Рыцарь её сердца - Хизер Гротхаус

Глава 26

Сделав отстраняющий жест рукой, король дат понять, что больше не хочет видеть перед собой Джулиана, и отослал его из покоев. Гриффина пронзило чувство острой обиды, ведь Эдуард был для него больше, чем монарх. Джулиан спас ему жизнь, был женат на его кровной родственнице и проявлял искреннюю заботу о безопасности государства. В конце концов, Гриффин считал Эдуарда своим личным другом.

И вот теперь этот друг чурается его, как нашкодившей собаки! Безусловно, Джулиан не имел права так легко обвинять Эдуарда, зная, что не поторопись король прислать в Фолстоу своих людей, он, Люси и Сибилла были бы сейчас уже за пределами Англии, покинув навсегда страну, монарха и друзей, наплевав на закон. Король в первую очередь должен был принимать во внимание интересы государства, и Гриффин хорошо это понимал.

Зато из сферы его понимания напрочь выходил факт совершенно неожиданного присутствия здесь леди Сибил де Лаэрн. Что ее заставило проделать путь из Франции к королевскому двору, причем именно сейчас? Почему, воспользовавшись результатами его изысканий, она встала на сторону Эдуарда? Что именно ей нужно? И на самом ли деле она разделяет точку зрения короля?

Вопросы и предположения вызывали головную боль, и Джулиан даже испытал чувство радости, когда угрюмый солдат, показав ему новое обиталище — маленькую комнатку со спартанской обстановкой, оставил его наедине с собственными мыслями. Дверь была немедленно заперта, и у Гриффина не было никаких сомнений, что комната охраняется, хотя сейчас его это беспокоило меньше всего. Он и не помышлял о побеге.

Простенькая тесная комнатенка все же была чуть больше по размерам, чем ожидал Джулиан. Не привыкать. Вдоль стены расположилась узкая кровать, на грубом покрывале — поднос с хлебом, копченой рыбой и куском сыра, фляга с вином; под небольшим оконцем на каменном полу стоял таз с водой, а рядом лежало холщовое полотенце. Понимая, что все могло бы быть намного хуже, Джулиан ощутил, что ему сейчас очень хочется сменить грязную одежду, однако на такую роскошь рассчитывать не приходилось.

Присев на край кровати, он положил руки на колени и, опустив голову, уставился на свои заляпанные грязью сапоги, но через несколько мгновений потянулся к фляге, чтобы смочить пересохшее горло. Не осушив ее и до половины, Гриффин услышал звук отпираемого замка, который эхом отозвался, казалось, изо всех углов небольшого помещения, и дверь отворилась внутрь.

В комнате появился Эрик, несущий в охапке груду вещей, в которых Джулиан немедленно признал собственное обмундирование и отобранные при аресте пояс с мечом. Эрик прошел в середину комнаты, словно не заметив, что чьи-то руки аккуратно прикрыли дверь за его спиной.

Сделав еще один добрый глоток, Джулиан посмотрел на друга — хотя кто знает, оставался ли тот еще его другом после всего произошедшего, — и, не опуская фляги, взглянул на Эрика через ее краешек. Наконец, держа свою емкость за горлышко, он опустил ее вниз, сжав между коленей.

— Привет, Эрик. Ты снова пришел произнести для меня какую-нибудь пламенную речь?

Молодой человек поиграл желваками — его взор по-прежнему оставался холоден — и небрежно бросил принесенное на кровать, при этом куртка и лосины Джулиана соскользнули на пол. Никто из них не сделал попытки поднять упавшую одежду, и Гриффин заметил, что Эрик все еще продолжает держать в руках его меч.

— Премного благодарен, — сказал Джулиан.

— Как ты мог так поступить с королем? С Люси? Со мной, в конце концов? — требовательно спросил Эрик.

Вздохнув, Джулиан поставил флягу обратно на поднос, поднялся с кровати и, подойдя к окну, пожал плечами:

— Сибилла Фокс была схвачена по ошибке.

— По ошибке? По ошибке она вступила в преступный сговор с де Монфором? По ошибке королевская армия попала в засаду под Льюисом?

Джулиан сбросил грязную ватную подстежку куртки на пол, взял холщовое полотенце и макнул в ледяную воду.

— Именно так, по ошибке. — Он принялся яростно протирать лицо.

— Так или иначе, она — государственная преступница!

— В ту роковую ночь во главе королевских войск шел ее отец, — заметил Джулиан, переходя от лица к рукам и плечам, — там он и погиб. Сибилла не имела никакого представления о том, что делает, она оказалась лишь игрушкой в чужих руках.

— Черта с два она не знала! — усмехнулся Эрик.

Перестав вытираться, Джулиан оглянулся через плечо на своего друга.

— Пойми же ты. Она была не более чем глупой девчонкой. Откуда ей было знать?

— Даже если это и правда, удерживание замка и игнорирование королевских требований незаконно. А ее происхождение? Правду ведь говорят, что ее мать — простолюдинка?

Подумав, Джулиан принялся растирать полотенцем живот.

— Могу лишь сказать, что на этот счет… есть некоторые вопросы.

Эрик дал волю праведному гневу и зарычал:

— Вот ты и должен был получить ответы на вопросы, и что-то мне подсказывает, что они уже у тебя есть. Король посылал тебя в Фолстоу не для того, чтобы быть судьей или присяжным поверенным Сибиллы Фокс, и уж тем более не для того, чтобы стать ее адвокатом! Тебе оставалось лишь взять замок под временную охрану и…

— Свои обязательства перед королем я и так прекрасно знаю! — сорвался на крик Джулиан и через несколько мгновений добавил, с усилием переходя на спокойный тон: — И мне вовсе не требуется, чтобы ты обсуждал здесь мои действия.

— Отлично! Мне весьма отрадно сознавать, сударь, что вас хотя бы совесть немного мучает! — огрызнулся Эрик.

Проигнорировав выпад своего рыцаря, Джулиан вернулся к кровати, поднял с пола свежую рубаху и, путаясь в шнурках, принялся натягивать ее через голову, поглядывая то на свой меч, то на лицо человека, который его держал.

— Послушай, — не выдержал наконец Джулиан, — ты принес сюда эту штуку, чтобы вернуть владельцу или чтобы убить меня?

— Еще не решил, — отозвался Эрик. — Глядишь, через какое-то время и сменю гнев на милость. А ты не знаешь, кто эта старая француженка?

— Это леди Сибил де Лаэрн, — ответил Джулиан.

Он уселся на кровать и принялся стягивать сапоги.

— И что она тут делает?

— Очень хороший вопрос. — Джулиан наконец справился с одним сапогом и закинул ногу на ногу. — Я встречался с ней во Франции еще до рождения Люси. Она дала мне кое-какие свидетельские показания, но ни словом не обмолвилась, что имеет намерение посетить Англию. Уж слишком дряхла и больна была ее собственная мать, нуждающаяся в постоянном уходе.

— Быть может, ее матери с того времени и в живых-то нет, — неохотно предположил Эрик.