Сын Портоса - Александр Дюма

— Ну?

— До сих пор мне не представлялось такой возможности, а теперь…

— Любовь к родине заставила вас отказаться от подобного предложения?

— Не знаю. Человек, с которым пошел встретиться Каспар Браун, настоящий дьявол! Вы никогда не слыхали в Париже о преступном сообщнике Ла Вуазен и Лесажа, которому удалось скрыться после временного ареста? Его кличут Англичанином или Автором, и он в самом деле автор многих преступлений.

— Да, я кое-что слышал о деле отравителей.

— Этот человек — законченный негодяй, который не поколеблется вместе с Каспаром прикончить вас в постели, чтобы завладеть вашими депешами. Приехав сюда из Парижа, откуда я недавно бежала, он сказал мне, что должен приобрести важную информацию с целью продать ее принцу Карлу и получить от него за это покровительство, убежище и деньги, дабы удовлетворить свое ненасытное честолюбие.

— Значит, этот негодяй — ваш любовник?

— Он мой мучитель — живое напоминание о прошлом, мысли о котором жгут меня, как пламя. Судьба связала нас вместе, как двух рабов на галере. Быть может, когда-то я любила его. Сегодня же я вынуждена подчиняться и служить ему, но я его ненавижу! Впрочем, дело не во мне, — продолжала она, приблизившись к Жоэлю, который возвышался над ней, стоя на лестнице. — Повторяю: трактирщик скоро вернется с Уолтоном или с кем-нибудь еще! В этих приграничных деревушках полно дезертиров — золото превращает их в убийц. В случае нужды Уолтон убедит Брауна, в котором еще осталось что-то человеческое, воспользоваться услугами рыскающих в лесах головорезов.

— Пускай приходят! — весело и бесстрашно воскликнул юноша, похлопав по эфесу шпаги.

— Да, я понимаю, что вы, вероятно, справитесь с двумя десятками бандитов, но при звуках драки сюда может нагрянуть разведывательный отряд германцев, а с ним вам не совладать. Кроме того, если Браун нападет более-менее честно, то Уолтон — другое дело. Он использует все свое коварство и может даже поджечь этот дом.

— По-вашему, это меня испугает?

— А как же она? — ласковым голосом спросила молодая женщина, сжав рукоять его шпаги.

— Кто «она»?

— Женщина, которую вы любите, и которая любит вас — та, кого вы оставили во Франции?

— Аврора?!

— Ах, так ее имя — Аврора? Я ничего о ней не знаю, но мужчина, который любит и любим, не имеет права так рисковать.

— Аврора! — повторил шевалье, опустив голову.

— Есть вас убьют, что станется с ней? Быть может, даже теперь она нуждается в вашей руке и шпаге! Подумайте же о ней! Подумайте и обо мне — ведь если этот негодяй узнает, что ради вашего спасения я предала его и его сообщника, моя жизнь будет в опасности. Не хочу быть убитой, прежде чем смогу покаяться перед высшим судией!

Бретонец почувствовал себя побежденным.

— Что же вы от меня хотите? — спросил он.

— Я приготовила не только вашу лошадь, но и лошадь Уолтона, так что мы можем уехать вдвоем. Все, о чем я вас прошу, это спрятать меня в монастыре или еще где-нибудь, где он не сможет меня найти. Следуйте за мной без единого звука…

— Как? Бежать от такого мерзавца? — возмутился Жоэль.

— Потом я укажу вам способ найти его, — поторопила женщина.

Юноша последовал за ней вниз по лестнице, стараясь ступать как можно тише. Когда они подошли к двери, Тереза остановилась, прислушиваясь.

— Лучше выйдем через черный ход, — прошептала она. — Мне кажется, на дороге неспокойно. Пойдемте.

Выйдя через низкую и узкую дверь, сквозь которую бретонец с трудом протиснул свое могучее тело, они очутились в огороде с виноградными шпалерами. Внезапно женщина схватила своего спутника за руку и увлекла в беседку, где в жаркую погоду собутыльники обсуждали достоинства вина, коим похвалялся Браун, сидя под листьями винограда, из которого оно и было изготовлено.

Три темные фигуры проникли во двор, перепрыгнув через изгородь. В самой высокой из них Жоэль узнал трактирщика. Его сопровождали двое в плащах и при шпагах, но лишь один из них имел военную выправку. Двое других, казалось, относились к этому человеку с почтением.

— Что означал свет, погасший при нашем приближении? — осведомился он голосом, явно привыкшим отдавать приказания.

— Монсеньер, — ответил Каспар, — очевидно, жена этого господина легла спать. Но я могу проверить…

Склонившись к хранившему до сих пор молчание третьему мужчине, он шепнул:

— Уладь дела с принцем, чтобы мы могли заняться этим французским офицером. Черт возьми, боюсь, твоя жена поднимет тревогу!

— Не бойся, — так же тихо ответил Уолтон. — Она послушна моей воле, как трость, которую я держу в руках.

Он носил с собой трость с роговым набалдашником, словно светский человек на городской улице, не желающий расставаться с привычкой иметь при себе оружие.

Человек, которого они именовали монсеньером, с нетерпением ожидал конца их разговора.

— Успокойтесь, — заговорил он. — Мы отлично можем посовещаться в одной из этих беседок. А ты, Каспар, пойди понаблюдай за дорогой. В темноте здесь шатается много бродяг, так что этой предосторожностью нельзя пренебрегать, а я знаю, что на тебя, как на старого лесного жителя, вполне можно положиться.

Услышав это, Жоэль отшатнулся, спрятавшись за листву.

То ли вследствие инстинкта, то ли из-за того, что он доверял Терезе куда меньше, нежели Уолтон, Браун не проявлял особого желания исполнить приказ.

— Не окажет ли ваше высочество честь своему преданному слуге, — сказал он, — войти в дом и отведать угощение из его буфета и погреба?

— Успокойся, мой славный Каспар, — ответил принц, похлопав его по крепкому плечу. — Я еще приду к тебе в дом и сяду за твой стол, но не раньше, чем мы выгоним проклятых иностранцев, которые нагло вторглись на имперские земли. Вот тогда, обещаю тебе, мы выпьем твоего лучшего рейнского вина во славу победы над врагом и снятия осады Фрейбурга.

Глава XXV

НЕВОЛЬНЫЙ ШПИОН

— Неужели это сам герцог Карл? — прошептал Жоэль, но его спутница, оцепеневшая от ужаса, не ответила. Упав на скамью беседки, она молча ломала руки.

Бросив взгляд на свой дом, Браун отправился выполнять обязанности часового. Двое других, заняв беседку, соседнюю с той, где прятались шевалье и Тереза, начали разговор. Принц сел на скамью, положив руки на колени. Так называемый англичанин остался стоять в почтительной позе, сняв шляпу, и когда лунный свет озарил его черты, Жоэль едва не вскрикнул от изумления: это был тот самый человек, с которым он повстречался в доме Гадалки на улице Булуа и из которого не смог вытянуть никаких сведений о Терезе Лесаж. Конечно, совпадение женских имен ни о чем не говорило — имя Тереза было достаточно распространенным, и все же Жоэлю их встреча казалась странной. Однако времени разгадывать эти загадки не было так как интересующий его диалог уже начался. Беседующие использовали тот же самый пограничный диалект, состоящий из смеси французских и немецких слов, на котором Браун разговаривал с шевалье де Локмариа, но судя по отдельным фразам Уолтона, он привык общаться с великими мира сего.