Еще один шанс. Часть 1 - Иван Васильев

- Негоже нам рассуждать так, сердешный. То владения Киреева. А он к водичке никого не пускает, - собеседница попыталась образумить барина.   

- Ничего... Разжигай коптильню... Теперь это озеро - наше! Поэтому с завтрашнего дня будет рыба и будет много. Может быть... даже... ещё две или три коптильни построим рядом... Да, так и сделаем! Расширяться пора! А там глядишь, и конвейер запустим. Ну, и цех само сабой! 

- Ко... ко... ко.. кого запустим - работница закудахтала, растерявшись от озорного напора барина. 

- Эх... Тут главное не скромничать. А то быстро опередят, - Алексей встал со своего места и воодушевленно начал ходить по комнате.

- У нас соли и специй не хватит, - Авдотья совершила последнюю попытку образумить начинающего предпринимателя.   

- Ничего... Соли и специй тоже скоро будет много... Есть одно место на свете - где они под ногами за так валяются... Бери - не хочу!      

- Господи! - повариха недоумевала. Она широко открыв глаза и с удивлением посмотрела на молодого хозяина. Запричитала. - Ох, и непутевое времечко. И куда мы столько копченостей девать то будем?  

- Хороший вопрос... И главное своевременный, - идейно помешанный новатор выдержал концертную паузу, пристально посмотрел в глаза женщины. - Голод в деревне от засухи... - вот - вот начнется! Плюс у родного и обожаемого помещика денег не хватает на любимую ляльку! Да по нынешним временам... Странник широко раскинул руки. - Ему вообще жить не на что, уже не говоря о том, на чтобы ей цацки покупать! А она вопросы задает... - Рязанцев измнил голос парадируя несчастную повариху. - "И куда мы вкусное мясо и рыбу девать будем?".

Кормилиц остановился. Свел брови. Сжал губы. Строго посмотрел на женщину, - Думай кудесница! Ду-май... А я пошел производство организовывать! Это же какое дело поднять надо! Ох, боюсь, до ужина не управлюсь...

Глава 18.

У Настеньки Матвеевой сильно болело горло. Выпитая три дня назад кружка холодного молока, привела к тому, что девушка захворала, и её уложили в постель. Вчера днем в горле начало сильно першить, потом стало больно глотать. А с вечера пропал голос. Потому кроме сопения и шипения она ничего не могла произнести. Общаться с родными приходилось жестами и еле слышным шевелением губ.      

Беспокоясь о здоровье воспитанницы, Матрена с утра пошла в Немецкую слободу, звать иноземного лекаря. И уже скоро должна была вернуться и привести домой этого противного немчуру Пффафера со своими склянками.   

В узком кругу больных лекарь Олбрект Пффафер был известен как безжалостный борец с недугами. Он славился обязательным назначением горемычным страдальцам по поводу и без больнючих клизм. А также был любителем проведения слабительного кровопускания.   

От ожидания предстоящих процедур девушке становилась ещё хуже и невыносимо тоскливо.   

- Господи, ну почему мне так плохо и одиноко. Почему я такая несчастная, и не кем не любимая - глазки красавицы услышав о себе много разных глупостей, собрались расплакаться. - Одна! Одинешенька, я! - На всем белом свете! - Побледневшие от печали губки сложились по-детски. Они тоже, по-видимому, собрались, плакать вместе с глазами. А немного погодя дошло дело до мокрых щёк, лба и покрасневших ушей.

Наконец-то вернулась Матрена, которая с разрешения отца привела двух человек. Настя, не желая их видеть, спрятала зарёванное лицо под подушку. Приход медика обозначал неприятное время осмотра и лечения.   

- А тут этот изверг пришел не один, а с подмогой. Как будто один не справиться, - возмутилась мученица и ещё глубже зарылась под одеяло.   

- Вот, уважаемый дохтур, наша больная козочка, - воспитательница произнесла жалобно, на распев. - Плохо ей касатушке! Любушке - голубушке. Недужиться ей. Измучилась кровинушка вся. Горлышко сильно болит, у нашей лебедушки. - Воспитательница нежно погладила одеяло любимой "малышки".

Гости подошли и остановились возле кровати больной.   

- Данке... Как чувствует себя наш больной? - скрипучий голос противного эскулапа - старикашки прозвучал с иноземным акцентом. Он колюче уставился на несчастную больную.   

- Плохо ей дохтур! - наставница ответила за несчастную девушку. - У нашей звездочки горло болит. Говорить не может, голос пропал. Плачет. Молочка холодного на днях испила вот и болеет. Отварами разными попоили - пока без результата. - Матрена в мольбе прижала руки к груди.  

- О-о-у, майн год! Ни в коем раз! Сушпед! Самолечение - есть очень плёхо, - произнес служитель панацеи свою любимую фразу. - Ни в коем случай! Ахтунг... Опасно. Только полный лечений, у настоящий специалист, имеющий опыт и образование... Бумаги! Он с гордостью начал щелкать пальцами, после чего напыщенно выставил вперед левую ногу.

Настя нырнула под подушку, обхватив её сверху руками.     

- Как, ви, будете смотреть спрятавшейся больной? А, мой друг? - Пфаффер обратился к своему оппоненту. - Покажите, за что вас хвалить Мэд Добертон. После этой, как ему показалось остроумной фразы, лекарь рассмеялся и, что-то ехидно произнес по-немецки. - Фи дольче лейте!

Ответ лекарю прозвучал на том же языке. - Данке шён...  - Но был произнесен таким ЗНАКОМЫМ для несчастной затворницы голосом... что у неё внезапно застучало сердечко. - Ви гейт эс инэн фрау? Зэр ангенэйм зи кеннэнцулернэн...

От удивления Настя сперва задержала дыхание, а потом сдернула одеяло с головы, что бы посмотреть на того кто говорил.   

- Это был... Это был... - в голове юной особы закружился калейдоскоп противоречивых чувств. 

Перед ней находился, щегольски одетый незнакомец. В длинном, по последней моде принятом среди иноземцев рыжем парике. В коротком темно бордового цвета кафтане, в укороченных мужских штанах - кюлотах. На ногах у него были длинные чулки белого цвета и башмаки с блестящими пряжками. В руках напыщенный франт держал трость с богато украшенным набалдашником. От мужчины приятно пахло неизвестным ароматом. Девушка заметила устремленный на неё восхищенный взгляд. Она смутилась, покраснела.

.... Это не мог быть тот, о ком она тайно мечтала. И, тем не менее, это был ОН.      

Незнакомец занимался любимым делом. Он опять играл чужую роль, облачившись в иноземную одежду и приняв образ доктора. Но всё равно - это был он. Красавица не могла забыть его синие глаза, ямочки на щеках, эту добрую улыбку, располагающую к себе людей. И конечно такой родной, такой долгожданный завораживающий голос...

   - Мой коллега - молодой, но уже уважаемый лекарь. Его зовут герр Димедрофф. Он прибыть из самого Лейдена. Мой друг Мэд Добертон уверил меня, что он, есть - любимый ученик Франциска Сильвия, - Олбрект наконец-то представил своего спутника. - Сегодня он осмотрит больной пациент. И назначит лечение.