Стервец - Орис Хант
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Враг поднырнул под него, левой рукой отклонил ружьё, прогремевшее влево от Фамильяра, а правой врезал мощный апперкот.
Зубы клацнули. Фамильяр оказался дезориентирован, но инстинктивно сделал два шага назад.
А враг прессовал. Два удара в грудь, один в живот. Прижал Фамильяра к перилам. Хук справа, хук слева!
В глазах помутилось. Фамильяр попытался выправить ружьё в живот врагу. Выстрел! Но за мгновение до этого враг ударил по ружью вниз, и пуля ушла в пол между его ногами. Рядом – но не в цель.
Мелькнула мысль: остался один патрон.
Враг схватил его за грудки, потащил к лестнице и пинком в живот отправил вниз.
Кубарем скатившись, Фамильяр приземлился в коридоре. Он чудом не выпустил ружьё из рук, а значит, у него оставался шанс. Фамильяр попытался сосредоточиться. При падении он сильно ударился головой, в глазах двоилось. Но в минуту смертельной опасности мозг мобилизовался.
Фамильяр прицелился наверх, но врага там уже не было. Куда он подевался?
Движение слева!
Время будто замедлилось. Фамильяр перевёл ствол на врага. Заметил, как тот перебрасывает топор из правой руки в левую. Как ускоряется и замахивается для удара.
Шаг.
Ближе…
Шаг.
Ещё ближе!
Шаг!
Выстрел!
…
И Фамильяр понял, что не попал.
А в следующий миг ему в грудь вонзился топор.
3
Пламя в глазах отца – вот, что страшно. Гул огня, крики пожарных – и осознание, что в доме может догорать его сын.
Глава 38. На пепелище
В восемь утра зазвонил телефон. Диа была в душе, поэтому Корду пришлось принять сложное решение: остаться в кровати и подождать, пока этот гребаный аппарат не перестанет трезвонить, или попытаться встать так, чтобы не взорвалась башка.
Телефон не унимался. Эй, а как же правило пяти гудков?
Вздохнув, Корд медленно сел на краю кровати, затем, превозмогая похмельную головную боль, сумел найти в себе силы для похода к телефону.
– Доброе утро! – услышал он бодрый голос Форса.
– И что ты хочешь этим сказать? – проворчал Корд. – Просто желаешь мне доброго утра? Или утверждаешь, что утро сегодня доброе – неважно, с какого я похмелья?
Смешок.
– И то, и другое, – включился в игру Форс. – И ещё – что в такое дивное утро отлично съездить на место преступления и понять, кто убил Фамильяра.
– Чего?
– Фамильяра убили. И кое-кого ещё.
– Кого?
– Сторожей. Но к ним я бы и сам съездил. Однако Шеф настоял, чтобы ты срочно привёл себя в порядок и приступил к расследованию.
– А… Погоди, я что-то… – Корд потёр лоб. – Ты сейчас сказал, что Фамильяр мёртв?
– Дважды.
– Ох нихера… Как там Шеф?
– Ужасно. Так что, когда мне за тобой заехать?
– Через пятнадцать минут. И захвати банки три пива, пожалуйста. Или хотя бы кефира.
Первую банку Корд начал распивать едва сев в машину.
– …потом кто-то поджег его дом. Ты не помнишь, что ли? Я тебе вчера рассказывал про пожар. – Форс обычно не был болтлив за рулём, но в эту ночь случилось многое, и он спешил этим поделиться.
– Вчера? – Корд покачал головой и вновь приложился к банке. – Не помню.
– Немудрено, – усмехнулся Форс. – Ты лыка не вязал, когда я за тобой приехал.
– Во сколько?
– В пол-одиннадцатого. А что?
– Ух. – Корд схватился за голову. – Вообще ничего не помню. Ну да ладно. С Шефом что?
– Не знаю. Скорее всего, до сих пор там. Сначала ждал, когда пожар потушат, а теперь ждёт тело сына.
– Мда. Кто это сделал, догадки есть?
Форс пожал плечами.
– Для этого мы туда и едем. Я там уже был, когда пожар потушили, но, может, ты свежим взглядом что-то увидишь.
– Ты какой-то радостный слишком, – заметил Корд.
– Я не радостный. Просто возбуждён.
– Тебя возбуждают сгоревшие люди?
– Пошёл ты, – улыбнулся Форс. – Но с резни в больнице это самое значительное преступление. Представляешь, если оно укажет нам на преступника?
– Ну да, до этого не указывало, а сейчас все карты на стол выложит.
– Не будь пессимистом.
– Я реалист. Впрочем, посмотрим.
На дачной аллее в некотором отдалении от места пожара находился последний пожарный расчёт. Так как дорога между участками была достаточно широкой – всё ж элитный дачный посёлок, – рядом со сгоревшим домом уместились автомобиль скорой помощи, фургон криминалистов и два милицейских внедорожника, около одного из которых нервно вышагивал Шеф. Ему что-то говорил глава оставшегося расчёта.
Форс запарковался у соседнего участка. К ним сразу же подошёл судмед.
– Дарова, – кивнул Корд ему, выйдя из машины.
– Ты как? Сможешь сегодня работать? – вместо приветствия спросил тот.
– Да, вполне. В дом впускают?
Судмед кивнул.
– Уже час как. И мы только что закончили основную работу.
– Фамильяр внутри?
– Его тело.
– С ним, как я понял, нужно разобраться поскорей, чтобы Шеф отвёз его в морг?
– Верно.
– Тогда не будем тормозить.
Они с судмедом миновали калитку и направились к месту пожара. Если не считать лопнувших от жара стёкол, копоти, расползавшейся вокруг окон, и частично обрушившейся крыши, дом казался почти нормальным. Ворота гаража раскрыли, явив взору сгоревший пикап, заваленный обломками потолка. Входная дверь была снята с петель и поставлена у стены. Изнутри дома лился белый и фиолетовый свет: для работы криминалистам требовалось подходящее освещение, а на улице было ещё темно. Тихо гудели генераторы, к которым подключили лампы.
– Стоит сказать, в этот раз следов намного больше, даже несмотря на пожар,– предупредил судмед. – Осмотр затянется.
– Ну, я уже никуда не спешу, – отмахнулся Корд. – День рождения переносится на неопределённый срок.
Войдя в коридор, Корд огляделся. Деревянная обшивка стен, утеплитель, потолок – сгорело всё, что не из кирпича. Уютный дачный дом превратился в чёрную от копоти обитель смерти. Даже массивная деревянная лестница пусть и не разрушилась, но выглядела теперь крайне ненадёжной.
А у нижней ступеньки сидело, широко расставив ноги и спиной привалившись к стене, обуглившееся тело. В руках оно сжимало почерневшую винтовку.
– Мда, – Корд окинул взглядом тело своего бывшего приятеля. – Что скажешь, Форс? Не под сырной корочкой, но тоже ничего.
Форс аж отвлёкся от фотографирования.
– Корд! Эта шутка слишком чёрная даже для тебя!
– Какая жертва, такие и шутки, – слабо усмехнулся Корд.
На человека Фамильяр теперь походил разве что силуэтом. Волосы и одежда сгорели подчистую, не месте глаз зияли две пропасти. Губы отсутствовали, обнажились почерневшие зубы. Кожи практически не осталось, на руках и ногах виднелись обгоревшие мышцы. Кое-где не было даже их: голени, предплечья и грудная клетка частично
