Кристальный грот - Мэри Стюарт

Мы с Кадалем повернули на юг, к Маридунуму, и прибыли туда к раннему утру.

Первым, кто встретился нам, пока мы ехали по городской улице к обители Святого Петра, оказался мой кузен Диниас. Мы неожиданно столкнулись с ним на углу; увидев нас, он подскочил на фут и смертельно побледнел. Я полагаю, слухи стали распространяться по городку как лесной пожар, уже начиная с той поры, как эскорт доставил назад мою матушку, но без меня.

— Мерлин. Я думал… я думал…

— Рад видеть тебя, кузен, я уже собирался разыскивать тебя.

Он быстро сказал:

— Послушай, клянусь, я и представления не имел, что это за люди…

— Я знаю. В случившемся нет твоей вины. Я не потому собирался искать тебя.

— …и кроме того, я был пьян, ты ведь знаешь. Но даже догадайся я, кто они, откуда мне было знать, что ты понадобился им для такого? Признаюсь, до меня доходили слухи о том, кого они ищут, но, клянусь, мне и в голову не приходило…

— Я ведь сказал, что твоей вины нет. Я вернулся живым и здоровым, разве не так? Все хорошо, что хорошо кончается. Оставь это, Диниас. Я не о том собирался говорить с тобой.

Но он упрямо продолжал:

— Я ведь взял те деньги, верно? Ты видел.

— А если и взял? Ты ведь не шпионил за деньги, ты их взял потом. По-моему, это не одно и то же. Если Вортигерну нравится пускать свои деньги на ветер, то, разумеется, их грешно упускать. Забудь об этом, вот что я тебе скажу. Ты слышал что-нибудь о моей матушке?

— Я как раз иду от нее. Она болеет, ты знаешь об этом?

— До меня дошла эта новость, когда я направлялся на юг, — ответил я. — Что с ней? Болезнь серьезная?

— Мне сказали, это простуда, но, говорят, она пошла на поправку. Мне показалось, что она все еще выглядит плоховато, но она устала от поездки и волновалась за тебя. Для чего же ты в конце концов понадобился Вортигерну?

— Чтобы убить меня, — коротко бросил я. Он уставился на меня и забормотал, заикаясь:

— Я… клянусь именем Господним, Мерлин, я ведь знаю тебя и никогда не… да, конечно, иногда бывало… — Он замолк и я услышал, как он сглотнул. — Знаешь, я родичами не торгую.

— Я ведь сказал, что верю тебе. Забудь. К тебе это не имело никакого отношения, это какая-то чепуха, которую наплели его гадатели. Но я уже сказал, что вернулся живым и здоровым.

— Матушка твоя ничего об этом не рассказывала.

— Она не знала. Думаешь, она позволила бы ему отправить себя с миром домой, если бы знала, что он намерен сделать? Те, кто привез ее домой — те знали, можешь быть уверен. Значит, они не проговорились ей?

— Кажется, нет, — сказал Диниас. — Но…

— Это меня радует. Я надеюсь вскоре встретиться с ней, на сей раз при свете дня.

— Значит, со стороны Вортигерна тебе больше ничего не грозит?

— Я думаю, грозило бы, — рассудил я, — если бы город по-прежнему кишел его людьми, но у ворот мне сказали, что они все бежали, чтобы примкнуть к нему?

— Это так. Некоторые поехали на север, кто-то на восток, к Каэр Гуэнту. Значит, до тебя дошли новости?

— Какие новости?

Хотя на улице больше никого не было, он оглянулся через плечо в своей прежней боязливой манере. Я соскользнул с седла и бросил поводья Кадалю.

— Какие новости? — повторил я.

— Амброзий, — вполголоса сказал он. — Говорят, он высадился на юго-западе и движется на север. Эту новость доставил вчера корабль, и люди Вортигерна тут же стали покидать город. Но — если вы только что прибыли с севера, вы их, конечно, встретили?

— Да, сегодня утром, две группы. Но мы вовремя увидели их и убрались с дороги. А днем раньше мы встретили у развилки дорог эскорт моей матушки.

— Встретили? — Он был озадачен. — Но если ты знал, что нужен Вортигерну мертвым…

— То им следовало бы знать, что мне нечего делать на юге, и они прирезали бы меня? Именно так. Поэтому мы их всех перебили. О, не смотри так на меня — это была работа не мага, а солдата. Мы примкнули к группе валлийцев — они шли, чтобы примкнуть к войску Амброзия — и мы напали на отряд людей Вортигерна и перебили их.

— Валлийцы уже знали? То пророчество, да? — В сумерках отчетливо виднелись белки его глаз. — Я слышал об этом… тут все об этом говорят. Те солдаты рассказывали. Они сказали, ты показал им какое-то огромное озеро под скалой — там, где мы останавливались много лет назад, и клянусь, там тогда не было никакого озера — но теперь там оказалось целое озеро воды, а на дне его, как раз под основанием башни, лежали драконы. Это правда?

