Роботы и империя - Айзек Азимов

– Только умозрительно, сэр. Вы не можете по-настоящему понять это, пока сами не увидите. Один раз побывав там, вы обнаружили бы, что ничто из вашего «знания» не подготовило вас к реальности. Поэтому не должен бы хотеть вернуться…

– Наши предки наверняка не хотели возвращаться, как только оставили планету.

– Наверное, – согласился Мандамус, – но в те времена межзвездный перелет не был таким легким, как сейчас. Он занимал много месяцев, а Прыжок был хитрой штукой. Теперь же перелет считается в днях, а Прыжок – самое обычное дело. Если бы во времена наших предков возвращение на Землю было таким же легким, как сейчас, кто знает, оторвались бы мы или нет.

– Давайте без философии, Мандамус. Ближе к делу.

– Да, конечно. Кроме прихода и ухода бесчисленных потоков поселенцев, каждый год миллионы людей эмигрируют на Поселенческие Миры. Кое-кто почти сразу же возвращается, не сумев адаптироваться. Другие приживаются в новых мирах, но очень часто приезжают в гости на Землю. Нет никакой возможности следить за этими приездами и отъездами, да Земля и не пытается. Такие попытки могут вызвать задержки потока, а Земля прекрасно понимает, что каждый посетитель везет монету. Туристический бизнес, если можно так выразиться, является самой прибыльной индустрией Земли.

– Я полагаю, вы хотите сказать, что мы без труда можем поместить на Земле гуманоидных роботов.

– Без всякого труда. Теперь, когда они правильно запрограммированы, мы можем послать на Землю несколько групп с железными документами. Мы ничего не можем сделать с их почтением к людям, но это не выдаст их: его примут за обычное почтение поселенцев к планете предков. Но я сильно подозреваю, что нам не высадить их в каком-либо космопорте. Обширные пространства между стальными Пещерами практически не населены, если не считать примитивных рабочих роботов, и приземлившийся там корабль не будет замечен или, во всяком случае, не привлечет внимания.

– Я думаю, это слишком рискованно, – сказал Амадейро.

Две группы человекообразных роботов были посланы на Землю и смешались с жителями Городов, прежде чем найти способ выбраться в пустынные области между городами и общаться с Авророй по защищенному гиперлучу.

Мандамус, который глубоко обдумал дело и долго колебался, сказал:

– Я снова поеду туда, сэр. Я не уверен, что они найдут правильное место.

– А вы сами-то знаете правильное место? – саркастически спросил Амадейро.

– Я тщательно копался в древней истории Земли, сэр, и знаю, что найду его.

– Не думаю, что мне удастся убедить Совет послать вас на военном корабле.

– Нет, я и не хотел бы этого. Это хуже, чем просто бесполезно. Я хочу одноместное судно с достаточным запасом энергии в оба конца.

Вот таким образом Мандамус нанес второй визит на Землю и высадился неподалеку от одного из земных городов. Со смесью облегчения и удовлетворения он нашел несколько роботов на нужном месте и оставался некоторое время с ними, чтобы приглядеть за ними, за их работой, дать несколько приказов в связи с этой работой и сделать кое-какие улучшения в их программе. А затем, под любопытными взглядами нескольких примитивных роботов земного производства, Мандамус пошел к Городу.

Это был рассчитанный риск, и Мандамус, отнюдь не герой, чувствовал неприятное сердцебиение. Но все прошло хорошо. Страж у ворот был слегка удивлен, когда появился человек со всеми признаками долгого пребывания на открытом пространстве.

У Мандамуса были документы поселенцев, и страж только пожал плечами. Поселенцы не против открытого пространства и, говорят, иной раз делают небольшие экскурсии в поля и леса над уровнем Города. Так что страж бегло взглянул на бумаги, а больше их никто не спрашивал. Внеземной акцент Мандамуса (он старался делать этот акцент возможно менее аврорским) принимался без обсуждения, и никому не могло прийти в голову, что Мандамус – космонит. Прошло уже два столетия с тех пор, как космониты имели на Земле постоянную базу. Посольство Внешних Миров было мало, а в последнее время стало еще меньше, и земляне из провинций, видимо, даже забыли о существовании космонитов.

Мандамус слегка опасался, что тонкие прозрачные перчатки и носовые фильтры, которые он все время носил, могут обратить на себя внимание, но этого не случилось. Никто не ставил ему барьеров в его путешествиях между городами: у него было достаточно денег, а монета громко говорила на Земле – да, по правде сказать, и во Внешних Мирах.

Он начал привыкать к отсутствию за спиной робота и когда встречал аврорских гуманоидных роботов в том или ином Городе, то твердо объяснил им, что они не должны идти за ним по пятам. Он выслушивал их отчеты, давал инструкции, если требовалось, и устраивал их отправку за пределы Города. Наконец, он вернулся к кораблю и улетел. Никто не обратил на него внимания ни при его появлении, ни при его отъезде.

– Вообще-то говоря, – задумчиво сказал он Амадейро, – земляне не такие уж варвары.

– Вот как?

– На своей планете они ведут себя совершенно по-человечески. В их дружелюбии есть даже что-то привлекательное.

– Уж не жалеете ли вы о задаче, которой занимались там?

– Я плохо себя чувствовал, когда ходил среди них и думал, что они не знают о том, что случится. Не могу заставить себя радоваться тому, что я делаю.

– Сможете, Мандамус. Подумайте о том, что как только работа будет сделана, вам будет обеспечен пост Главы Института в скором времени. Это подсластит вашу работу.

И с тех пор Амадейро не спускал глаз с Мандамуса.

В третьем путешествии Мандамуса большая часть его прежней неловкости пропала, и он держался почти как настоящий землянин. Проект медленно сдвигался с мертвой точки по незначительной линии прогресса.

Во время первых своих посещений он не испытывал проблем со здоровьем, но в третий раз, без сомнения, по излишней самоуверенности, он, видимо, подверг себя чему-то и, наконец, настало время, когда его встревожило истечение из носа, сопровождаемое кашлем. Визит в амбулаторию и последовавшая инъекция гамма-глобулина принесла немедленное облегчение, но он счел амбулаторию страшнее болезни: все там, похоже, болели чем-то заразным или были в контакте с заразными больными.

Но сейчас, во всяком случае, он вернулся к спокойным порядкам Авроры и был несказанно рад этому. Он слушал сообщение Амадейро о солярианском кризисе.

– Вы ничего не слышали об этом? – спросил Амадейро.

Мандамус покачал головой.

– Ничего, сэр. Земля на редкость провинциальный мир. Восемьсот Городов с восемью миллиардами жителей. Можно подумать, что поселенцы существуют только для того, чтобы посещать Землю, а космонитов вообще не существует. Последние известия в любом Городе на девяносто процентов относятся к этому Городу. Земля – замкнутый, боящийся пространства мир, как умственно, так и физически.