Сожженные мосты Часть 4 - Александр Афанасьев

Вадим первый раз летал на таком вертолете. В Сибири вертолеты очень распространены, потому что тайги осталось немало, а в тайге посадочных площадок нету. Но там был старенький, гремящий и дребезжащий вертолет, вмещающий несколько охотников и лениво, со стрекотом ползущий над тайгой, выглядывая прогал. А тут… Тут был не стрекот, и не рокот, а просто сильный, с каким-то утробным подвыванием, давящий на сознание свист, исходящей от висящей прямо над головой тени, без единого огонька – более черный чем небо, инфернально-черный квадрат на светлом, усыпанном звездами летнем небе. После того, как поднялись девчонка и толстяк – полез вверх и Вадим, едва не упираясь головой в ботинки толстяка. Потом чьи-то сильные руки буквально выдернули его из тьмы, миг – и он почувствовал под собой твердый, рифленый, едва заметно дрожащий пол. Десантный отсек вертолета был коротким и очень широким, в его глубине тускло горело зловещее красное освещение. Иллюминаторов не было, вместо них – стены с какой-то мягкой обивкой и жесткие, с ремнями, чуть пружинящие сидения. В салоне уже было три человека, один принимал спасенных у лестницы – двое находились у едва заметных в темноте пулеметов. На десантниках-спасателях были странные, похожие на мотоциклетные шлемы с глухими забралами и уродливыми наростами тепловизоров, переговаривались они странными, короткими и рублеными фразами.

Принимавший спасенных десантник без церемоний пихнул Вадима себе за спину, и тот понял, что от него требуется – уселся на сидение и попытался пристегнуться, но не смог. Рядом всхлипывала девчонка: наконец то она дала волю своим чувствам, а до этого все пальцы расширяла. Девчонки, они и есть девчонки.

Поднялись все, расселись в тесном салоне вертолета, Араб показал Вадиму и другим, как правильно застегнуть ремни. Пулеметчик, который принимал их, не стал закрывать боковую дверь, вместо этого он выдвинул и закрепил в проеме турель с пулеметом, пристегнулся сам. Потом тональность гула турбин вертолета неуловимо изменилась, вертолет начал смещаться в сторону и вверх – а потом развернулся и с пугающим ускорением рванулся куда-то в кромешную, без единого огонька тьму.

Несмотря на ночь и кромешную тьму, аэродром недалеко от афгано-русской границы был хорошо освещен – прожектора, бесконечные вереницы огней. Уходящая в небо призрачная дорога, выложенная по обеим сторонам бриллиантами ламп освещения. То тут, то там глухо выли, ревели, стрекотали моторы, самолеты то приземлялись на аэродроме, то поднимались в небо.

Когда их вертолеты делали посадку в затемненном, неосвещенном секторе – Катерина заметила садящийся неподалеку большой, похожий на пассажирский четырехдвигательный самолет. Она даже предположить не могла, кто находится в нем.

Их отвели в летную столовую, несмотря на ночь работающую. Обоих пацанов увели на медосмотр, один сильно ободрался, у второго подозревали вывих руки. Они же были целыми, только голодными.

Никакого обслуживающего персонала в столовой не было – ночь, какой там персонал – но это никому не мешало. Было шумно, людно, люди в форме и в комбинезонах летных техников весело переговаривались, явно все были довольны, как бывают довольны люди, успешно завершившие трудное, даже опасное – но нужное дело. На одном из столов стояли, дымя в ряд, три настоящих русских самовара, в углу работал большой, в человеческий рост кофейный аппарат, и что туда, что туда – не зарастала народная тропа. На подносах лежала дешевая, примитивная выпечка, из той что продается кондитерами на вес, рядом с выпечкой лежали – без претензий – несколько початых батонов краковской кровяной колбасы, ножи и буханки хлеба. Люди в основном кучковались по группам, что-то обсуждали…

Катерина почувствовала, что как женщина должна взять главенство на себя, не спрашивая своего странного спутника, которого никто и не охранял, как будто он был не пленным, а гостем – протолкалась к самоварам, раздобыла два стакана горячего, черного как деготь чая, несколько плюшек с сахаром, вручила стакан и плюшку британцу. Он благодарно кивнул с каким-то несчастным видом.

– Осторожно, горячо – предупредила Катерина – у нас принято пить горячий чай.

