Обыкновенное финское чудо - Андрей Кашкаров

До пяти с половиной лет я говорила только по-фински, а точнее на ингерманландском диалекте. Когда началась Великая Отечественная война (1941–1945), нас эвакуировали на Урал. Я научилась понимать удмуртский язык, там я пошла учиться в школу на русском языке. Мы прожили в Удмуртии 4 года, а после окончания войны как переселенцы жили в Эстонии, затем в Псковской области. Затем я училась в Архангельском педагогическом институте, по окончании которого в 1959 году получила квалификацию и звание преподавателя высшего учебного заведения по предметам анатомия и физиология человека, а также физическое воспитание.

В Ленинградской области, в городе Гатчина, я работала преподавателем и руководителем физкультурного отделения педагогического профессионального училища, а также заместителем директора и тренером конькобежной школы. Была также и гидом в ленинградском «Интуристе».

Переехала в Финляндию в 1990 году. В Финляндии не удалось получить работу, соответствующую моему образованию. Работала уборщицей, сиделкой и волонтёром в приходе. Теперь я уже почти четверть века прожила в Финляндии. У меня есть финское гражданство. Среди почти семидесяти тысяч русскоязычных иммигрантов пытаюсь отыскать финнов, переехавших сюда из Ингерманландии, другими словами, ингерманландцев.

К своему удивлению я заметила, что многие люди, которые являются настоящими ингерманландцами, то есть переехавшими в Финляндию по статусу репатрианта, не хотят признавать в себе ингерманландских корней. Лучше быть русским, чем ингерманландцем. Спрашиваю, почему так происходит? При этом с полным уважением к русским! Какой-то парадокс в этом имеется, если ингерманландский финн лучше обрусеет здесь, в Финляндии, чем попытается сохранить свою самобытность?! Я и сама думаю, кто я теперь? В чём моя национальная идентичность? Я уже долгое время гражданка Финляндии, но похоже на то, что я не чувствую себя финской финкой, а предпочла бы оставаться по-прежнему той финкой, какой была, когда переехала сюда из Советского Союза. Из страны, в которой огонь свободы начал полыхать в сердцах ингерманландцев, в которой началось большое переселение в родные места, обратно в Ингерманландию, обратно домой. Однако эта пришедшая в движение группа из десятков тысяч человек не остановилась в родных местах, и не осталась строить там новое будущее. Открылись ворота в Финляндию. Сюда переехала и я тоже.

И всё-таки здесь, в Финляндии, я чувствую, что меня стремятся лишить моей идентичности, так как официально нас классифицируют как этнических русских, и никто не хочет публиковать информацию о том, сколько сейчас живёт в Финляндии репатриантов, переехавших из Ингерманландии. Иммигрантов регистрируют по стране выезда в иммиграцию.

Вопрос о том, как другие репатрианты воспринимают свою идентичность, и что останется после нас, когда наше время закончится, навело меня на мысль создать общество Inkeri klubiry – Клуб «Ингрия», собрать вместе товарищей по судьбе и попытаться вместе поддерживать ингерманландское начало, собирать, и по возможности сохранять в Интернете опыт ингерманландцев. В 2014 году нам удалось объединить примерно десяток активистов. Здесь, на юго-востоке Финляндии, мы проводили выставки, продолжавшиеся примерно по месяцу, в библиотеках и других публичных местах. В музее «Карельский дом – двор Хильи» клуб «Ингрия» организовал выставку, которая рассказывала об истории народа Ингерманландии и его трудной судьбе. Выставка была открыта всё лето и стала объектом большого внимания, особенно со стороны русских туристов.

В рамках выставки был организован «ингерманландский вечер», на котором рассказывалось об истории Ингерманландии, мы пели песни и делились личными воспоминаниями и пережитым.

История ингерманландцев в России

Этот небольшой отрывок почти в точности приведен здесь с разрешения его автора Виолы Хейстонен председателя Клуба Ингрии в финском городе Иматра.

Географически земли Ингрия/Ингерманландии располагается между Финским заливом и Ладожским озером по южному побережью Финского залива от реки Нарвы до южной оконечности Ладожского озера и на север выходит на Карельском перешейке до старой финской границы по реке Сестре. В свое время эта территория равнялась примерно 55 тысячам квадратных километров.

