Отходняк после ящика водки - Альфред Кох

Какова же Сирия, если окинуть ее быстрым поверхностным взглядом? Там в ходу такая небрежная, кавказская, или, если взять шире, восточная, стилистика. Она везде, во всем. Вот асфальт, плавно переходящий в дикую почву, типовые железобетонные дома с недорогим дизайном, минимум архитектурных излишеств, легкий налет пыли на всем, бедные базарчики и ларьки тут и там, ржавые иномарки, обилие смуглых лиц как бы кавказской национальности, шумные дети, которые не умеют себя вести, – словом, в Сирии себя чувствуешь почти как дома, в русской провинции.

А храмы там другие. Мы немало их там повидали, в силу особенностей делегации. Первое, что бросается в глаза, – богатые люстры, полные периферийного советского шика. А еще там крашеные половой краской скамейки. И пюпитры, на которые можно опереться. Кругом сирийские батюшки и монахи с монахинями, у которых такие черные глубокие глаза, что сразу ясно – этим людям куда трудней держать себя в руках, чем их северным коллегам…

Что касается апостола Павла, так он для Сирии очень неслучайный персонаж. Он вообще из местных. (Здешние патриоты и самого Христа считают своим, а никаким не евреем, еще чего.) Он родился тут, жил, трудился фарисеем. Его иногда называют иудейским инквизитором – до того он увлеченно и жестоко искоренял христианство. Звали его сперва, как все помнят, Савлом. Так вот однажды Савл – освежим в памяти общеизвестные сведения – прибыл в Дамаск во главе иудейской карательной экспедиции против христиан. Считается, что это произошло в 40-м году от Рождества Христова. Каратели планировали, в частности, казнить здешнего епископа Анания. Но тут Савлу явился Господь, и все переменилось: Савл ушел в диссиденты – принял крещение, стал называться Павлом и начал проповедовать. В частности, он первый занялся обращением в христианство язычников, в чем преуспел. Именно он придумал термин «христиане». В числе множества заслуг Павла – авторство весьма убедительных и известных по Евангелию посланий. Примечательно, что Павел – единственный из апостолов, который не был учеником Иисуса Христа и даже не был с ним лично знаком. Напомним, что Павла, как это нередко случалось с первыми христианами, воинствующие язычники кинули львам, но те отказались рвать апостола. Однако приговор все же был приведен в исполнение, пусть и другим способом: Павла обезглавили.

У Сирии, как известно, богатая история, а история военная – в особенности. Именно на сирийской земле имел место первый в мире официально зарегистрированный конфликт с человеческими жертвами: сириец Каин убил своего брата Авеля. О военных событиях более поздних напоминает инсталляция, слегка похожая на нашу Бородинскую панораму – она устроена под памятником неизвестному сирийскому солдату. Патриотическая тема там раскрыта с размахом и весьма амбициозно. Одна витрина посвящена военнослужащим римской армии, которая, если верить сопроводительной надписи, в 636 году нашей эры серьезно пострадала от рук сирийцев. Следующая экспозиция отсылает нас в 1187 год, в котором местные побили крестоносцев. Последние бежали с поля боя, роняя мечи и топоры, – они в художественном беспорядке раскиданы под полотном. Позже, в 1920-м, тут били французов, крах которых красочно отражен сирийскими баталистами. Про 1973 год напоминает живописное полотно, на котором сирийцы с «калашами» крошат израильских евреев. Последние по примеру крестоносцев бросают оружие – только уже не топоры, а автоматы «узи». Таким манером достигается эффект единства экспозиции, описывающей всю военную историю страны. Жаль только, что три самых известных в мире конфликта с участием сирийских вооруженных сил не нашли отражения в этой композиции: убийство Авеля Каином, захват Израилем Голанских высот, прежде принадлежавших Сирии, и пребывание сирийского ограниченного контингента в Ливане, которое длилось до этого года. Так вот ливанские христиане мне в свое время жаловались на сирийских военных, которые неважно показали себя во время гражданской войны. Они безучастно смотрели на исламских мотоциклистов, которые разъезжали по городу с отрезанными христианскими головами, насаженными на пики. С этими рокерами разобрались израильские танкисты, которые тогда вошли в Ливан. Но это все в прошлом и к делу не относится…

Генерал Варенников, который в Сирию приехал с нами после двадцатилетнего перерыва, ностальгировал там по старым временам:

– Жили как братья! И оружие мы им поставляли, и кадры готовили… А какую мы тут систему ПВО создали! Приятно вспомнить!

Сегодня генерала в этом смысле ничто не радует. Он грустит, оттого что наше боевое братство сегодня как-то не очень… О прошлом остались только воспоминания. Шофер ржавой иномарки, которая везла меня по Дамаску, затеял беседу:

– Раньше в Сирии было много русских военных! Я возил самого главного. Его зовут Олег. Знаете его? Как не знаете? Его отец – очень известный человек: когда была большая война, он сбил 36 самолетов…

Я велел ему остановить у лавки, мы зашли купить бутылку минералки. Шофер объяснил продавцу, что я русский, и денег с меня не взяли. О как. Последний раз такое со мной было в Югославии, где старики в кафе платили за мою ракию и взамен просили о дружеской услуге – чтоб Россия бросила на Штаты атомную бомбу.

