Осенний мост - Такаси Мацуока

Лжец.

Князь, герой, провидец, возлюбленный, лжец.

Прежде всего — лжец.

Мы снова будем вместе там, в Америке, — сказал он.

Лжец.

Мир стремительно изменялся, и Хэйко могла представить себе многое, что совсем недавно казалось невообразимым, но она не видела Гэндзи в Америке. Он — князь империи. Более того, он — князь, стоящий на грани исторической победы, он готов вот-вот свергнуть своего наследственного врага, сёгуна Токугава, слабеющего с каждым днем. Никто не знает, к кому перейдет власть, но возможных кандидатов много, и Гэндзи — среди них. Ни один князь в такой момент не покинет Японию и не отправится в Америку.

Она уезжала. Гэндзи никуда не поедет, ни сейчас, и ни когда бы то ни было. Она уедет и никогда больше не увидит его.

Почему?

Хэйко не знала. Она исследовала эту ситуацию как можно подробнее, но не нашла ничего информативного. Через несколько недель после битвы у Мусиндо Гэндзи устроил налет на владения Каваками в Хино. Говорили, будто он что-то искал — амулет, свиток, человека, — варианты расходились. Кроме того, слухи гласили, будто он вырезал какую-то глухую деревню, но это казалось маловероятным. Возможно, Гэндзи напал на уцелевших твердолобых вассалов Каваками, бежавших туда в поисках укрытия, что было с его стороны вполне благоразумно. Кроме этого ничего необычного не произошло. А потому в конце своих поисков Хэйко знала не больше, чем в начале. Каваками что-то сказал, что-то сокрушительное, и по какой-то причине Гэндзи ему поверил.

— Я уверен, что после жизни, заполненной множеством обязанностей, вы найдете американскую свободу бодрящей, — сказал Гэндзи.

Хэйко поклонилась.

— То, что один из нас в этом уверен, утешает меня, мой господин.

Она произнесла это весело, с улыбкой, но ей вовсе не было весело. Если Гэндзи и разглядел ее подлинные чувства, то никак этого не выказал. Он тоже улыбнулся. Они играли в эту игру в последний раз.

Когда прощальная встреча закончилась, Хэйко отправилась в свои покои, чтобы взять дорожную сумку.

Вскоре к ней заглянула Ханако.

— Госпожа Хэйко, вы меня звали?

— Да, Ханако. Спасибо, что пришла. Входи, пожалуйста.

Она закрыла дверь за гостьей. Хэйко уже давно думала об этом. Она не имела права что-либо рассказывать Ханако, поскольку эта тайна принадлежала Гэндзи, а не ей. Но поскольку она уезжала и ей, по всей видимости, не суждено было вернуться, необходимо было, чтобы кто-то это знал, и мог принять должные меры предосторожности.

— Прошлой весной, — сказала Хэйко, — ты должна это помнить — князь Гэндзи потерял сознание в розовом саду замка «Воробьиная туча».

— Да, я прекрасно это помню. Он тогда еще не полностью оправился от ран и переутомился.

— Причина была не в ранах. Его посетило видение.

— А! — отозвалась Ханако. Конечно же, она об этом знала. Все знали. Слуги разузнают новости лучше, чем любая шпионская сеть, какую только может придумать сёгун. Поскольку Ханако сама совсем недавно была служанкой, она до сих пор пользовалась привилегией выслушивать самые интересные слухи. Но, конечно, никто из слуг не знал, что же князь Гэндзи узрел в видении.

— Князь Гэндзи поделился со мной своим видением, — сказала Хэйко. — Эмилия понесет его ребенка.

Ханако была потрясена.

— Он это предсказал?

— В нескольких словах. Но предзнаменования были очевидны.

— Возможно, не так уж очевидны, — сказала Ханако. — Если он не сделал предсказания, возможно, вы неверно поняли его слова. Эмилия — чужеземка.

— Эмилия — такая же женщина, как любая другая, — сказала Хэйко. — Она так же способна выносить ребенка, как ты или я.

— Князь не может иметь ребенка от чужеземки. Его вассалы его не примут. Если у него вообще останутся вассалы.

— Это будет видно. Но есть знаки, явленные в видении. Ты намерена не обращать на них внимания?

Ханако заставила себя успокоиться. Она не могла допустить, чтобы собственные мысли отвлекали ее. Должно быть, Хэйко ошиблась насчет видения. Но что, если она права?

— Нет, — отозвалась Ханако. — Не обращать внимания на видение нельзя.

— Отлично. Так значит, я могу рассчитывать, что ты будешь присматривать за Эмилией?

— Было бы полезно, если бы я могла заручиться поддержкой других.

— И кого же другого ты знаешь, кому можно было бы без страха доверить это знание?

На мужа Ханако, Хидё, можно было положиться без колебаний. Однако же, ему свойственно было теряться в необычных обстоятельствах. А когда он бывал сбит с толку, то действовал отнюдь не блестяще. И если сообщить ему столь невероятную весть, вреда будет больше, чем пользы.

Таро, ближайший друг ее мужа, обладал теми же сильными и теми же слабыми сторонами. И если она ничего не скажет мужу, как она может довериться другому мужчине?

Что же до женщин, то все, с кем ее связывали тесные отношения, были служанками во дворце в Эдо и в замке в княжестве Акаока. На лучших из них можно было бы положиться в том отношении, что они действительно стали бы ревностно опекать Эмилию. Но служанки непрестанно сплетничают. Что знает одна, то становится известно всем, а если это будут знать все, то с неизбежностью эта новость выйдет за пределы дворца и станет известна и прочим, включая врагов князя Гэндзи — все это будет лишь вопросом времени.

Значит, ей не к кому обратиться за помощью.

Ханако поклонилась.

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Спасибо. Теперь я могу уехать со спокойной душой.

— Мы все будем ждать вашего скорого возвращения.

— Я не вернусь, — сказала Хэйко.

— Конечно же, вернетесь, госпожа Хэйко. Наш господин не сможет долго переносить ваше отсутствие. Его чувства к вам слишком очевидны.

На глаза у Хэйко навернулись слезы. Ее поза сделалась менее официальной — она уронила руку на циновку, словно бы затем, чтобы опереться на нее.

— Я чем-то вызвала его неудовольствие, — сказала Хэйко, — и не знаю, чем именно. Ты не знаешь, что бы это могло быть?

— Нет, моя госпожа, — отозвалась Ханако. — Должно быть, вы ошибаетесь.

— А ты ничего не слыхала от слуг?

— О вас — лишь восхваления. На самом деле, многие строят предположения о том, когда же князь Гэндзи официально примет вас в клан. Нет, правда, госпожа Хэйко — вы непременно вернетесь. Большинство думает, что это будет весной, потому что весна — это начало. Я же считаю, что это произойдет осенью, потому что когда дни становятся холоднее, страсть вспыхивает с новым жаром.

Хэйко рассмеялась, как на то и надеялась Ханако.

— Что, неужто слуги и вправду говорят об этом?