Лабиринт - Дмитрий Болотин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Саша умер случайно, Витя, судя по всему, – тоже, Виталика убил Лёша из-за денег, а Владислава Викторовича – по сути, Саша, и тоже из-за денег. Сергей и пара туристов убиты мной из-за недопонимания, которое зародил во мне Саша. Что за нелепая ситуация… Игоря я тоже убил из-за того, что неправильно оценил обстановку. Я ужасный человек! И как мне теперь с этим жить? И даже к психотерапевту не обратиться, чтобы хоть как-то снять напряжение, а ведь он действительно мне помогал. Что я ему скажу? Что меня мучают угрызения совести за то, что я убил четверых человек из-за возникшего недопонимания?! Одному размозжил черепную коробку молотком, потому что он тыкал мне в лицо игрушечным ружьём; второго порубил топором, потому что он пытался защитить себя, когда за ним погнался незнакомый здоровенный мужик; третью изнасиловал и порезал ножом за то, что… я даже не знаю, за что, может, за то, что она слишком громко всхлипывала, прячась за камнем; четвёртому перерезал глотку после того, как сбил его камнем со второго этажа, пытаясь перед этим его сжечь, просто потому, что он пытался убежать. Интересно, при таком раскладе меня посадят в тюрьму или положат в психбольницу?
Эх… голова опять заболела.
Пульсация в висках давила всё сильнее, и казалось, что голова сейчас разорвётся на куски, а к горлу начала подступать желчь из-за начавшейся тошноты. Белая тарелка, стоящая передо мной на столе, медленно начала уплывать в сторону, прячась за чёрные точки, начавшие быстро мельтешить перед глазами. Темнота обволокла всё тело своими объятьями, укутав в свою тёплую пелену. Послышался приглушённый стук тела, упавшего на пол.
Издалека доносилась сирена скорой помощи, и всем своим телом я ощущал лёгкие перегрузки, которые я, бывало, испытывал, катаясь в детстве в парке аттракционов. Как же всё было легко и просто тогда! Вращающаяся по кругу карусель доставляла мне искреннее удовольствие, и я смеялся, держась за две тёплые, нагретые солнцем, цепи, на которые крепилось маленькое деревянное кресло, находившееся подо мной. Тёплый ветер обдувал моё лицо и трепал одежду. Дети смеялись и визжали, и я смеялся вместе с ними. Вокруг проносились зелёные деревья, и снизу стояли и смотрели на всех родители. От контакта с железной цепью руки пахли характерным металлическим запахом, и я на тот момент ещё не только не знал, что это запах вещества, образующегося при окислении липидов кожи двухвалентным железом, но и вовсе не представлял, что такое атом или молекула. В школу не нужно было идти ещё два месяца. Два месяца, в течение которых можно было купаться, загорать и просто отдыхать, играя на природе. Никаких забот, никакой ответственности… блаженство.
– Дайте нашатырь… – сказал женский голос, и в нос ударила волна аммиачного запаха, напрочь разрушив всю ту прекрасную картину, которая прокручивалась у меня в голове. Пожалуй, это как раз тот запах, которым можно было бы описать всю мою взрослую жизнь.
– Андрей, ты меня слышишь? – Лера стояла рядом со мной, загораживая собой белые слепящие лампы больничного отделения.
– Привет. У тебя всё хорошо?
– Что?! У меня? Да это же ты без сознания лежал больше получаса! – закричала Лера.
– У меня всё в порядке, не переживай! Сейчас ещё немного полежу и домой поедем. Мы в больнице?
– Лежи и отдыхай! Да, в больнице. Не думаю, что сегодня тебя отсюда выпустят. Знаешь, как ты меня напугал? – Лера, как мне показалось, испытывала удивительный букет чувств, состоящий из злобы, переживания, смятения и радости, который в течение нескольких последующих минут, в процессе моего полного прихода в сознание, медленно перерос в спокойствие и умиротворение.
– Вроде мне уже гораздо лучше. Не думаю, что мне нужно оставаться здесь до завтра, хотя, наверно, за руль мне лучше сейчас действительно не садиться! – сказал я, приподнимаясь на койке. – У тебя есть права?
– Права есть, и если тебя отпустят, то я поведу машину. Господи, Андрей, как ты меня напугал! У тебя бывало раньше такое?
– Что? Обморок? Нет, кажется. Вроде ни разу не бывало.
– Скоро придёт врач, и решим, что делать дальше. Может, не стоило на похороны приходить? Ты настолько сильно переживаешь из-за того, что случилось с Сашей?
– Я… – как только я открыл рот, Лера продолжила говорить.
– Знаю, что переживаешь. Это нормально, но всё-таки я очень за тебя испугалась.
– У меня всё хорошо, Лерочка! – я поцеловал её ладонь, которую держал в своих руках.
Мы пробыли в больнице ещё два часа, и лишь после того, как мне сделали МРТ головы и убедились, что обморок был вызван эмоциональным переживанием, а не физиологическими проблемами, разрешили уехать. Лёша, который, как оказалось, был с нами в больнице, отвёз нас на моей машине домой и удалился, убедившись, что я чувствую себя удовлетворительно. Зайдя домой, я пошёл на кухню, чтобы заварить себе кофе.
– Андрюш, иди приляг! Я принесу кофе. Врач сказал, что нужно что-нибудь сладенького тебе поесть. Сейчас что-нибудь приготовлю! – Лера сопроводила меня до дивана и оставила отдыхать, начав громыхать на кухне посудой.
Остаток дня мы провели лёжа на диване, болтая о жизни, посмотрев перед сном комедию. Несмотря на то, что я пришёл в себя ещё в больнице, меня одолевало чувство того, что я смотрел на всё происходящее как будто со стороны, и голова была на удивление пустой. Сложно было собраться с мыслями, а может, просто мне этого и не хотелось. Засыпали мы в обнимку: голова Леры уже привычным образом лежала у меня на груди, и я гладил её чёрные мягкие волосы.
На следующее утро после завтрака я сообщил Лере, что мне нужно хотя бы на полдня съездить на работу и после обеда я вернусь. На что она ответила, что уже договорилась со своей знакомой о встрече и постарается тоже приехать часам к четырём назад. Высадив её у метро, я отправился в офис и к одиннадцати утра уже был там. Вообще говоря, всю работу я сделал ещё в субботу, и, вопреки тому,
