Тбилисский Излом, или Кровавое Воскресенье 1989 года - Анатолий Собчак

Я собрал членов группы и сказал, что какое-либо общение на частной почве должно быть нам заказано. Чтобы это не было расценено как влияние на нас. И чтобы не было попыток оказать на комиссию какое-либо влияние.

Так и решили. В первый же день все позвонили в город и предупредили знакомых и друзей: мы по делам службы, так что не обижайтесь, навестить не сможем. Не знаю, как других, но меня мои коллеги из Тбилисского университета поняли.

Тогда же решили, что до конца работы никто из членов комиссии отлучаться в город не будет. А если приспеет надобность, ездить будем не в одиночку.

С самого начала мы хотели предупредить саму возможность каких-либо случайностей или провокаций, которые могут поставить под сомнение нашу работу. И этот режим (я уж не говорю про сухой закон) жестко выдерживался. Ни отлучек, ни развлечений у нас не было. За одним исключением – кинорежиссер Эльдар Шенгелая в воскресенье повез нас на свою родину в Алазанскую долину, где открывался музей его матери, знаменитой грузинской киноактрисы 30-50-х годов Наты Вачнадзе.

Старинный княжеский дом, люди, приехавшие из окрестных сел, дух торжественности и света, прекрасные песни и слова… Мы словно прикоснулись к самой душе грузинского народа. Прикоснулись к празднику.

Когда работаешь, не отвлекаясь, время не ощущается. В девять утра мы уже в Доме правительства. Здесь в зале Президиума Верховного Совета Грузии проходили все слушания. Полуторачасовой перерыв на обед – и вновь до вечера работа.

Для поездок в Дом правительства нам выделили "Чайки" и черные "Волги" с эскортом. В первый же день решаем отказаться от кортежа, а попросить выделить в наше распоряжение два "рафика", на которых и ездили в течение всего времени пребывания в Тбилиси.

На дачу возвращаемся к семи, а иногда и к восьми вечера и уже без посторонних обсуждаем полученную информацию, анализируем показания очевидцев, планируем завтрашний день. Здесь же просматриваем видео- и кинозаписи.

Особенно ценна лента, снятая операторами госбезопасности. Ее мы крутим десятки раз, ведь на ней зафиксирован весь ход митинга и побоища перед Домом правительства. А таймер в углу кадра позволяет с точностью до секунды определить время. Операторы КГБ снимали митинг непрерывно, с девяти вечера 8 апреля до пяти часов утра, когда все было кончено и в кадре оставалась только мертвая, покрытая изодранным тряпьем, обувью, сумками и бутылками площадь. Профессионализму операторов нельзя не отдать должного, они и точку для съемки выбрали весьма грамотно: камера была установлена в здании Дома художников, как раз напротив Дома правительства.

Смотрим и другие версии, снятые кинематографистами Грузии и любителями. Визуальной информации здесь меньше, но вместе с пленкой госбезопасности возникает стереоскопический эффект: ты сам уже живешь на этой злосчастной площади, переживаешь трагические секунды беды. И кажется, что от людей на площади тебя отличает только одно: они еще не знают, чем все это закончится. Они возбуждены, на их лицах вся палитра чувств – от радости до тревоги. А потом – ужас, ужас…

В первый же день работы встречаемся с комиссией Верховного Совета Грузии по расследованию этих событий. Сначала встречают нас настороженно и даже неприязненно. Ведь уже есть одна комиссия, созданная высшим органом государственной власти республики. Зачем еще такая же из центра – от недоверия или со специальным заданием?

Но после того, как мы объяснили, что готовы работать в постоянном контакте, использовать все данные, полученные грузинской комиссией, что ее члены могут принимать участие во всех наших заседаниях, холод отчужденности начал рассеиваться. В дальнейшем мы не раз собирались вместе и обсуждали наиболее важные вопросы, возникающие в процессе расследования. Благодаря этому многие спорные моменты и несовпадения в выводах обеих комиссий были сняты, хотя по ряду вопросов различия в оценках сохранились.

Опросы – черновая, наиболее трудоемкая работа. Мы опросили и руководителей республики, и партийных вождей – всех, кто был причастен к принятию решения и его воплощению в жизнь. Но главное – очевидцы-горожане, врачи скорой помощи, священники, солдаты и офицеры. Ради этого едем в парашютно-десантный полк (он участвовал в разгоне митинга), тут же выясняем: да, саперные лопатки были применены. Десантники убеждают нас, что другого способа выполнить приказ у них не было. А начальство, этот приказ отдавшее, наличие лопаток отрицает. Так, в анонимной листовке, распространенной позднее на Втором Съезде народных депутатов СССР, военные вновь заявят, что лопаток не было!

Едем и во внутренние войска, в восьмой полк, наиболее пострадавший при операции из-за неумелых, непрофессиональных действий отцов-командиров. Встречаемся с работниками милиции, здравоохранения, врачами скорой помощи, священнослужителями, с людьми самых разных профессий и самой разной политической ориентации. Все они или участники митинга, или очевидцы событий на площади.

Вызываем и командование Закавказского военного округа: генерала И. Родионова, главного руководителя операции, начальника штаба генерала В. Самсонова и многих, многих других.

Просматриваем все военные документы, шифрограммы и распоряжения. Они секретны, и с этого рода информацией в нашей комиссии работают двое: я и генерал-лейтенант А. Голяков.

Изучаем документы КГБ, Совмина, ЦК компартии Грузии.

В результате механизм трагедии предстает перед нами во всей полноте. Но пока лишь на республиканском уровне.

Что же мы хотели выяснить в Тбилиси и что удалось установить?

Прежде всего необходимо было по документам и по свидетельствам участников и очевидцев событий восстановить в мельчайших подробностях реальную картину происшедшего. К этому времени в средствах массовой информации как в нашей стране, так и за рубежом появилось множество леденящих душу подробностей и сюжетов по тбилисским событиям: о том, как солдаты саперными лопатками добивали женщин, о том, как парашютисты были сброшены прямо на площадь, о том, что наутро грузовиками вывозили трупы погибших и т. д. и т. п.

Необходимо было очистить реальный ход событий от мифических и фантастических, в том числе умышленно распространяемых и нагнетаемых, наслоений. Комиссия проделала громадную работу, тщательно проверяя факты подобного рода. И с большим облегчением мы смогли сделать вывод о том, что не было ни грузовиков с трупами, ни женщин, зарубленных лопатками или с разрубленной саперной лопаткой грудью. Не было и солдат, которые гнались за жертвами вплоть до гостиницы "Иверия" и там уже их добивали. Ни одного свидетельства, подтверждающего эти факты, комиссия не добыла. По свидетельствам очевидцев, прежде всего врачей скорой помощи и работников милиции, установили место обнаружения каждого из погибших и составили схемы, где были обозначены места гибели людей. Все погибли либо непосредственно на площади перед Домом правительства, либо вблизи нее – около храма Мтацминда, справа от площади.