Ядвига и Тамариск - Леонид Зорин

Они шли по узенькой улочке, которая, точно обвиваясь вокруг домов, убегала в гору.

— Я вот думаю, — сказал Роберт, — если бы Дворец пионеров стоял на море, хорошо было бы сделать из него корабль. Представляешь, палуба — это крыша, в носовой части — верхние этажи. Корма опущена — там комнаты для всяких кружков.

— Ты всё время работаешь! — восхитился Георгий.

— Что поделаешь, — вздохнул Роберт.

— А ведь это очень яркая мысль.

— Но дворец не будет на морском берегу.

— Очень жалко, — сказал Георгий, нахмурясь.

— Главное, — сказал Роберт, — найти образ. Мы и свой образ должны создать и знать его назубок, — понимаешь? Надо не пожалеть времени и даже посидеть перед зеркалом. Добиться такого выражения, которое наилучшим образом выражает твою сущность или даже твой идеал. В конце концов это одно и то же.

— Ты так думаешь?

— Разумеется. Совсем неважно, какой ты есть, а важно, каким ты хочешь быть. И вот это самое выражение ты выучиваешь, как урок, и оно всегда у тебя наготове. Таким образом, ты предстаёшь потомкам не в каком-нибудь затрапезном виде, а таким, каким ты себя ощущаешь.

— У тебя замечательная голова! — Георгий был потрясён. — Я совершенно об этом не думал.

— А возвращаясь к Дворцу пионеров, я ещё раз хочу сказать…

Но сказать Роберт не успел. Георгий схватил его за руку и завопил:

— Смотри, смотри!

Роберт отчаянно завертел головой, но ничего не увидел.

— В машине, в машине! — кричал Георгий.

Теперь Роберт увидел. В гору медленно взбиралось такси. Рядом с шофёром сидел Христофор с пузатым саквояжем на коленях, на заднем сиденье разместились Тамара и Нина, тоже нагруженные плотно набитыми сумками. Мостовая была чуть шире тротуарчика, машина катилась совсем рядом.

— Тамара! Нина! — закричали Роберт и Георгий.

Тамара ответно взмахнула рукой и крикнула:

— Мальчики! Мы уезжаем!

Нина послала воздушный поцелуй. Христофор затравленно озирался. Увидев приятелей, он побелел, челюсть его отвалилась, и золотое сияние на миг ослепило и Роберта, и Георгия.

Машина скрылась за поворотом. Друзья не сразу заговорили, — взволнованные женские лица ещё, казалось, мелькали в холодеющем воздухе.

— Он их увёз от нас, — сказал Роберт.

— Какая свинья этот Христофор! — с чувством произнёс Георгий.

— Ещё поискать, — сказал Роберт. — Жалко Нину.

— Что — Нину? Тамару жалко.

— Ничего, у нас есть их адрес, — мстительно сказал Роберт. — Представляешь, что с ним будет, если мы однажды приедем?

Георгий мысленно увидел лицо Христофора и заметно повеселел.

В магазине, где они покупали осетрину горячего копчения, девушка, стоявшая в очереди, насмешливо оглядела Роберта и сказала ему:

— Добрый вечер.

Роберт неуверенно ответил:

— Здравствуйте.

— Ты её знаешь? — шепнул ему Георгий.

— Понятия не имею, — откликнулся Роберт.

— Ну и нравы, — вздохнул Георгий.

— Пора уж привыкнуть, — сказал Роберт горестно.

— А почему она так издевательски улыбается? — спросил Георгий.

— Должно быть, она считает, что эта улыбка её красит, — сказал Роберт.

— Вы что, меня не узнаёте? — спросила девушка.

— А разве вы меня знаете? — в свою очередь, поинтересовался Роберт.

Девушка окинула его всё той же насмешливой улыбкой.

Роберт вспомнил.

— Ах, простите, пожалуйста! Вы выдаёте корреспонденцию.

— Признали наконец?

— Ничего удивительного, я вас видел только в этом окошечке и впервые во весь рост. Вы очень выигрываете в полном объёме.

— Вы очень любезны. Заходите на почту, вам кое-что есть.

Выйдя из магазина, Роберт сказал:

— Наконец она дрогнула.

— Кто?

— Нонна. Хорошо, что я выдержал характер. Я всё-таки рад, что она написала.

— Но хорошо, что ты выдержал характер.

— Да, — подтвердил Роберт, — характер — это всё.

Он пришёл в отличное настроение и сказал:

— Я чувствую себя в форме. Может быть, зайдём в бильярдную? Я бы хотел повидаться с этим Аркашей.

— Не стоит, — сказал Георгий, — поверь мне.

— Ты всё-таки очень рассудительный. Я не могу понять, как в тот раз ты попал под влияние Арсения.

— Это было какое-то роковое стечение обстоятельств, — объяснил Георгий.

— Да, так случается, — согласился Роберт.