— То, что я показал им озеро, да.

— А драконы — что это было?

Я медленно произнес:

— Драконы. Нечто, сотканное магией из ничего, чтобы показать им, ибо если бы они не увидели, то не стали бы и слушать меня, не говоря уж о том, чтобы поверить.

Наступило короткое молчание. Затем со страхом в голосе он обратился ко мне:

— А о приходе Амброзия ты узнал с помощью магии?

— И да, и нет. — Я улыбнулся. — Я знал, что он скоро должен высадиться, но не знал, когда. А магия подсказала мне, что он уже выступил.

Он снова уставился на меня.

— Ты знал, что он должен высадиться? Значит, у тебя в Корнуолле были все-таки какие-то новости? Мог бы и сказать мне.

— Зачем?

— Я присоединился бы к нему.

Прикидывая, я на мгновение остановил на нем взгляд.

— Тебе и сейчас не поздно присоединиться к нему. Тебе и твоим друзьям, сражавшимся под знаменами Вортимера. А как насчет Пасцентия, брата Вортимера? Тебе известно, где он? Он по-прежнему враг Вортигерну?

— Да, но, поговаривают, он отправился замиряться с Хенгистом. Пасцентий никогда не встанет под руку Амброзия, он хочет Британию для себя.

— А ты? — спросил я. — Чего хочешь ты?

Он ответил просто, впервые в его голосе не было и тени рисовки.

— Мне нужно лишь владение, которое я мог бы назвать своим собственным. Маридунум, если получится. В конце концов, Маридунум и так теперь мой. Он ведь убил детей, ты знал об этом?

— Не знал, но этим ты меня не удивил. Такая уж у него привычка, в конце концов. — Я помолчал. — Послушай, Диниас, нам еще нужно о многом поговорить, я должен тебе немало рассказать. Но сначала я попрошу тебя о любезности.

— О какой?

— О гостеприимстве. Я здесь не знаю никакого другого места, где можно остановиться, пока не будет готово мое собственное жилье. Вот мне и пришло в голову опять поселиться в доме моего деда.

Он сказал без притворства и не увиливая:

— Дом теперь не тот, что когда-то.

Я рассмеялся.

— А разве что-то осталось тем же? Если там найдется крыша, чтобы укрыться от этого чертова дождя, огонь, чтобы обсушиться и что-нибудь поесть — то большего мне и не нужно. Что ты скажешь, если мы пошлем Кадаля за провизией и перекусим дома? Я все расскажу тебе за бутылью вина и куском пирога. Но хочу предупредить, что если ты только покажешь мне ту пару костей, я сам кликну людей Вортигерна.

Он заулыбался и наконец расслабился.

— Этого можешь не бояться. Что ж, тогда пойдем. Там есть еще пара комнат, в которых можно пока жить, и кровать для тебя найдется.

Мне досталась комната Камлаха. Ее насквозь продували сквозняки, везде лежал толстый слой пыли, и Кадаль не разрешил мне ложиться в кровать, прежде чем та добрый час не простояла перед гудящим в очаге пламенем. Слуг у Диниаса не было, за исключением одной неряшливой девчонки, прислуживавшей ему явно в обмен на право делить с ним постель. Кадаль велел ей принести топливо и вскипятить воду, пока он с запиской сходит в монастырь к моей матушке, а потом зайдет в таверну за вином и съестным.

Мы устроились поесть перед камином, Кадаль прислуживал. Проговорили допоздна, здесь важно упомянуть лишь, что я рассказал Диниасу мою историю — или ту ее часть, которую он был способен понять.

Мне могло доставить определенное удовольствие сообщить ему, чьим сыном я оказался, но пока я не был уверен в нем, и пока не станет достоверно известно, что людей Вортигерна поблизости не осталось, я счел за лучшее не распространяться об этом. Поэтому я рассказал ему только, как оказался в Бретани и как стал человеком Амброзия. Диниас уже достаточно слышал о моем «пророчестве» в пещере под Королевской Крепостью, чтобы безоговорочно уверовать в грядущую победу Амброзия, посему беседа наша завершилась его обещанием отправиться утром на запад с этой новостью и собрать в помощь Амброзию всех, кого удастся найти в пределах границ Уэльса.

Я знал, что он просто побоялся бы отступить от своего слова; что бы там ни говорили солдаты о случившемся под Королевской Крепостью, этого хватило, чтобы внушить моему простоватому кузену Диниасу глубочайшее почтение к моим волшебным способностям. Но даже и без того я знал, что тут ему можно верить. Мы говорили почти до заката, потом я дал ему денег и пожелал доброй ночи.