первый приступ отчаяния прошел. Теперь он стыдился, что поддался эмоциям. И хотя его скорбь о потере матери была глубоким чувством, омрачившим всю его жизнь, он больше не проявлял ее прилюдно. Маргарет, вначале сохранявшая показную бесстрастность, теперь дала волю чувствам. Она много плакала и, даже обсуждая какие-то пустяки, сохраняла в голосе траурную нежность, которая углублялась при каждом взгляде на Фредерика. Размышляя о его отъезде, она, с одной стороны, радовалась, понимая, что так отцу будет гораздо спокойнее. С другой стороны, ей было горестно расставаться с братом. Поэтому, закрывшись в своей комнате, она горевала о неизбежной разлуке. Мистер Хейл переживал ужасное время. Он тревожился, что его сына обнаружат и схватят. Эти опасения перевешивали те удовольствия, которые он получал от его присутствия. После смерти жены его нервозность увеличилась вдвое. Он непрестанно жил в страхе, пугался каждого резкого звука и все время пытался заслонить сына от любого человека, входившего в комнату.

Вечером он подозвал к себе дочь.

– Маргарет, ты не могла бы проводить Фредерика на вокзал? Я хотел бы знать, что он благополучно уехал. Ты сообщишь мне о его отбытии из Милтона?

– Конечно, папа, – ответила Маргарет. – Мне тоже хотелось бы проводить его, если вам не будет скучно без меня.

– Нет-нет, я потерплю. Иначе меня будут терзать фантазии, что его узнали и арестовали. Я не успокоюсь, пока ты не скажешь мне, что сама видела, как он уехал на поезде. Идите на станцию Аутвуд. Она ближе к нам, и там всегда мало людей. Возьмите кеб. Так меньше риска, что Фредерика кто-нибудь опознает. – Он повернулся к Фредерику: – Сынок, когда уходит твой поезд?

– В десять минут седьмого. Будет почти темно. Маргарет, а как ты потом доберешься домой?

– Я справлюсь. Жизнь в Милтоне научила меня храбрости. Дорога от станции хорошо освещается. Что касается темноты, то на прошлой неделе я приходила домой гораздо позже.

Она благодарно вздохнула, когда расставание закончилось, – расставание ее брата с мертвой матерью и живым отцом. Фредерик захотел еще раз взглянуть на мать, и мистер Хейл сопроводил его наверх. Предположив, что прощание будет очень эмоциональным и болезненным, Маргарет решила сократить его и вызвала кеб раньше времени. В результате этого и частично из-за ошибки в расписании «Железнодорожного путеводителя» они приехали на небольшую станцию Аутвуд за двадцать минут до прибытия поезда. Касса была еще закрыта, поэтому они не могли купить билет. Брат с сестрой спустились по широкой лестнице на площадку, расположенную ниже железнодорожных путей. Рядом с дорогой, по которой проезжали экипажи, находилось широкое поле. Его по диагонали пересекала аллея. В ожидании поезда Маргарет и Фредерик прогуливались по ней несколько минут.

– Маргарет! – внезапно сказал брат. – Я последую твоему совету и проконсультируюсь с мистером Ленноксом насчет своих шансов на оправдание. Вероятно, мне придется еще раз вернуться в Англию. Я сделаю это ради тебя, а не ради кого-то другого. Мне не хочется, чтобы ты осталась одна, если с отцом случится какая-нибудь беда. Он выглядит больным. Смерть матери, так потрясшая отца, ужасно сказалась на нем. Уговори папу переехать в Кадис. Что ты будешь делать, если он умрет? У тебя здесь нет друзей. Все наши родственники в дальних странах.

Маргарет едва не расплакалась. Ее тронуло нежное беспокойство, с которым брат упомянул о возможной смерти отца. Она сама уже думала об этом, поскольку беды прошлых месяцев оказались слишком суровыми для мистера Хейла. Тем не менее она попыталась отшутиться:

– За последние два года в моей жизни было столько странных и неожиданных перемен, что я больше не смею составлять планы на будущее, пусть даже на самое близкое. Я теперь думаю только о настоящем.

Подойдя к ограде, за которой начиналась дорога, они остановились и посмотрели друг на друга. Лучи багряного заката освещали их лица. Сжимая в ладонях тонкую руку сестры, Фредерик с печальным беспокойством читал в ее глазах тревоги и заботы, которые она таила в себе.

– Обещаю, что буду почаще писать тебе, – продолжила Маргарет. – Чтобы ты не беспокоился обо мне. Папа…

Она вдруг замолчала, и Фредерик почувствовал, что ее рука задрожала. Он повернулся в сторону дороги и увидел всадника, медленно проезжавшего мимо. Маргарет поклонилась ему. Мужчина на лошади ответил ей церемонным кивком.

– Кто это? – спросил Фредерик, когда удалившийся всадник уже не мог услышать их.

Маргарет выглядела немного приунывшей. Она, краснея, ответила:

– Мистер Торнтон. Ты видел его в нашем доме.

– Только со спины. Он произвел на меня неблагоприятное впечатление. У него такой хмурый взгляд!

– Наверное, что-то рассердило его, – смущенно ответила Маргарет. – Ты не думал бы о нем плохо, если бы видел его рядом с мамой.

– Пора возвращаться на станцию. Нужно купить билет. Если бы я знал, что будет так темно, то попросил бы кебмена задержаться.

– Не беспокойся об этом. Если будет нужно, я возьму кеб на станции или доеду на поезде до Милтонского вокзала. А там центр города – магазины, толпы людей и уличные фонари до самого нашего дома. Не волнуйся обо мне. Лучше думай о себе. Меня бросает в дрожь при одной лишь мысли, что вы с Леонардсом можете оказаться в одном поезде. Прежде чем садиться, внимательно осмотри вагон.

Они вернулись на станцию. Маргарет вошла в зал ожидания, ярко освещенный газовыми светильниками. Пока она покупала в кассе билет, несколько молодых людей, подпиравших спинами колонны, нацелили на нее восхищенные взоры. Она уже видела одного из них раньше. Бросив на него гордый, полный достоинства взгляд, девушка торопливо вернулась к брату, который стоял на самом затемненном участке платформы.