Королевское наслаждение - Шеннон Дрейк

— Только потому, что я сам это допустил.

— Если бы я захотела, то нанесла бы вам более сильный удар, и тогда крови было бы гораздо больше, — парировала она.

Заметив, что Адриан нахмурился, Даниэлла решила ретироваться как можно быстрее. Взяв у одного из воинов свою книжку, которую тот взялся подержать во время состязания, графиня стала прощаться.

— Желаю удачи! — сказала она с улыбкой.

Мужчины одобрительно загудели, и Даниэлла с гордо поднятой головой направилась к церкви.

На следующее утро Даниэллу разбудил какой-то странный звук, похожий на взрыв. Она вскочила с постели, завернулась в простыню и, подбежав к узкому сводчатому окну, посмотрела вниз. Во дворе собралась большая толпа, но понять, что там случилось, было невозможно. Среди собравшихся Даниэлла заметила рыжую, золотом отливающую на солнце голову Адриана. Он был одет в простую рубашку, короткую тунику и плотно обтягивающие ноги бриджи. Значит, он пока не приготовился ехать в поле, где собирался проводить занятия верхом. На какое-то мгновение Даниэлле показалось, что перед ее глазами разыгрывается спектакль. В руках Адриан держал палку, нацелив ее на закрепленную на стене мишень. Он поднес к палке фитиль, из которого вырвался огонь, и все вокруг сотряс взрыв. Даниэлла отшатнулась от окна, но в это время Адриан посмотрел вверх и успел заметить ее. На его лице появилась усмешка. «Дьявольская», — мелькнуло в голове у Даниэллы.

— Спускайтесь сюда! — крикнул он. — Хотя мне лучше самому подняться к вам.

Едва дыша, Даниэлла отошла от окна. Она бросилась к сундуку и стала искать, во что бы одеться, но Адриан уже вошел в комнату. В руках он по-прежнему сжимал дымящуюся палку — странную штуковину, одна половина которой была деревянной, а вторая — металлической.

— Это ружье, аркебуза, огнестрельное оружие, — сказал он, продолжая улыбаться все той же дьявольской улыбкой. — Идите сюда, и я покажу вам его.

Даниэлла слышала об огнестрельном оружии, оно существовало еще до ее рождения. Ей даже приходилось видеть пушки и огромные железные ядра к ним, но она никогда не видела такого маленького оружия. Любопытство взяло верх над испугом, и Даниэлла подошла ближе, чтобы получше рассмотреть то, что муж протягивал ей.

— Его сделал один из ваших кузнецов, — сказал Адриан.

— Тимоти? Он мастер на все руки. Это он делал пушки, которые стоят на парапетах рядом с подъемным мостом, — напомнила она.

— Он также изготовил черный порох.

— Четыре части калиевой селитры, одна часть древесного угля и одна часть серы, — тут же быстро произнесла Даниэлла.

— Гмм, — хмыкнул Адриан. — Мне следовало бы знать, что вы хорошо разбираетесь в оружии. Наступит день, и эта маленькая штучка вытеснит все наше неуклюжее вооружение, все эти доспехи, шлемы, щиты. Она станет грозной силой в руках человека. Однако пока любое оружие стреляющее с помощью пороха, остается очень опасным требует к себе особого внимания.

— Вы собираетесь взять его с собой на войну? — осторожно спросила Даниэлла.

— Ах вот что вас интересует! Мои военные планы, не так ли?

Ружье перестало дымиться, и Мак-Лахлан положил его на стол.

— Какая потрясающая догадка для человека, который старается уклониться от моих вопросов!

— Я не уклоняюсь. Просто я еще не готов обсуждать с вами мои намерения.

— Но если вы решили показать мне ружье, то не должны удивляться, что у меня возникло желание побольше узнать о нем.

— Гмм. Оно действительно очень опасное, но не страшнее, чем вы, моя любимая.

— Что это значит? — спросила Даниэлла.

Адриан сел на кровать, и она поплотнее натянула простыню на плечи. Заметив ее движение, Адриан рассмеялся, оперся на локоть и протянул к ней руки.

— Идите сюда, — сказал он, — и я покажу вам, что это значит.

— Сейчас утро, — ответила она с достоинством, — и очень светло.

— Я люблю, когда светло. Ну, идите же ко мне. Вам приказывает ваш муж и хозяин, миледи жена. Он просто сгорает от желания поскорее встретиться с вами.

И опять в его глазах был дьявольский блеск. Он явно искушал ее, прекрасно понимая, как она смущается.

— Дорогой хозяин, — ответила она с достоинством, — постарайтесь обуздать свои желания!

Даниэлла развернулась и решительно направилась к двери, отлично понимая, что не решится выйти в коридор в одной лишь простыне.

В то же время она была уверена, что муж и не позволит ей это сделать. В мгновение ока он оказался рядом и, подхватив ее на руки, прижал к груди. Огонь страсти, горевший в нем, ласковые прикосновения разбудили в Даниэлле ответное желание. Он положил ее на постель и отвернул простыню. Прохладный воздух заставил графиню вздрогнуть от холода. Несмотря на многие ночи, прошедшие со времени свадьбы, ее охватил внезапный стыд, так как сейчас она лежала совершенно обнаженной под лучами солнечного света, пробивавшегося в узкие окна. Она посмотрела на мужа и тут же закрыла глаза, почувствовав нетерпеливую ласку его рук на своем теле. Она уже не сопротивлялась и лежала тихо. Ласки внезапно прекратились, и она открыла глаза. Адриан смотрел на нее и улыбался.

— Даниэлла, мне пришло в голову, что тебе вовсе не противно заниматься со мной любовью, просто ты боишься признаться себе, что мои ласки доставляют тебе удовольствие.

— О! — выдохнула она. — Это уж слишком!

Даниэлла стала отбиваться от Адриана, возмущенная не только его словами, но и тем, что он лежит на ней совершенно одетый, в то время как она, голая и смущенная, не знает, куда деться от его жадных рук. Она стала бить его в грудь, но Адриан не отпускал ее. Она попыталась вырваться, однако муж схватил ее за запястья и придавил к постели.

— Ты непредсказуема и потому опасна, — напомнил он.

— Очень, — согласилась она.

— Тогда попробуй забыть об этом! — прошептал он. — Погаси огонь непокорности! Я готов рискнуть жизнью, лишь бы тебе было хорошо!

Даниэлла чувствовала, что задыхается от гнева, но Адриан снова зашептал ей что-то нежное, и она стала потихоньку успокаиваться. Его объятия были легкими, он целовал ей лоб, шею, губы. Резким движением он скинул с себя бриджи, и она почувствовала тепло его тела. Его язык становился все более требовательным и сейчас заполнял весь ее рот, проникая все глубже. Дневной свет заливал их тела, и Даниэлла внезапно осознала, что Адриан был прав: она вовсе не противилась его любви, не считала его монстром, и ей были приятны его прикосновения. Все дело заключалось в ней самой: она боялась своей ответной реакции. Еще сегодня утром, когда их взаимная страсть достигла апогея, она лежала рядом с ним и ждала продолжения. Ей нравилось, что они спят в одной постели, нравилось лежать в его объятиях, слушать биение его сердца, ощущать на лице его дыхание. Ей нравилось тепло его тела, его руки, обнимающие ее, его ноги, которые переплелись с ее ногами. Адриан ни на минуту не оставлял ее даже во сне. Она когда-то давно убедила себя, что ненавидит его, и сейчас, несмотря на пробудившуюся страсть, не могла расстаться с этим убеждением.