Тайна Марухского ледника - Владимир Гнеушев

Вдруг Васильков услышал рядом голос:

– Так ему и надо!..

Оглянулся – парнишка. Стоит, глаза расширены от необычного возбуждения, губы дрожат, а руки в кулаки сжимаются.

– Тебя как зовут?

– Вася Нарчук.

– Давай скорее, Вася Нарчук, у нас еще дело есть...

Они заспешили к мосту, по которому уже перешли и лейтенант со своими бойцами, и красноармейцы из других подразделений. Фашистские танки приближались. Надо было успеть выполнить последнее задание командования – взорвать мост. Они побежали, а сзади вырвавшиеся вперед шесть танков противника уже били из пушек и пулеметов...

После первого ранения Геннадий Васильевич оказался в 983-м стрелковом полку 253-й стрелковой дивизии Южного фронта. Васю Нарчука он взял с собой, и с той поры началась боевая, полная лишений и героизма жизнь днепропетровского школьника.

Много дней спустя, когда стало ясно, что никто его не собирается отчислять из роты, а домой тоже не отправят, так как Днепропетровск уже был занят немцами, Вася рассказал своему командиру, что давно мечтал попасть на фронт, да не было случая: из дому не отпускали. А тут эвакуировалось ремесленное училище, начальником которого был Сергей Петрович Тарасюк. Вася жил в одном доме с Тарасюком и с дочкой его ходил в школу.

– Хлопец у вас горячий,– услышал Вася разговор Тарасюка с родными,– а немцы – звери. Зачем рисковать, оставляя его здесь. Заберу-ка его с собой. И безопаснее для него, и, когда вернемся, специальность будет иметь.

Родные согласились, а Вася сразу сообразил, что другой возможности встать в строй бойцов может и не оказаться. Он смиренно кивнул головой, когда ему объявили, что поедет в Магнитогорск, но в Харькове из эшелона сбежал и стал пробираться на запад, к фронту. Его поискали, но в суматохе тех дней трудно было вообще кого-нибудь найти, а не только парнишку: сотнями и тысячами появлялись они тогда на всех дорогах, потерянные родителями, голодные и полураздетые. А Вася через несколько дней объявился у горбатого моста. Объявился утром, а к вечеру стал бойцом...

К тому времени, как Вася попал на Марухский перевал, он уже был известен своей храбростью и находчивостью далеко за пределами собственной роты. Геннадий Васильевич рассказывал о нем увлеченно и много, и о некоторых эпизодах нам хотелось бы поведать теперь.

Еще в первой беседе с Васильковым, мальчик признался, что главной мечтой его жизни, с тех пор как он увидел фильм о Чапаеве, было—стать командиром и служить в Красной Армии.

– Но это не так легко,– оказал тогда Васильков,– Надо много учиться, быть смелым, справедливым и наблюдательным. И вообще учти, что быть командиром – это не только кубики на петлицах носить.

– Я понимаю, товарищ командир. Честное слово, понимаю,– горячо заговорил Вася.– Вот только пошлите меня куда-нибудь в разведку, увидите сами...

“Почему бы и не послать,– подумал тогда Васильков.– Мальчишка, по всему видно, смышленый и не из робких. Если такой пойдет с двумя-тремя бойцами, вреда не будет, а польза почти очевидна”.

Вскоре такой случай представился. Вася ушел в разводку с двумя солдатами, но результат их похода настолько превзошел любые ожидания, что его вспоминали и год, и полтора года спустя, как о военной удаче, какая приходит только к действительно находчивым и храбрым.

Они вышли в разведку ночью и на рассвете подобрались к селу Кульбакино, что в Донбассе. По некоторым признакам стало ясно, что в селе немцы. Взрослым идти туда означало бы почти наверняка провал задания и гибель. Бойцы замаскировались за околицей и стали обсуждать положение. Вася, который был одет обыкновенным сельским мальчуганом, вызвался пройтись по селу.

– Если остановят, как незнакомого, скажу, что пробираюсь домой,– рассудил он.– Но только вряд ли кто меня остановит сейчас, никому я не нужен.

После некоторого размышления бойцы согласились, что иного выхода нет.

– Будь осторожен,– напутствовали они его,– никому не показыЕай, что тебя интересуют немцы. Пройди по улицам тихо и незаметно.

– Лучше я пойду по дворам, как будто хлеба просить,– сказал Вася.– Сейчас многие просят.

– Ото, – удивился один из бойцов. – Ну, при такой голове не пропадешь. Ждем тебя здесь...

Из густого кустарника они видели, как Вася пересек небольшой луг, мокрый от росы, миновал крайний двор, осененный густыми акациями, и, ни разу не оглянувшись, исчез за деревьями на улице, уже освещенной солнцем. Бойцы тщательно замаскировались и наблюдали за дорогой. Удивительные события, свидетелями которых они стали в течение дня, разъяснились лишь к вечеру, когда вернулся Вася. И самое странное событие произошло примерно через час после того, как юный разведчик скрылся в сельской улице. С ревом вылетели на околицу немецкие мотоциклы и, увеличивая скорость, понеслись на запад, а затем вернулись в село.

– Черт знает, что такое,– прошептал один разведчик другому.– Ты понимаешь, что происходит?

– Не больше твоего, – ответил тот. Когда вернулся Вася, они, слегка пожурив его за долгое отсутствие, спросили:

– Что это утром случилось с немцами? От чего они сбежали?

– От своих, – рассмеялся Вася.

– А почему? – удивились разведчики.

– Понимаете, вхожу я в село, снял рубаху – сумки-то у меня нет – иду от двора к двору, а людей нигде не вижу. Подхожу к центру и вижу, наверное, всех жителей. Стоят они около запряженных подвод, а туда немцы стаскивают и мешки с зерном, и куски сала, и буханки хлеба, и даже кур. Один фриц несет петуха за ноги, а тот, видать, драчливый был: вниз головой висит, а сам тянется клювом к руке немца, да как клюнет! Немец от неожиданности выпустил его, он встряхнул крыльями и бежать. Немец заругался, но бежать за петухом не стал, а рубанул его из автомата.

Тут началась легкая паника среди местного населения и немцев, которые не видели, по какой причине стрельба... Я за фашистами наблюдал и вот кое-что записал для памяти...

И Вася показал бойцам обрывок оберточной грязной бумаги, на котором нацарапаны непонятные буквы и цифры: “М-12. Г-37. Ш-7. М-10. П-6/3...”

– Что это? – спросил старший.

– Неужели непонятно? Мотоциклов – двенадцать, грузовиков – тридцать семь. Около школы семь машин, около магазина – десять. Рядом с правлением колхоза – шесть машин, три мотоцикла. А вот тут я переписал номера и серии машин...

Пока Вася рассказывал, становилось все темнее. Последнюю запись разбирали с трудом. По селу промчалась машина с зажженными фарами. Где-то в центре, возможно, возле правления колхоза, где, по наблюдениям Васи, разместился штаб прибывшего немецкого подразделения, взлетела зеленая ракета. Мертвым светом на несколько секунд залила она верхушки акаций и молчаливые окна хат. Потом, падая, погасла. И стало совсем темно.