Внезапно все зашевелились, прекратили разговоры, стали собираться в некое единое целое, наподобие строя, насколько можно построиться в зале со столами и стульями. Катерина обернулась – в столовую вошла еще группа людей, возглавлял ее молодой человек, выше среднего ростом, с приятными чертами лица и запоминающимися глазами. Не синими как небо – романовские глаза – а намного более темными, что-то среднее между синим и черным, цвета кобальта. На человеке была гвардейская форма и единственная награда – солдатский Георгиевский крест на черно-желтой ленте. Катерина почувствовала, как земля уходит из-под ног.

Молодой человек повелительно поднял руку – все стихли, зашикали друг на друга. Вдруг стало слышно, как свистят, исходя паром самовары.

– Господа! Я буду краток. Сегодня мы сделали важное и нужное дело, и сделали его как нельзя лучше. Каждый из вас честно внес свой вклад в это, и вклад каждого был ценен и важен. Россия не забудет нас, господа! Ура!

– Ура! Ура! Ура! – громыхнул строй.

Наследник осмотрел толпу офицеров и его взгляд вдруг моментально сфокусировался…

На ней?!

По мгновенно образовавшемуся в притихшей толпе коридору Наследник прошел к ним – Катерина никогда не думала, что будет стоять в шаге ОТ НЕГО.

– Я рад приветствовать вас на русской земле – непонятно сказал наследник престола, Цесаревич Николай – думаю, нам стоит объясниться. Извольте следовать за мной.

Они вышли на воздух, в пропитанную запахом реактивного топлива и располосованную прожекторами ночь. Катерина сама не знала что делать… но британец вдруг взял ее за руку и повел за собой. Она конечно же пошла – а что еще оставалось делать?

Повинуясь жесту наследника охрана поотстала – да она собственно говоря и не нужна была, Наследник сам способен был себя защитить, как и любой русский офицер – и не только себя, но и свою страну.

Отошли в тень, которую давала диспетчерская вышка – тут было не так шумно и людей здесь почти не было. Свет от прожекторов резал глаза, на него было лучше не смотреть.

– Ах да… – наследник хлопнул себя по лбу, как это делают люди, когда обычно что-то забывают – нам нужен переводчик для беседы. Извольте ожидать здесь, я сейчас распоряжусь о переводчике.

В отличие от британского наследника, не владевшего языком своего собеседника, русским – Цесаревич Николай отлично владел Am English, американским диалектом английского языка и вполне способен был объясниться с британцем на его языке. Но правила, как дипломатические, так и дворянского этикета не позволяли ему переходить на язык своего собеседника, тем самым он бы считался униженным. Наличие переводчика позволяло каждой из сторон общаться на своем языке и не чувствовать себя униженной.

– Не стоит беспокойства, сэр – ответил британский принц – я располагаю переводчиком, и хотел бы, чтобы нам помогала именно она

Глаза Наследника остановились на ней, спокойные и изучающие

– Мы знакомы, сударыня? – спокойно спросил он – вероятно, да, потому что вас я помню. Да… финские шхеры, в прошлом году. На вас тогда было ярко-алое платье, оно вам очень шло.

Катерина не придумала ничего лучшего, как сделать реверанс, в той одежде, в которой она была это выглядело до безумия дико.

– Что ж, сударь, если у вас имеется переводчик, то я не имею ничего против. Прежде всего – позвольте еще раз вас поприветствовать, как члена Правящего Британского Дома, ступившего на русскую землю. Признаюсь, это большой сюрприз для меня.

Катерина, хоть ничего и не понимала – добросовестно перевела сказанное.

– Сэр, позвольте спросить, я нахожусь здесь в статусе военнопленного?

Наследник покачал головой

– Милорд, вы ошибаетесь. Российская Империя не объявляла войну Империи Британской, следовательно, и военнопленных здесь быть никак не может. Насколько мне успели доложить, русские солдаты нашли вас в горах Афганистана, и повинуясь чувству долга и милосердия, заставляющего оказывать посильную помощь попавшим в беду людям, они взяли вас с собой, чтобы доставить на цивилизованную территорию. Они поступили совершенно правильно, и я лично прослежу за тем, чтобы их поступок был отмечен и вознагражден по достоинству. Что же касается вас, сударь – то прошу вас быть моим гостем и проследовать со мной до Санкт-Петербурга. Там вы сможете конфиденциально, через посольство Ее Величества связаться со своими родными, и оговорить, каким именно образом вы отправитесь домой. Я полагаю, что излишнее освещение прессой вашего визита в Российскую империю не нужно ни вам, ни мне.

– Мой самолет сбили в горах – сказал принц Уильям – а мои сослуживцы вероятно погибли.