— И с тех пор я очень переменился, — добавил Георгий.

— Так куда же мы пойдём? В «Ядвиге» мы сегодня уже были.

— Зайдём в «Тамариск».

— А в самом деле! Мне что-то нравится это название.

Встали поздно, и, когда наконец собрались, полдень уже миновал. Было свежо, штормило, и могучие балы перекатывались через парапет, мной раз доставая гулявших. В этот миг неизменно раздавался дружный девичий визг.

— Голова трещит, — сказал Георгий.

— Не понравился мне «Тамариск», — сказал Роберт.

Поразмыслив, Георгий сказал:

— Надо было пойти в «Прибой».

— Я и сам хотел тебе предложить, но я чувствую, что ты опасаешься встречи с Галей.

— Не то что опасаюсь, но я знаю себя.

— Ты жутко чувствительный, — сказал Роберт.

— И всё равно ведь нужно с ней повидаться, — добавил Георгий. — Тем более скоро нам уезжать.

— Видишь, кто идёт? — спросил вдруг Роберт.

— А кто?

— Да куда ты смотришь? Погляди налево.

— Это ж Арсений, — изумился Георгий.

— Он смотрит в сторону, ты обратил внимание?

— Наверное, он нас стесняется, — сказал Георгий.

Однако Арсений неожиданно повернул к ним.

— Здравствуйте, — сказал он нерешительно.

Георгий промолчал, а Роберт холодно поклонился.

— Христофор уехал, — сообщил Арсений.

— Знаем, — сказал Роберт.

— Он меня поставил в ужасное положение, — пожаловался Арсений. — Я на него рассчитывал и, исходя из этого, строил свой бюджет, а он вдруг сорвался…

— А почему ты нам это говоришь? — спросил Георгий.

— А он из-за вас уехал. Он боялся, что Роберт заморочит голову Тамаре.

— Если ты трус — не женись, — сказал Роберт.

— Так ему и скажи, — посоветовал Георгий. — В хоккей играют настоящие мужчины.

— Тебя он тоже опасался, — сообщил Арсений. — Он говорил, что отвечает за Нину.

— Пусть отвечает за себя, — сказал Георгий. — Перед лицом ревизии.

— Зачем вы так говорите? — Арсений покраснел.

— А затем, что ты нам должен спасибо сказать, а не плакаться на свою судьбу, — укоряюще сказал Роберт. — Твоё счастье, что он уехал. Он бы втянул тебя в свою компанию.

— А это очень плохая компания, — добавил Георгий.

— Почему вы так думаете?

— Ах, да не будь ты ребёнком! — поморщился Роберт. — Достаточно на него взглянуть. Он коррумпирован с головы до пят.

— Он мафиози, — подтвердил Георгий. — Это видно невооружённым глазом.

— А что ж мне теперь делать? — проговорил Арсений растерянно. — Он оставил меня без копейки.

— Это в его духе, — сказал Роберт.

— Вы на выручите меня, ребята?

— Вот как ты заговорил. — Роберт покачал головой. — А как ты себя вёл в тот ужасный вечер?

— Да чем я так провинился?

— Ах, ты не знаешь…

— Арсений, — сказал Георгий с чувством, — мне больно это тебе говорить, но ты нарушил закон гостеприимства.

— Если я виноват, прошу меня простить, но вы определённо наседали на женщин.

— Арсений, — сказал Роберт торжественно, — я ещё ни об одной женщине в жизни не сказал дурно, тем более ничего не скажу о твоих родственницах, к которым и я, и Георгий испытываем искреннюю симпатию, но напрасно ты делаешь из них беззащитных овечек.

— Этого я не говорил, — сказал Арсений.

— Уж кого-кого, но Георгия ты должен знать хорошо. У Георгия такая душа — он мухи не обидит.

— Не следовало ему говорить, что я сорвал ему работу.

— Слушай, — Роберт развёл руками, — почему ты так не любишь критики?

— Почему не люблю?

— Не любишь. Ты не сорвал работы? Хорошо. Тогда где она?

— Кто?

— Его работа.

— А я почём знаю?

— А кто должен знать? Ты был с ним или я? Интересный человек… — Роберт укоризненно покачал головой. — Если б он не попал под твоё влияние…

— Я его не просил.

— Слушай, ты, демагог. Кто об этом просит? Но ты всё время ставил его в условия, нарушавшие творческий процесс. Ты его соблазнял ежеминутно.

— Ты только не думай, что я злопамятный, — сказал Георгий. — В душе я тебе это простил.

— Насколько мы можем, мы тебя выручим, — сказал Роберт. — Мы дадим тебе денег на билет.

— Большое спасибо, — сказал Арсений. — Я знал, что вы настоящие люди.

— Ты нам тоже понравился, — признался Роберт.

— В таком случае, я предлагаю забыть происшедшее недоразумение.

— Я уже забыл, — ответил Георгий.

— А теперь — на почту, — напомнил Роберт.