Сколько ж еще в мире наших бывших друзей – простых наивных людей, которые ждут чудес от бедного русского ВПК! Они раскиданы на просторах от Балкан до Сирии, а еще ж по Африке и Латинской Америке. Увидев русского, они кидаются к нему и смотрят ему в глаза с глубоким чувством: деньги не главное, есть вещи поважнее! И некоторые на это ведутся – к примеру наш министр финансов Кудрин. Он приехал в самый разгар приема в честь апостола Павла, который проходил в посольстве РФ в Дамаске, и порадовал своих арабских друзей новостью: Россия прощает Сирии 11 миллиарда долларов. Министр объяснил русскую логику так. Долг в 14,5 миллиарда долларов, который висел с советских времен, сирийцам платить все равно нечем. К тому же Парижский клуб в принципе не советует возвращать деньги за поставки оружия (у нас, если вы помните, как раз такой случай). Но сирийцы по дружбе, если мы им простим 11 миллиардов, лет через десять обещают заплатить нам полтора миллиарда, а на два выдать акций своей экономики. А много толку будет с таких инвестиций? На этот вопрос г-н Кудрин ответил буквально следующее:

– Дивиденды тут придут не так скоро – в лучшем случае через шесть-семь лет, но это принесет долгосрочную экономическую и геополитическую отдачу. Возможно, гораздо большую, чем тот долг, который мы списали и который лежал мертвым грузом на наших отношениях…

Давненько я такого не слыхал!

Особенно впечатляет верующих тот факт, что фигуру апостола Павла скульптор Рукавишников изготовил бесплатно. (Честно говоря, сперва сирийцы-общественники из фонда «Духовное наследие святого апостола Павла» (президент – Самир Эль-Гадбан) договорились с Церетели, тот вроде согласился поработать бескорыстно, но потом все ж передумал и потребовал гонорар. А денег у Сирии, как мы уже выяснили, нет.) Некоторые его стали считать православным скульптором… Рукавишников с этим самокритично не соглашается, признаваясь:

– В свое время я делал и Ленина, и Набокова, и неоднозначные вещи с эротическим содержанием. Я оставляю за собой право делать все то, что я делаю и хочу делать. Я профессионал, есть интересная тема – я с удовольствием работаю.

Что касается денег, то я не раз уже слышал от скульптора такие слова: «Саша Рукавишников с голоду не помирает и потому может лепить что хочет». К тому ж надо сказать, что впечатления бедного человека он никогда не производил. Идея поставить памятник самому заслуженному апостолу, к тому ж на святой земле, показалась ему симпатичной. К тому ж она работала на сверхзадачу, которую скульптор формулирует так: «Монументальное искусство должно влиять на психосферу планеты». Не очень понятно, но звучит мощно, солидно.

Владыка сказал:

– Боялся провокаций, все-таки страна мусульманская. Даже про взрыв памятника думал. Но ничего подобного – наоборот, мусульмане подходили к нему, целовали крест, ведь Иса – их пророк.

На открытии люди кричали «ура» с арабским акцентом – русские для них прежде всего военные, офицеры – и издавали как бы индейские, известные нам по лентам с Гойко Митичем, кличи.

Они прикасались к памятнику, и Саше показалось, что народ будет памятник любить.

И.С.

ВОЗНЕСЕНСКИЙ, КОЛЯ ГОГОЛЬ И ДРУГИЕ

Есть у журнала «Медведь» такой автор – Юля Поспелова, парижская жительница из Челябинска. Люди информированные и знающие свою страну могут подумать, что имеется в виду татарское село Париж, что в Челябинской области, есть такое. Но нет – Париж у нее настоящий, Paris, Ile de France. И вот в какой-то из своих заездов сколько-то лет назад она в Москве взяла интервью у великого нашего поэта Андрея Вознесенского. Тема была «Поэзия и запахи» – неплохо, кстати. Я как старый редактор пробежался по забавному тому тексту и внес легкую, невинную, косметическую, как мне казалось, правку. Что же касается Юли, она была в ужасе: как, я поднял руку на слова Мастера? Я поправил великого поэта? Осмелился выкидывать куски из его роскошных метафор? Он разгневан! Она все свалила на меня, и я сам теперь буду отвечать за содеянное! Я вздохнул – не в первый раз сталкиваюсь с гением, это я без иронии тут говорю, – и велел соединить меня с поэтом, чтоб дать ему возможность сказать все, что он обо мне и о журнале думает. Ну соединили, он соответственно сказал и потребовал восстановить вычеркнутое из текста. Но не тут-то было: я вежливо ему отказал. Завязалась непринужденная дискуссия. Ну что он мог сказать – понятно, а я говорил приблизительно следующее: