Ярлыки - Гарольд Карлтон

Они сели за столик в углу, который был освещен крошечными настольными лампами, официанты порхали вокруг них, как будто они были парой любовников. В большинстве парижских ресторанов двух обедающих принимают за любовников, подумала Майя. После нескольких глотков искрящегося белого вина ей показалось, что она плывет по небесам. С ней был самый красивый мужчина в мире, они обедали в самом романтическом месте Парижа! И она была влюблена…

— Какое у тебя было детство, Филипп? — спросила она, когда они сделали заказ.

Он коротко рассмеялся.

— Тебе это трудно представить. Как правило, я хотел есть… — Он взял ее руку и слегка пожал. Казалось, что это пожатие заботливого отца. Он долгим взглядом смотрел ей в глаза. Она чувствовала, что он хочет, чтобы она прочитала там то, что он не может сказать.

— Я знаю, тебе нелегко, — внезапно сказал он. — Я все время пытаюсь найти решение.

— Решение?

— Как вести дела в доме. Мы все можем счастливо работать вместе. Наш дом маленький, я получил предложения от нескольких американских фирм: они готовы сделать его большим. Может быть, я когда-нибудь и приму такое предложение, но сейчас мы добьемся большего, если дом останется маленьким. С Жозефиной непросто работать, я знаю…

— Ты собираешься жениться на ней? — выпалила она.

— Мы очень близки, — ответил Филипп. Его слова ранили ее в самое сердце. — Ближе, чем ты можешь подумать, потому что у нас было общее детство. Мы выросли вместе в одной деревне.

— Я знаю, ты считаешь меня испорченной американкой, которой знакома только роскошь, — сказала Майя.

— Я думаю, что ты привыкла к роскоши, — заметил он. — На прошлой неделе я провел вечер с твоей матерью. И тебе, и ей трудно понять, что такое настоящая бедность. Ты когда-нибудь голодала, Майя? Я имею в виду не чувство голода перед обедом или ленчем, а когда ложишься спать голодным?

— Ты был так беден?

— Да, — ответил он. — Мы были. И единственным выходом из этого была работа. — Официант поставил перед ними блюда.

— Но если ты продаешь костюмы по тысяче долларов, ты не можешь возражать против роскоши, — сказала она.

— Я и не делаю этого, — согласился он. — Я просто пытаюсь объяснить отношение к тебе Жозефины.

Она попыталась есть, но без всякого желания. Ей лишь хотелось смотреть ему в лицо, видеть его глаза. Влечение, которое она испытывала к нему, невозможность поверить в то, что он рядом, совсем лишали ее аппетита.

— Я встречусь с твоей матерью в Нью-Йорке, — сообщил он.

— Она считает, что это она открыла тебя, — грустно сказала Майя.

— Майя… — Он положил свою руку на ее. — Я очень хорошо понимаю твою мать. У нас было много таких же клиенток, как она. Одиноких женщин. У меня есть одинокие богатые клиентки, которые заказывают мне комплект один раз в неделю лишь для того, чтобы видеть меня.

Его низкий голос околдовал ее. Она была загипнотизирована взглядом его темных глаз. Ей хотелось, чтобы кто-нибудь из фотографов оказался поблизости, чтобы потом их фотография была опубликована, и все бы ее увидели с ним.

— Ты поднимешься выпить кофе?

Они сидели в машине возле ее дома. Обед прошел как сон. Ей даже хотелось, чтобы вечер скорее закончился, чтобы увидеть, что же произойдет в самом конце.

Он грустно посмотрел на часы.

— У меня завтра встречи, начиная с восьми утра. А сейчас уже одиннадцать тридцать.

Это было невозможно. Она не могла просто выйти из машины и отправиться домой. Что-то должно случиться!

— Я хочу, чтобы ты увидел, где я живу, — мягко попросила она.

— Лишь на минутку, — ответил он, выходя из машины. В крошечном лифте они стояли очень близко, хотя и не дотрагивались друг до друга, но ее волновало, что его тело так близко, волновал запах, исходящий от него. Она открыла дверь, и они прошли в ее комнату. Она зажгла свет, закрыла за ним дверь.

Филипп Ру был в ее комнате! Она наблюдала за мужчиной своей мечты, в то время как он медленно обошел комнату, разглядывая фотографии, рисунки на стенах, но она все еще никак не могла поверить в то, что Филипп здесь — с ней.

— Уютное место, — сказал он, опускаясь на ее кровать. Она сидела на стуле напротив. Он смотрел на нее с грустью. Почему? Ее это удивляло. Ей было непонятно: почему он безучастен? Она не хотела делать первого шага. Его должен сделать он — он должен! Ей хотелось, чтобы он прочитал в ее глазах, чтобы он понял ее мысли. Он знал. Он все хорошо чувствовал, внезапно поняла она. Поэтому и выглядел таким встревоженным. Он не знал, что делать с ее любовью.

Так она сидела, наблюдая за ним, возбужденная вином и прошедшим вечером. Она ощущала счастье и в то же время грусть от того, что он никогда не будет принадлежать ей. Она наслаждалась его присутствием и боялась, что он внезапно уйдет.

А потом на несколько мгновений ей показалось, что она потеряла сознание, потому что ощущение реальности покинуло ее. Ей так хотелось, чтобы что-то произошло, что она увидела, или ей это приснилось, что Филипп наклонился и обнял ее. Она была настолько уверена в этом, что ощущала, как целует его закрытые глаза, чувствовала его губы на своей щеке, на шее, его сильные руки — на своем теле…

Она открыла глаза, Филипп, улыбаясь, наблюдал за ней.

— Ты устала, — сказал он. — Тебе следует лечь спать. В это мгновение, еще не совсем очнувшись, она как во сне протянула ему руки. Он взял их в свои.

— Я люблю тебя, Филипп, — сказала она. Она никогда не простила бы себе, если бы не набралась смелости и не произнесла этих слов. — Я влюблена в тебя.

О Господи, какое облегчение сказать это! И не имеет никакого значения, что он ответит. Она выразила свою любовь. Теперь все стало таким простым.

Какое-то время он молча смотрел на нее, держа ее руки. Потом наклонился и поцеловал. Это был самый чудесный поцелуй мужчины и женщины. Так должно было быть, подумала она, ничего не может быть чудеснее. Его губы рядом с ее губами — они были такими нежными и мягкими, как она и представляла. Он отстранился…

И заговорил совсем другим голосом:

— Я люблю тебя. Ты — американская мечта, которая у меня была с самого моего детства. Красивая американская девушка с золотыми волосами, которую я видел на экране местного кинотеатра. — Он улыбнулся. — Майя, ты женщина моей мечты…

— Дорогой! — выдохнула она. — Дорогой! — Слезы побежали по ее лицу. Ее глаза сияли ярко, грустно, счастливо.

— Моя мечта — это ты! — повторил Филипп. — Но я не знаю, какое место отвести тебе в моей жизни, Майя. — Он беспомощно развел руками, и она упала в его объятья. — Все было запланировано. Все, но не это.