Север и Юг - Элизабет Гаскелл

Она обрадовалась, услышав, что к ним в гости пришел мистер Торнтон. Его визит мог перевести мысли отца в другое русло. Молодой фабрикант приблизился к мистеру Хейлу, молча взял его руки в свои и, с сочувствием глядя ему в лицо, подержал их минуту-другую. Его взгляд выражал больше симпатии, чем любые слова. Затем он повернулся к Маргарет. Судя по ее виду, она не «переносила несчастье чуть лучше». Ее величественная красота потускнела от ночных бдений и выплаканных слез. Выражение на лице девушки можно было бы назвать нежной терпеливой печалью, но без явных признаков страданий. Мистер Торнтон собирался приветствовать Маргарет с напускной сдержанностью, но, увидев ее – такую робкую и напуганную его прохладными манерами, – подошел к ней и произнес несколько утешительных слов. Его искренний и ласковый голос заставил ее глаза наполниться слезами. Она отвернулась, чтобы скрыть свои эмоции, взяла со стола рукоделие и тихо села у окна. Сердце фабриканта забилось так сильно, что на какое-то время он забыл об их встрече на дороге около станции Аутвуд. Он завел беседу с мистером Хейлом. Маргарет видела, что его присутствие благотворно влияет на ее отца. Мистер Хейл находил приятными силу, быстрые решения и верные суждения гостя.

В этот момент Диксон заглянула в гостиную и сказала:

– Мисс Хейл, вас спрашивают.

У Диксон был такой взволнованный вид, что сердце Маргарет дрогнуло. Наверное, что-то случилось с Фредом. Она не сомневалась в этом. Хорошо, что отец и мистер Торнтон были заняты беседой.

– Что такое, Диксон? – спросила она, закрыв дверь гостиной.

– Идите сюда, мисс, – сказала Диксон, указав на спальню миссис Хейл, теперь ставшую личной комнатой Маргарет.

После смерти жены отец наотрез отказался там спать.

– Вы не пугайтесь, – немного задыхаясь, добавила Диксон. – К нам пришел инспектор полиции. Он хочет повидаться с вами. Я попыталась разузнать, что привело его в наш дом, но он мне ничего не сказал.

– Он называл имя Фредерика? – тихо спросила Маргарет.

– Нет, мисс, никаких имен. Он только спросил, здесь ли вы живете и можно ли ему задать вам несколько вопросов. Марта впустила его и провела в кабинет хозяина. Я тут же прибежала к нему и начала выяснять детали… Но он хочет разговаривать только с вами.

Маргарет не проронила ни слова, пока не подошла к кабинету отца. Затем она внезапно повернулась и прошептала:

– Позаботься, чтобы папа не спустился вниз. Сейчас с ним мистер Торнтон.

Когда она вошла, инспектор был обескуражен высокомерием ее манер. На лице девушки было написано негодование, но она сдерживалась и контролировала себя, что придавало ее надменности некий величавый оттенок. Она не проявляла ни удивления, ни любопытства – просто стояла в ожидании его разъяснений. Он не услышал от нее ни одного слова.

– Прошу вашего прощения, мэм, но мой долг обязывает меня задать вам несколько вопросов. Пару дней назад в больнице умер мужчина. Его смерть была вызвана падением с платформы на станции Аутвуд, которое, по словам свидетелей, произошло в четверг, двадцать шестого числа, около шести часов вечера. В то время его падение не предполагало серьезных последствий, но, как сказали доктора, оно привело к смерти из-за наличия некоторых внутренних болезней и пристрастия этого человека к выпивке.

Большие темные глаза, смотревшие прямо на инспектора, немного расширились. Опытный взгляд полицейского не обнаружил никаких других движений. Из-за вынужденного напряжения лицевых мышц ее губы изогнулись больше, чем обычно. Но инспектор видел Маргарет в первый раз и поэтому не понимал, что в твердых и красивых линиях ее лица проступали эмоции сердитого неповиновения. Она не вздрагивала и не дрожала. Девушка пристально смотрела на него. Затем, когда инспектор сделал небольшую паузу, она сказала, будто бы подбадривая его:

– Продолжайте!

– Этот факт потребовал проведения полицейского расследования. Мы имеем одно свидетельское показание, доказывающее, что удар или толчок, вызвавший падение, был спровоцирован самим этим мужчиной. Находясь в состоянии опьянения, он нагло обошелся с юной леди, шагавшей вместе с мужчиной, который столкнул его с платформы. Очевидно, пара не придала большого значения этому падению, поскольку оно не привело к каким-то видимым последствиям. Второй свидетель, мэм, опознал в той юной леди вас, и поэтому я должен…

– Меня там не было, – сказала Маргарет, по-прежнему не сводя прямого бесстрастного взгляда с его лица.