Первоначальное население этого региона были угро-финские племена водь и ижорцы. Бесконечные войны опустошали Ингрию. Стратегически выгодное положение по выходу в Балтийское море привлекало внимание многих близлежащих государств, но особенно старались Россия и Швеция, которые поочерёдно захватывая территорию наносили ущерб населению. В 1600-году Шведы завладели территорией. По количеству налоговых перечислений 1618 года многие поселения были опустошены. Шведы заселили эти места для укрепления своих государственных границ.

Финноязычные переселенцы в 1600-годах вышли из двух восточных периферийных регионов в границах старой Швеции. С карельского перешейка жили «яурямёйсет» и из провинции Саво «савакот». Спонтанное переселение было настолько активным, что 1695 году 74 % населения были финны. Таким образом финны Ингрии являются потомками именно выше указанных переселенцев, а не наоборот.

История названия местности «прячется» в глубине веков. Многие склоняются к тому, что название происходит от реки Ижора, по-фински река Инкерёки или Инкериёки. Ярослав Мудрый, женившись на шведской принцессе Ингегерд, подарил ей приладожские земли, и отсюда пошло шведское название земель – Ингерманландия. По-фински Инкеринмаа – Земля Ингрии. Тогда же, при шведском владычестве, в Ингрии началось строительство церквей. Первая церковь в Лембаала была построена в 1611 году. В 1655 г приходов было 58 и церквей 36, их обслуживало 42 священника.

В Большой Северной войне (1700–1721 гг.) Россия захватила обратно территорию Ингрии. Пётр 1 основал Санкт-Петербург – новую столицу России. На территории строительства нового города оказались десятки деревень финнов Ингрии. Строительство велось в тяжелых условиях. Непроходимые леса, болота, наводнения, эпидемии уносили сотни тысяч жизней. Можем сказать, что город построен на костях финнов- ингерманландцев. Территория вокруг города стала называться Петербургской губернией, ныне это территория Ленинградской области.

Раскрепощение в России в 1861 году сыграло положительную роль в культуре и образовании народа Ингрии. По инициативе церкви

Ингрии в Колпанах была открыта учительская семинария, которая готовила, прежде всего, учителей для церковных школ, а также дьяконов. Были открыты финские школы, при которых велись занятия в кружках пения, стихосложения и оркестра, организовывались праздники песен. Издавались журналы на финском языке. Из среды народа выдвинулись увлечённые работники культуры.

Так, среди народа проснулось национальное самосознание и появился свой флаг, герб и национальный гимн.

Герб Ингрии упоминается в шведской летописи Петра Лаврентиуса в 1581 году. Ход истории изменял Герб незначительно, а в 1919 году капитан Э. И. Хаапакоски вернул реликвии исторические цвета желтый, красный и синий.

Развитие культуры и просвещения остановилось в связи с революцией в 1917 году. Тысячи ингерманландцев сбежали в Финляндию, почти вся просвещённая прослойка финского населения. После Октябрьской революции культурные учреждения финнов Ингрии могли ещё некоторое время продолжать свою работу, в школах ещё велось обучение на финском языке. Однако в конце 20-х годов XX века начались наступление на церковь и гонения на местных жителей, носителей финского языка. В 1937 году финский, как язык «националистов-контрреволюционеров», был запрещен (в государственных и общественных учреждениях изъяснялись только на русском), издание газет на финском языке, которые издавались с 1870 года, было прекращено, имевшиеся книги сожжены. Таким образом, в это лихолетье народ Ингрии потерял большую часть своего исторического наследия.

Единственное место, где в 20-х годах XX века народ Ингрии имел некоторое время самостоятельность, это Кирьясало – округ вблизи финской границы, в республике Северная Ингрия, сумевшей в период Гражданской войны в России (1917–1920 гг.) получить самоуправление. Республика Северная Ингрия недолго имела самостоятельное правление (8.9.1919 – 5.12.1920). С конца 1920 года активность финнов Ингрии вокруг «города трех революций» постепенно уменьшилась, и надежды на самоуправление рассыпались. В международных переговорах о мире, состоявшихся в Тарту 14.12.1920

Финляндия обязалась отдать Кирьясало / Северную Ингрию Советской России, при условии, что последняя гарантировала культурную автономию Северной Ингрии, но обещание большевиков осталось не выполненным.

Во время коллективизации и «сталинского террора» в 1929–1937 годах около 45 тысяч ингерманландцев были высланы с родных мест в разные отдалённые районы Советского Союза – на Урал, в Сибирь и Казахстан.