Opus 2 - Евгения Сергеевна Сафонова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Айрес сдалась не просто так. Я уверена, – пробормотала Ева, забыв, о чём они говорили прежде. Босые ноги стояли на притоптанном у люка снегу, почти не чувствуя холода; отпечатки разномастных ботинок подтверждали теорию о том, каким обходным путём воспользовались Миракл и сотоварищи. – Наверняка у неё в запасе какой-нибудь коварный план.
– Пока на ней блокираторы, особо бояться её не стоит. С этого дня она будет под арестом, за ней установят круглосуточную слежку. Я проверю. – Закрыв люк, Герберт, не торопясь, выпрямился. – Знаешь…
Он не дрожал, стоя в зимней стуже в одной рубашке, но Ева заметила мурашки на его руках.
– Что? – в повисшей паузе спросила она, отчасти затем, чтобы не слушать отзвуки сражения, которого она пока не видела, но в красках представляла.
В том, как Герберт посмотрел на неё, сквозила печаль:
– Всё же актриса из тебя до боли хорошая.
Несмотря на всю неуместность обстановки, несмотря на то что Ева знала, как сейчас выглядит – неумытая, со спутанными волосами, в невзрачной тюремной рубашке, – оправданиям и извинениям она предпочла объятие.
Каким бы он ни был понятливым, услышанное не могло его не ранить. Хотя бы из-за не высказанной ею правды, о которой он не мог не задумываться. Но одна правда – что Ева не была и едва ли станет частью его мира – не отменяла другую.
Правду, что являлась (Ева внезапно поняла это с болезненной ясностью) единственной непреложной истиной, за которую она могла держаться – и не упасть в бездонную кровавую черноту всего, через что ей пришлось и придётся пройти.
– Я люблю тебя, – обхватив его тонкими руками, серьёзно глядя на него снизу вверх, сказала Ева. – Ты же мне веришь?
В наступившей тишине, растворившей отзвуки того страшного, что перемалывало людей за пределами их маленького мирка, ограниченного кружком утоптанного снега под ногами, – на целый миг всё стало далеко и неважно. Всё, кроме слабой улыбки Герберта, разбившей зиму в его глазах, и тёплой ладони, коснувшейся её наверняка чумазой щеки.
– Тебе одной, пожалуй. – Отстранившись, он обнял её за плечи так, точно это её, а не его сейчас жёг беспощадный мороз. – Идём, нужно выбираться отсюда.
Как выяснилось, когда они подошли к краю крыши, Кмитсверская тюрьма строилась в три этажа в виде буквы П. Ева с Гербертом выбрались из правого корпуса; сбоку и сзади к тюрьме примыкали жилые дома, отделённые от неё широкой улицей, перед зданием расстилалась просторная площадь, куда бедная Бианта решила прогуляться вместо уроков. И если окружающее море крыш, покрытых снежными шапками, пыхтевших белым дымом из труб, выглядело умиротворяюще, то творившееся ниже – ни – сколько.
Кмитсверская площадь полнилась народом, и сейчас этим народом двигало одно желание: уничтожить того, кто стоял напротив.
Ева смотрела, как на снегу, расцвеченном багрянцем, выжженном чернотой, бушует шторм восстания. Что-то горело, что-то взрывалось, пугающей пестротой сверкали следы отражённых и свершившихся чар; люди сталкивались, чтобы упасть или пройти дальше, отбросить противника или позволить ему перешагнуть через себя. Сине-чёрный массив у тюремных стен – видимо, армия королевы – затапливала разномастная толпа, наседающая с улиц, силившаяся прорвать последнюю линию обороны. Ева выделила среди бунтовщиков золотистые мундиры магов (понять, что это маги, было нетрудно, если принять во внимание колдовские барьеры и волшебное оружие в руках), но различить что-либо ещё в месиве сражения было невозможно.
– Мы должны… Герберт, мы должны их остановить! Ты говорил, я могу это сделать? Но как…
Крылатая тень наползла на крышу за миг до того, как её недоговоренный вопрос повис в воздухе.
Огненная струя ударила по королевским гвардейцам метким золотым плевком. Шипастый хвост небрежно метнулся в пролёте, сшибив пару дымоходов – те брызнули кирпичом, словно коричной крошкой.
Ева задрала голову в момент, когда над схлестнувшейся толпой разнеслись исполненные ужаса вопли «дракон!».
За секунду, потребовавшуюся, чтобы вспомнить, что Гертруда мертва, зрелище летящей над площадью драконицы успело почти её обрадовать.
– Я собирался освободить тебя. Так или иначе. Большой мёртвый дракон мне бы в этом пригодился, – сказал Герберт. – Теперь пригодится для другого.
– Но она же больше не может… или может?..
– Изрыгать пламя? Нет, не может. Она же безмозглая мёртвая марионетка. – Некромант следил, как драконица, оставившая площадь позади, медленно разворачивается. – Немного заклятий. Немного иллюзий. Если ты забыла, я не только с костями возиться умею. Не волнуйся, мятежники не пострадали… серьёзно.
Когда он выплел в воздухе рунную паутинку, вторая струя не-совсем-драконьего пламени подпалила крышу тюрьмы на противоположном корпусе. Золотой огонь весело взметнулся к блеклому небу.
Под крики, в которых помимо «дракона» угадывалось «бегите», «убить» и «Лоурэн», драконица поднялась выше. Избегая взвившегося к ней роя стрел, колдовских и не только – от самых сообразительных из собравшихся внизу, – полетела дальше, с шумом взрезая воздух перепончатыми крыльями.
– Вот так шоу, – одобрил Мэт. – Кто бы мог подумать, что наш малыш некропиромант…
– Герберт, ты решил исполнить пророчество сейчас? – сдавленно произнесла Ева, в полной мере осознав происходящее.
Ну, конечно. Обе стороны прекратят вражду, а лучше – объединятся перед угрозой извне. Угрозой, предвещенной величайшей предсказательницей Керфи, угрозой, не делающей разбора между мятежниками и теми, кто лоялен власти…
По крайней мере, в теории.
– А ты против?
Проводив поднятую драконицу тоскливым взглядом (называть её Гертрудой даже в мыслях было неловко), Ева посмотрела на воюющую толпу. Ожидаемо увидела, что та прекратила воевать. Пока кто-то в страхе вглядывался в небо, а другие атаковали крылатого монстра из арбалетов и магических светящихся луков, третьи позорно бежали. Иные из солдат королевы стреляли вверх наравне с бунтовщиками; многие, разбив строй, не хуже оппонентов бросились врассыпную. Ожидаемо, учитывая, что удар «чудища с Шейнских земель» пришёлся по ним.
Иронично, учитывая, что тот, по чьей милости их товарищи на самом деле тлели на земле мясными факелами, тоже явился из Шейна.
…хватит, Ева. Даже если не все люди королевы – кровожадные ублюдки, лучше они, чем невинные горожане. А какое же это выйдет чудище, если его атака на столицу не оставит после себя ни единой жертвы?
– Герберт, но Люче…
– Я знаю, что с ней. Наколдую иллюзию огня. Вогнать её дракону в подмышку, полагаю, тебе будет нетрудно. Остальное я сделаю сам. – Подхватив Еву под локоть, Герберт повёл её к противоположному краю крыши. – Теперь нам действительно пора.
– К
