Лабиринт - Дмитрий Болотин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А он не говорил о том, приезжал ли он уже сюда?
– Вроде приезжал, но большинство вопросов по телефону решал. А что?
– Да так, просто это всё настолько странно. Зачем было Виталику портить генератор, причём именно тогда, когда приехали мы? Почему это всё не произошло в наше отсутствие? Ты не думал об этом?
– Хм, я думал, что это просто совпадение. Полагал, что всё произошедшее никак не взаимосвязано с нашим приездом. Во всяком случае, я не знаю, как это связать воедино. Но вообще, знаешь, это действительно странно. Теперь я начинаю думать, что какая-то связь может и быть. Но какая?
– Не знаю. Как думаешь, Саша мог знать Виталика и предложить ему саботировать работу завода, чтобы купить подешевле?
От неожиданности и прямолинейности моего вопроса Лёша остановился и посмотрел на меня: – Ты думаешь, что Саша как-то причастен к инциденту с генератором?
– Зная Сашу, я не исключаю, что он мог это устроить.
– Мне сложно в это поверить. Я не думаю, что Саша мог бы так поступить.
После того как самолёт набрал высоту, пронзив перед этим сплошной покров облаков, я раскрыл газету и посмотрел, что пишут об инциденте, в надежде понять, что стало известно полицейским. В заметке не содержалось ничего особенного: только сухие факты о том, что сгорело несколько зданий и обнаружено семь жертв. Ни слова о том, что один из трупов был задушен, другой порублен топором, а третьего нашли с гвоздём во лбу. При прочтении текста складывалось впечатление о том, что все пострадавшие погибли из-за пожара. Интересно, неужели полиция настолько тщательно скрывает истинные факты до того, как разберётся в произошедшем, что о деталях произошедшего действительно никому ничего неизвестно? «Нужно следить за новостями! – подумал я и закрыл газету. – Наконец-то я лечу домой».
СЛУЧАЙНОЕ ЗНАКОМСТВО
Стопки бумаг, окружающие ноутбук, загромоздили половину рабочего стола. Алина и Паша, конечно, молодцы и в моё отсутствие прекрасно справились с работой, но есть вещи, которые могу сделать только я, и заваленный документами стол является этому подтверждением. Радовала мысль о том, что сегодня, наконец, разгребу этот завал, так как в субботу офис и лаборатория были пусты и никто меня не будет дёргать. Давненько я не проводил на работе по четырнадцать часов в день, как это делал в четверг и пятницу после приезда. Эта рутина точно нагнала бы на меня тоску, если бы срочной работы не было настолько много: так хоть можно получить удовольствие от осознания того, что за три дня я способен сделать то, что другие сделали бы за месяц. Не знаю, насколько ли полезен для меня такой стресс – пальцы рук дрожали он нервного перевозбуждения – но я определённо получал от него удовольствие. Осталось только получить финальные данные по проекту от Паши – как я и ожидал, он планирует закончить к первому октября – и к концу следующей недели можно будет расслабиться. Бумаги, печати, вопросы, десятки людей, спрашивающих совета, – всё перемешалось в голове так, что полностью застилало собой воспоминания о моих недавних разъездах, о которых я вспомнил лишь постольку, поскольку завтра вновь предстояло с ними столкнуться на похоронах Саши, к моменту начала которых должна прилететь Лера.
Я набрал на телефоне номер Веры, которой я, в связи со всей этой суматохой, так и не позвонил позавчера.
– Привет, Верусь, как у вас дела?
– Привет! Да всё в порядке. Мы уже дома. А у тебя как?
– Всё отлично. Командировка, правда, слегка затянулась, и в итоге только в четверг приехал, но работы было столько, что не было возможности позвонить. Вы с бумагами разобрались?
– Да, всё оформили, хотя не без разочарований. Как выяснилось, на даче у родителей хранилась часть наших детских фотографий, и всё сгорело, а цифровых копий, разумеется, для них не было. Да и оказалось, что декоративная модель ружья, которое папе подарили его сослуживцы на день рождения, тоже сгорела при пожаре на даче. Жаль – он очень ценил это ружьё, и я хотела его себе на память забрать. Но в остальном неплохо: часть фотографий дома хранилась и бабушкин сервиз тоже. Перевезли их к себе.
– Фотографии жаль, конечно. А что за ружьё? – насторожился я.
– Да обычный макет ружья, но очень качественный. Папе нравился, и он его на подставке в гостиной хранил, насколько я помню. Странно, что на дачу увёз его, ведь подставка так дома и осталась.
– Ясно. А настоящего ружья у него или Игоря никогда не было?
– Нет, ты что. Папа на охоту когда-то сходил с друзьями, но в качестве наблюдающего, и сказал, что его не сильно прельщает убийство животных. А Игорю вряд ли бы кто-то дал оружейную лицензию с его образом жизни – он же на учёте у нарколога был.
– Понятно… – фокус моего сознания начал постепенно уходить от начатого разговора с сестрой. – А Олег как себя чувствует?
– Хорошо, и он большой молодец! Очень помогал мне с документами и всеми смежными делами.
– Он говорил, что ты хотела перенести свадьбу, но я рекомендовал ему не делать этого. Всё в силе? Или решили перенести? – в голове предстала картина Игоря с ружьём в руках: так что же выходит, ружьё было декоративным?
– Да, ты прав оказался. Действительно, плохая идея была с переносом свадьбы. Всё-таки уже и приглашения разосланы и подготавливать всё начали. Так что ждём тебя в ноябре у нас, Андрюш!
– Я счастлив! Вы молодцы! А за фотографии не переживай. Главное, что не все утеряны, и можно радоваться по крайней мере тому, что хоть что-то сохранилось. – Я вспоминал, как прямо промеж моих глаз смотрело стальное серебристое дуло.
– Да, ты прав. Я оцифрую и пришлю тебе твои детские фотографии, если хочешь. Там и ты есть на некоторых.
– Конечно, присылай! Буду ждать. Ладно, Верусь, мне пора! Целую! – сказал я, понимая, что голос Веры окончательно отстранился от меня, и я ощущал его будто через толстую бетонную стену.
– До встречи на свадьбе! Фотографии пришлю недели через две. Пока!
Всё происходящее вокруг: то, как я кладу на стол телефон, пролетающие птицы за окном и движение секундной стрелки часов, висящих на стене, складывали в моём сознании картину