Фактически она смотрела на него, как сомнамбула. Инспектор молча склонил голову. Леди, стоявшая перед ним, не выказывала эмоций, не проявляла трепещущего страха, не выражала беспокойства и желания закончить разговор. Информация, которой он обладал, была очень скудной. Один из носильщиков, вышедший из здания вокзала к моменту прибытия скорого поезда, якобы видел стычку на другом конце платформы. Леонардс сцепился с джентльменом, которого сопровождала леди. Позже, когда поезд отошел от станции, разъяренный и подвыпивший Леонардс, грязно ругаясь, едва не сбил носильщика с ног. Этот парень уже забыл о случившемся, но его свидетельские показания понадобились полиции. Инспектор, проведя дальнейшие расспросы, услышал от начальника станции, что юная леди, сопровождавшая джентльмена, была очень красивой. Помощник бакалейщика, присутствовавший при их разговоре, добавил, что вышеуказанной леди была мисс Хейл, живущая в Крэмптоне. Члены их семьи часто покупали товары в его магазине. Он мог и ошибаться, но тут была большая вероятность в правильном опознании личности.

Сам Леонардс, безумный от ярости и боли, направился в ближайшую распивочную, чтобы утешить раненое самолюбие. Занятые своими делами официанты не обратили внимания на его пьяные россказни, однако они вспомнили, как он ругал себя за то, что не воспользовался электрическим телеграфом для какой-то неизвестной цели. По их словам, он хотел вернуться на станцию. На обратном пути из-за боли и изрядного количества выпивки он упал в обморок. Полицейский экипаж, нашедший Леонардса на дороге, отвез его в больницу. Там он так и не пришел в сознание и не смог рассказать о своем падении, хотя раз или два у него возникали моменты просветления. Дежурный доктор послал за представителем власти, чтобы тот записал показания умирающего человека. Но когда член магистрата пришел, Леонардс уже бредил о море и невнятно перемешивал фамилии капитанов и лейтенантов с именами станционных носильщиков. Его последними словами были проклятия «того корнуэльского приема, из-за которого он стал на сотню фунтов беднее».

Инспектор прокрутил эти факты в уме, добавив к ним ненадежное свидетельство о том, что мисс Хейл была на станции, и ее непреклонное отрицание подобного предположения. Она же, сохраняя хладнокровие, ожидала от него дальнейших вопросов.

– Значит, мэм, вы не признаете, что были той леди, которая сопровождала джентльмена, столкнувшего несчастного человека с платформы, в результате чего бедняга скончался в больнице?

Острая боль пронзила мозг Маргарет. «О боже! Если бы я знала, что Фредерик в безопасности!» Большой знаток человеческих лиц мог бы заметить мелькнувшее в ее темных глазах страдание существа, загнанного в угол. Но инспектор, несмотря на всю его проницательность, не был таким знатоком. Конечно, его немного удивил последовавший ответ, который, по сути, являлся механическим повторением – чуть измененной формой ответа на первый вопрос.

– Меня там не было, – почти по слогам произнесла она.

Все это время мисс Хейл смотрела на него каким-то полусонным, остекленевшим взглядом. Тусклое эхо предыдущего отрицания вызвало у инспектора смутное подозрение. Казалось, что она принуждала себя говорить неправду или была так ошеломлена его вопросами, что не могла подобрать нужных слов. Он нарочито закрыл блокнот и выжидательно приподнял голову. Девушка, словно египетская статуя, не сдвинулась с места.

– Надеюсь, вы не сочтете меня дерзким, если я снова наведаюсь к вам. Возможно, для доказательства вашего алиби мне придется вызвать вас на очную ставку с несколькими свидетелями (на самом деле у него имелся только один человек, якобы узнавший мисс Хейл на платформе). Они настаивают, что вы присутствовали при том несчастном случае.

Он посмотрел ей в глаза. Девушка сохраняла идеальную неподвижность. Цвет лица не изменился. Ни тени вины на гордом лице. Ему показалось, что она вздрогнула. Но инспектор не знал Маргарет Хейл. Он был несколько сконфужен ее величественным самообладанием. Очевидно, его свидетель ошибся.

– Хотя вряд ли мне придется прибегать к данным мерам, – продолжил он. – Надеюсь, вы извините меня за беспокойство. Я просто выполняю свой долг, как бы назойливо это ни выглядело.

Когда он встал из-за стола, Маргарет вежливо склонила голову. Ее плотно сжатые губы пересохли, и она не смогла произнести даже нескольких слов на прощание. Тем не менее мисс Хейл вышла в коридор и проводила инспектора до двери, которую любезно открыла для него. Бросив вслед полицейскому тусклый безжизненный взгляд, она закрыла дверь, прошла полпути к кабинету отца, затем вернулась, будто движимая неким страстным импульсом, и заперла дверь изнутри на засов. Только после этого Маргарет вошла в кабинет, остановилась, сделала шаг вперед и снова остановилась. Качнувшись пару раз, она потеряла сознание и упала на пол.